Беременна от Братвы (ЛП) - Фокс Мари

Признание посылает волну удовлетворения, и я не теряю времени, сокращая расстояние между нами, захватывая ее губы в пылком поцелуе. Это не нежно, это собственнически, требовательно, все, что я сдерживал весь день. Сара тает в этом, ее руки поднимаются, чтобы схватить меня за плечи, когда она притягивает меня ближе.

Я опускаю ее на кровать, прижимаясь своим телом к ее, чувствуя тепло ее кожи через тонкий шелк ее пижамы. Мои руки блуждают по ее изгибам, исследуя каждый ее дюйм, и она выгибается ко мне, тихий стон срывается с ее губ, когда я дразню ее, мои пальцы скользят под ткань, чтобы провести по ее бедру.

— Ты моя, Сара, — шепчу я ей в губы, мой голос хриплый от желания. — Я сделаю так, чтобы ты никогда этого не забыла.

Она отвечает вздохом, когда я прокладываю поцелуи по ее шее, ее тело дрожит подо мной. Я чувствую, как между нами растет напряжение, как она сдерживается, но я знаю, что она хочет этого так же сильно, как и я.

— Скажи мне, — бормочу я, мои губы касаются чувствительной кожи чуть ниже ее уха. — Скажи мне, что ты этого хочешь.

— Я хочу этого, — выдыхает она, ее голос едва громче шепота, но этого достаточно. Это все, что мне нужно.

С довольной улыбкой я слегка отстраняюсь, мои руки расстегивают пуговицы ее топа, обнажая ее голую кожу дюйм за дюймом. Я не тороплюсь, наслаждаясь тем, как ее тело реагирует на мои прикосновения, как учащается ее дыхание, когда я исследую ее, мои пальцы обводят изгиб ее талии, выпуклость ее груди.

Когда она полностью обнажается подо мной, я наклоняюсь, прижимаясь губами к мягкой коже ее живота, чувствуя тепло ее тела напротив моего. Она тихо стонет, ее пальцы проникают в мои волосы, когда она выгибается навстречу моему прикосновению.

— Ты жаждала этого, — говорю я, мой голос низкий и дразнящий, когда я позволяю своей руке скользнуть между ее бедер, обнаруживая, что она уже мокрая и готова для меня. — Признай это.

— Да, — задыхается она, ее бедра двигаются подо мной, пока я дразню ее, мои пальцы двигаются с намеренной медлительностью. — Я жаждала тебя.

Признание только подогревает мое желание, и я вознаграждаю ее за честность, просовывая пальцы глубже, вызывая стон, который посылает мне толчок удовлетворения. Я наблюдаю за ней, пока работаю с ней, ее глаза трепещут, ее губы приоткрыты в безмолвной мольбе о большем.

Я пока не готов отдать ей все.

С озорной ухмылкой я отстраняюсь, лишая ее освобождения, которого она так отчаянно жаждет. Ее глаза распахиваются, смесь разочарования и потребности написана на ее лице, когда она смотрит на меня, ее дыхание становится прерывистым.

Ее грудь быстро поднимается и опускается, ее тело дрожит от неудовлетворенного желания, и я вижу отчаяние в ее глазах, когда она молча умоляет о большем.

— Что случилось, Сара? — бормочу я, мой голос низкий и дразнящий. — Хочешь большего? Ты хочешь, чтобы я закончил то, что начал?

Она прикусывает нижнюю губу, ее глаза слегка сужаются, когда она смотрит на меня, но потребность во взгляде выдает ее. — Ты же знаешь, что я хочу, — выдыхает она, ее голос полон разочарования.

Я тихонько хихикаю, легко проводя пальцами по внутренней стороне ее бедра, заставляя ее извиваться подо мной. — Ты была такой хорошей девочкой, принимая все, что я тебе давал. Я думаю, тебе нужно это заслужить, не так ли?

Ее губы приоткрываются, вырывается тихий всхлип, когда она выгибает бедра ко мне, ища освобождения, в котором я ей отказываю. — Пожалуйста, Иван...

— Что, пожалуйста? — нажимаю я, наклоняясь ближе, мое дыхание горячо обжигает ее ухо. — Скажи мне, чего именно ты хочешь, Сара.

— Я хочу тебя, — шепчет она, и ее голос дрожит от тяжести ее желания. — Я хочу, чтобы ты сделал меня своей… полностью.

Моя улыбка становится шире, удовлетворение пронизывает меня от ее слов. Я медленно, неторопливо провожу рукой, позволяя своим пальцам скользить по ее коже во всех нужных местах, никогда не давая ей того, чего она жаждет. — Ты уже моя, Сара, — бормочу я, мои губы касаются ее шеи, пока я говорю. — Мне все еще нравится слышать, как ты это признаешь.

