Развод. В плюсе останусь я (СИ) - Ясенева Софа

— Я просто не хочу его подставлять, — голос становится твёрже. — И не понимаю, зачем вы меня втягиваете в свои мальчиковые игры.

Лёша снова притягивает меня к себе и укладывает голову на своё плечо. Пальцами чуть поглаживает по плечу, будто хочет загладить остроту своих слов. Делает вид, что мы закрыли тему. Что это просто рабочий вопрос, ничего личного.

Вот только мне неспокойно. Они оба слишком давят. Слишком часто возвращаются к этому. Как будто уверены, что я рано или поздно сдамся.

И у меня закрадываются нехорошие мысли, нехорошие подозрения. И самое неприятное, я не уверена, что ошибаюсь.

Глава 27 Карина

Больше мы тему клиентов Альфамеда с Лёшей не затрагиваем. Поначалу я жду подвоха, что он снова попросит меня поговорить со старыми пациентами, но нет. Он будто забыл, что вообще заводил этот разговор. Это кажется странным, учитывая, сколько нервов было потрачено на эти бесконечные попытки убедить меня «всего лишь чуть-чуть подтолкнуть людей». Но постепенно я успокаиваюсь. Хорошо, что они отказались от этой затеи. Я чувствовала себя не в своей тарелке даже от обсуждения, не говоря уже о том, чтобы работать в направлении переманивания клиентов. Меня буквально тошнило от одной мысли об этом.

Я немного приболела, и мне разрешили остаться дома на несколько дней, чтобы не заражать своих пациентов. Раньше я бы закинулась тонной лекарств и любой ценой пошла на работу, надела бы две маски, облилась антисептиком, шарфом закутала горло и изображала бодрячка. В общем, работала в духе “кто, если не я”. Так нас учили, не ныть, держаться, спасать мир, даже если сама еле стоишь на ногах.

Сейчас я больше думаю о своём здоровье, потому что скоро я буду одна с ребёнком целыми сутками. И кому нужна мать-героиня, которая угробит себя на работе, а потом будет лежать пластом? Не хочу, чтобы мой сын видел меня в таком состоянии.

Прополоскав горло ромашкой и запшикав сосудосуживающее в нос, устраиваюсь поудобнее на диване под пледом. Горло дерёт, нос забит, в голове лёгкая вата. Сериалы смотреть не хочется, да и аппетита нет совсем, апельсин лежит рядом на тарелке третий час, только запах чувствую. Поэтому, чтобы отвлечься, открываю ноутбук и начинаю искать изменения в методах и технологиях офтальмохирургии за последний год.

Для врача, который хочет идти в ногу со временем, застой равен смерти. В нашей профессии, если перестал учиться, всё, ты уже вчерашний день. Каждый год появляется что-то новое, громкое, инновационное. В нормальных частных клиниках при хорошем руководстве есть шанс не просто читать про это, а реально применять, закупать оборудование, внедрять протоколы. Это вдохновляет. Поэтому новость о том, что появились более точные лазеры для коррекции зрения, которые позволяют подогнать процедуру под конкретные особенности глаза, меня очень радует. Прямо как маленький подарок судьбы в противовес моему сопливому состоянию.

Интересно, согласится ли Денис, если я предложу ему купить такой лазер? Представляю, как он поднимает брови, делает вид, что думает, и потом начинает считать цифры в уме. Улыбаюсь. Делать мне всё равно нечего, так что прямо в заметках ставлю себе напоминание: не забыть поднять этот вопрос, когда вернусь с больничного. Пусть готовится морально.

К вечеру становится чуть получше. Температура сбилась, голова перестала гудеть так сильно. Я как раз закрываю ноутбук и укрываюсь одеялом, думая, что неплохо бы уснуть пораньше, как в дверь звонят, ко мне заглядывает Лёша.

— Привет болеющим. Как самочувствие? — целует меня в щёку.

— Пока не очень, — признаюсь, голос хрипловатый.

— Тогда давай сделаю тебе мой фирменный чай от простуды?

— Смотря что в его составе, — косо поглядываю на пакет, который он принёс. Опасаюсь увидеть там, не знаю, редьку с сахаром, банки и пихтовое масло.

— Не, никакой гадости, обещаю. Я не любитель горчичников, репы с мёдом и прочих извращений. Только лимон, мята, имбирь и мёд. Одобряешь такую идею?

— Звучит неплохо, — улыбаюсь и тяжело опускаюсь на стул на кухне, подтянув к себе плед.

