Квест на троих (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна

— Наташа сейчас не сможет приехать. Открытие выставки на носу. Живёт в своей галерее.

— Тогда давай вдвоём поднимемся.

— Хорошо, в следующую субботу с ночёвкой приеду.

На водопаде отдохнули неплохо. Только разговор постоянно скатывался к теме игры. Да и всё на уступе напоминало горячую женщину по имени Евгения. И кровать с их первым сексом, и чаша озерка. А ещё не проходило ощущение её присутствия. Кажется, что вот-вот выйдет из домика и улыбнется солнцу.

— Ты любишь восходы и закаты, Глеб?

— Они — единственное, что никогда не предаст. Всё остальное — наносное, нестабильное и непредсказуемое. Особенно люди.

«Похоже, что именно я — наносное, нестабильное и непредсказуемое. Использую женщину и выкину из своей жизни. Единственное оправдание в том, что не я автор этой игры», — подумал Глеб, стоя на краю площадки и смотря вниз на особняк.

— Пытаешься себя оправдать? — раздался рядом голос Грача.

Глеб резко поднял голову и увидел подошедшего Вадима.

— Я это произнёс вслух?

— Да. Но что-то мне говорит о том, что ты не выбросишь Евгению из своей жизни, если постоянно о ней думаешь.

— Не такой уж я бесчувственный чурбан. Но она сильная, переживёт. А я всё сделаю, чтобы к ней не прикипеть. Чтобы ничего не отрывать ни от сердца, ни от души.

— Тебя кто-то заставляет отрывать? Влюбись и живи в счастье.

— Меня устраивает моя жизнь в том виде, какая она есть.

— Ты опять с Зариной сейчас?

— Да.

— Не боишься, что Жека узнает?

— Нет. Всё схвачено.

— Не пробовал их сравнить?

— Пробовал.

— И... если не секрет?

— Зарина отбывает повинность, а Евгения горит страстью. Но с Зариной всё привычно, предсказуемо. Она послушна и исполнительна, отличный помощник, знает мой бизнес, владеет тремя языками, высококлассный переводчик. А будущее с Евгенией неизвестно. Поэтому через годик, если девчонка от меня не сбежит, женюсь на Зарине.

— Ты уверен, что вам в постели необходимо знание трёх языков?

— В постели нет, но в семейном бизнесе — да.

— А если она захочет детей?

— Значит, заделаю ей детей.

— А если влюбишься в другую? По-настоящему.

— Ты мне Евгению впариваешь? Разные мы с ней, Вадим. Она подвижная, весёлая, своенравная и с ней интересно. Да, признаю: я с ней ожил. Постоянные пикировки, смех, даже в постели сам на себя не похож. Романтичный. Но в действительности я другой. Мне нужна тишина и порядок вокруг. И никакого мельтешения. Я весь в бизнесе, и мне некогда развлекать такую супругу, как Евгения. Кошки скребут, как только представлю, что мне надо вытерпеть её ещё четыре с половиной месяца после выписки из клиники... Я от двух недель устал. Особенно от той толпы у Давида.

Грач промолчал.

А Глеб сделал, как сказал. Заглушил в себе мысли о женщине по имени Евгения. Лишь отсылал сообщения, иногда разговаривали по телефону. Эта обязанность довлела над ним, но была необходимостью.

Почти неделю пробыл в Германии. Совместно с Жекой провели переговоры с будущими покупателями: из Франции, Венгрии и Китая. С фирмами из Венгрии и Франции подписали протоколы о намерениях.

С Жекой об игре даже не обмолвились. Взаимоотношения были исключительно деловыми, и противники в игре бились на одной стороне баррикад в бизнесе.

Но на фуршете по случаю удачных переговоров почти не общались, лишь сделав совместное фото для журналистов.

Вернувшись из зарубежной поездки, Глеб полностью погрузился в работу, поручив Зарине переписываться с Евгенией, отдавая ей в определенное время айфон.

Однажды раздался звонок от Грача.

— Слушаю, Вадим.

— Готов принять Евгению?

Сердце пропустило удар.