Она вздрагивает подо мной, ее пальцы впиваются в простыни, пока я продолжаю дразнить ее, мои прикосновения легкие и мимолетные. — Я твоя, — задыхается она, ее голос напряжен от желания. — Я твоя, Иван… пожалуйста.

— Так-то лучше, — отвечаю я, мой голос, низкий рык удовлетворения. Я вознаграждаю ее, прижимаясь губами к ее губам, целуя ее глубоко, мои руки наконец-то уделяют ей внимание, о котором она умоляла. Поцелуй интенсивный, жаркий, и я чувствую, как она тает, полностью отдаваясь ощущениям, которые я возбуждаю в ней.

Мои губы заявляют о своих правах в поцелуе, который яростен, почти собственнический. Как будто весь вес дня, обеты, обещания, ожидания, все достигает кульминации в этом одном моменте. Она отвечает мне, ее тело смягчается по отношению к моему, уступая неизбежному притяжению между нами. Все сопротивление, которое она оставила, тает, когда я углубляю поцелуй, мои руки блуждают по ее изгибам с намерением, которое я сдерживал до сих пор.

Это наша брачная ночь, ее окончательная капитуляция перед жизнью, от которой она пыталась убежать, жизнью, к которой я ее привязал. Есть что-то глубоко удовлетворяющее в осознании того, что она моя во всех смыслах этого слова, что она не может отрицать связь, которая крепла между нами.

— Сара, — шепчу я ей в губы, звук ее имени вызывает дрожь в ее теле. Мои руки скользят вверх по ее бедрам, отодвигая тонкий шелк пижамы, обнажая кожу для моих прикосновений. — Ты ждала этого, не так ли? Ждала, когда я наконец возьму то, что принадлежит мне?

Она тихо стонет, ее руки сжимают мои плечи, словно она хочет закрепиться. — Да, — выдыхает она, ее голос дрожит от смеси потребности и капитуляции. — Я ждала.

— Хорошая девочка, — шепчу я, мои губы касаются ее уха, пока я продолжаю исследовать ее тело, чувствуя, как она выгибается во мне, жаждая большего от моих прикосновений. Шелк ее пижамы легко скользит под моими пальцами, и вскоре она исчезает, брошенные на пол, когда я сосредотачиваюсь на ней, на том, как ее тело отвечает мне.

Я спускаюсь вниз по ее шее, оставляя поцелуи вдоль ключицы, вниз к возвышенности ее груди. Ее дыхание учащается, ее тело дрожит от предвкушения, пока я не тороплюсь, смакуя момент, зная, что она на грани, ожидая, когда я наконец заявлю на нее права.

— Теперь ты принадлежишь мне, Сара, — говорю я, мой голос хриплый от желания, когда я смотрю на нее, удерживая ее взгляд. — Каждая часть тебя. Ты моя.

Она кивает, ее глаза темнеют от смеси желания и чего-то еще, чего-то более глубокого, чего-то почти смирившегося, но не совсем несчастного. — Я твоя, Иван, — шепчет она, слова едва слышны, но наполнены тяжестью всего, что было между нами. — Вся я.

Я ухмыляюсь, волна удовлетворения захлестывает меня от ее признания. Она полностью отдалась мне, и это знание посылает дрожь по моему позвоночнику. Я захватываю ее губы еще одним поцелуем, на этот раз более медленный, более осознанный, позволяющий ей ощутить всю интенсивность того, что я предлагаю, того, что я принимаю.

Когда я провожу рукой по ее животу, дразня ее, она задыхается, ее бедра поднимаются навстречу моему прикосновению. Она отчаянно хочет большего, и я более чем готов дать ей это, но на своих условиях. Я хочу растянуть это, заставить ее чувствовать каждый момент, каждое ощущение, пока она не потеряется в удовольствии, которое я ей даю.

Я медленно вхожу в нее, наслаждаясь тем, как она задыхается, как ее тело выгибается напротив моего, когда я заполняю ее. Ее руки сжимают мою спину, ногти впиваются, когда она притягивает меня ближе, желая почувствовать каждый дюйм меня. Я двигаюсь целенаправленно, мой темп ровный и непреклонный, позволяя ей почувствовать всю силу нашей связи.

— Ты моя, — снова шепчу я, мой голос, низкий рык, когда я вхожу в нее, каждое движение заявляя о себе все полнее предыдущего. — Каждая часть тебя, Сара. Ты принадлежишь мне.