Он уже чувствует себя здесь как дома. Не спрашивает, просто открывает шкаф, ищет что ему нужно. Шумит чайником, достаёт доску, нож, всё это так буднично, что я на секунду ловлю себя на странном ощущении… словно мы давно вместе. Хотя это не так, и я не уверена, хочу ли я, чтобы так казалось.

Я молча наблюдаю, как он ловко режет лимон и мяту, имбирь тонкими пластинками.

— Прошу, пробуй, — пододвигает чашку ко мне.

Я дую на поверхность, вдыхаю облачко цитрусового запаха и осторожно отпиваю.

— Ой, а вкусно, Лёш.

— Тогда выпивай всё, — ухмыляется довольно.

Я снова делаю глоток, чувствуя, как тепло сползает по горлу и слегка жжёт внутри. Приятно.

— Ага. Слушай, как думаешь, у меня есть шанс выпросить у Дениса новое оборудование в отделение?

— Ему надо “продать” его, — он прислоняется к столешнице. — Приведи такие аргументы, чтобы он не только согласился, но и отодвинул те покупки, которые планировались первыми.

— Но это будет значить, что кто-то другой не получит в своё отделение что-то не менее важное, — мну край пледа, нахмурившись. Беременность сделала меня какой-то особенно мягкой.

— Карин, ну это жизнь. — Он пожимает плечами. — Не могут все получать всего поровну. За своё надо бороться.

Я вздыхаю. Он, может, и прав. Но внутри всё равно неприятный ком. Будто я заранее подписываюсь быть плохой. Решаю мысленно: подумаю потом, не сейчас, когда даже голова работает вяло.

— Слушай, ты тут у меня сидишь, не боишься, что я тебя заражу? Вдруг у тебя какие-то важные дела…

— Да нет. — Он машет рукой. — Да и у меня крепкий иммунитет, болею максимум один день, а дальше уже чувствую себя хорошо.

— Как скажешь, — хмыкаю.

Мы ещё немного болтаем ни о чём.

К моменту, когда он собирается домой, я почти начинаю дремать. Провожаю до двери, придерживаясь рукой за стену, слабость всё-таки есть.

Он смотрит на мой живот чуть дольше обычного, задумчиво.

— Как ребёнок? В порядке?

— Да. Такие простуды не то чтобы совсем не опасны, но сильно переживать не стоит. Надеюсь, я быстро вернусь в строй.

— Я тоже.

И прежде чем я успеваю что-то понять, Лёша подходит ближе, обнимает и наклоняется ко мне. Оставляет на губах лёгкий, осторожный поцелуй.

А потом он просто разворачивается и уходит, будто ничего особенного не произошло.

Я стою в коридоре, в носках, с пледом на плечах. Чувствую себя так, будто у меня выдернули землю из-под ног. Так странно. Будто всё это происходит со мной.

Через пару дней я возвращаюсь в клинику, слегка бледная, но уже дышу носом. Не успеваю снять куртку, как меня ловит администратор:

— Карина Витальевна, там Денис Юрьевич просит каждого зайти к нему, подписать какие-то документы, вроде обновлённый регламент работы.

— Хорошо, зайду, — вздыхаю. Как же быстро заканчивается «больничный».

Поднимаюсь к Шапину. В кабинете пахнет его неизменным терпким парфюмом.

— О, Карина, рад, что ты вернулась. Сейчас найду твой экземпляр.

Он роется в стопке бумаг, наконец выдёргивает нужный лист.

— Ага, вот. Тут стандартный регламент, изменения касаются только порядка работы с жалобами пациентов.

— Мне надо всё это прочитать? — кидаю взгляд на часы. — Боюсь, я опаздываю на приём.

— А что ты там не знаешь? — он слегка усмехается. — Всё как обычно.

— Ну… тогда я подписываю?

— Да, можешь сейчас, а можешь прочитать и занести потом, — небрежно. — Но я вообще-то хотел с этим сегодня уже закончить.

— Ладно, тогда держи свою подпись и побегу.

Ставлю закорючку, возвращаю бумаги. Он листает, проверяет, удовлетворённо хмыкает.

Глава 28 Карина

Моя походка превратилась в утиную. Каждый шаг даётся с усилием, словно я тащу за собой небольшой рюкзак спереди, только этот «рюкзак» живой, и постоянно напоминает о себе толчками изнутри. Довольно большой живот для моего срока, тридцати недель, становится настоящей проблемой. Даже обувь надеть — целая спецоперация.