Три месяца в клинике пронеслись стремительно. С первых же дней был взят невероятный темп. Началось с того, что почти сразу полочки в ванной были заполнены. Шампуни, гели, молочко для умывания, всяческие флакончики, назначение содержимого которых узнавала постепенно. Диетолог не забывал о Евгении почти ни на день. В течение трёхмесячного курса несколько раз менялись диеты, но мягко, с переходным периодом.

Пережила и дни, когда лезла на стены от голода, не спала от болей в мышцах после тренажеров или массажа, металась от жжения на коже. Свободного времени почти не осталось. Каждое утро ёжилась от листа назначений на день. Но были и дни абсолютного лентяйства, если после процедур оказывались противопоказаны какие-либо физические нагрузки. Она честно себе признавалась, что в «клиническом аду» испытала и приятные процедуры, особенно лёгкий массаж волосяной части головы... мурашки по всему телу... А на некоторых процедурах безбожно спала.

Однажды до слёз обиделась на лишение её свободного плавания в бассейне при замене его на лечебное. Даже пожаловалась Вадиму. Слёзы Грача не проняли, но через два дня он дрогнул и выделил дополнительное время для наслаждения водной стихией. Именно в воде, если в этот день было разрешено плавать, она находила отдых своему телу и забывала про одиночество.

— Вроде ты Лев по знаку зодиака, огненный знак, а так любишь воду. Глеб сказал, что тебя невозможно вытащить из моря, — сказал на одной из прогулок Грач.

— Да, мне нравится плавать. Вадим, у тебя новый парфюм? Бесподобный.

— Заметила? Глеб привёз из Европы с какой-то презентации.

— Ты с ним встречался?

— Да, вчера. Соскучилась?

— Очень. Впереди ещё полтора месяца. Это так долго. Только... нужна ли я ему...

— Уверен, что нужна, — ответил Вадим, опустив голову.

Евгения выступала главным фигурантом в ежедневных сплетнях остальных пациентов клиники. Она всё-таки смогла разговорить Юлю. Та рассказала, как они рвутся в закрытый бассейн, когда он занят секретной клиенткой, или в оранжерею, открытую только для Евгении. Но больше всего их злило её частое общение с Вадимом Вадимовичем. Их кумиром.

Уж за кого её только не принимали. И за любовницу высокопоставленного лица государства. И за родственницу какого-либо королевского двора. И даже за жену самого главного авторитета страны. Только вот фамилий сплетницы назвать не смогли.

С одной стороны, Евгения радовалась такой изоляции, с другой — ей не хватало общения. Только Грач и Юля могли говорить с ней свободно. Остальные старались отмалчиваться или ограничивались пояснениями собственных процедур, если возникала такая необходимость. Сотрудники держались за свои рабочие места.

Спасал телефон. Разговоры и переписка с детьми, а также общение с Глебом скрашивали её дни, проведённые с людьми-роботами.

Но изменения в себе она замечала. Чувствовала нарастание лёгкости и гибкости в теле, как уходят лишние округлости. Перестала замечать работу желудка и кишечника, никаких тяжестей. Пальцами ощущала гладкость и бархатистость кожи лица. Видела такую же гладкость и бархатистость кожи тела. Её порадовала шелковистость и густота волос. Пластинки ногтей стали крепче, и с них почти пропал ребристый рисунок.

Евгения пыталась посмотреться в оконное стекло, как в зеркало, но в оранжерее свет лишь немного тускнел, но не выключался. А стекло выданного ей в клинике телефона отражало лишь смутный образ.

Ближе к выписке она всё больше и больше волновалась о том отражении в зеркале, которое увидит в последний день пребывания в клинике. А Вадим только ухмылялся на её метания.

Грач закрыл папку, переданную службой безопасности по проверке Евгении. Он надеялся, что прояснятся отношения между ней и Жекой, но не нашёл ни малейших намёков.

В отчёте есть сведения о родителях, которые всю жизнь прожили в одном и том же посёлке. Их дочь после окончания школы поступила в институт, но со второго курса перевелась на заочное обучение и пошла работать. От воинской части была отправлена в чернобыльскую командировку. Через четыре месяца после возвращения из командировки уехала из посёлка. Насовсем. Трижды поменяла место жительства. Сначала переехала за Урал, там жила в двух городах. Вновь устроилась на гражданскую должность в воинской части, затем в военном отряде. Вышла замуж и вернулась в европейскую часть России. Фамилию не сменила.