Предателей не прощают (СИ) - Коваленко Мария

Под грозное «Давай быстрее!» я шустро заталкиваю мусор в урну, ополаскиваю лицо холодной водой и, как на эшафот, иду к двери.

Успеваю вовремя. Судя по сжатым губам, Леонас мысленно уже расправился с этой преградой и принялся шлепать одну несчастную беглянку по заднице.

— Я не ждала гостей, — выдавливаю осипшим голосом, обхватывая себя за плечи.

Рауде шумно выдыхает.

— Заметно.

Нет никакого желания впускать его в номер, но спрашивать, кажется, никто и не собирается. Леонас как статую отодвигает меня в сторону, по-хозяйски входит в скромную комнатушку и сам закрывает за собой дверь.

Беглый осмотр моих небогатых хором делает его карие глаза еще темнее, а желваки на скулах выразительнее.

— У тебя аллергия на люксы? — хмыкает он.

Не зная, как лучше ответить, я киваю.

— До слез. Я понял.

Он осторожно, как фарфоровую, берет меня за плечи и внимательно рассматривает лицо.

— Вы приехали, чтобы сообщить об увольнении? — На душе слишком паршиво, чтобы растягивать агонию или интересоваться, как он нашел адрес.

— Так сильно хочется вернуться домой к маме?

— А есть выбор?

Вижу, как раздуваются крылья носа и во взгляде мелькает злость.

— Выбор есть всегда.

— Я не портила микрофон. Клянусь. И шоу менять не планировала. — Стойкость дает трещину. Вместо того чтобы обвинять Анастасию и возмущаться отсутствием запасного микрофона, я привычно скатываюсь в оправдания: — Я извинюсь перед Маратом. Обязательно. Только не сегодня. Сегодня не смогу. Если кто-то из зрителей тоже остался недоволен, я извинюсь и перед ним. Правда, я не знала, что так может случиться. Это форс…

— Хватит. — Леонас прижимает к моим губам указательный палец. — Я уже понял, что ты готова извиниться перед каждой собакой, которая криво на тебя посмотрит.

— Я… — запинаюсь от неожиданности.

— Откуда ты взялась такая… неправильная? — горько усмехается он.

— Из Тюмени. — Бабочки в животе срываются со своих мест.

— Теперь буду проводить кастинги лишь там. — Подушечка указательного пальца чертит по коже линию от губ до уголка левого глаза. Стирает непрошеную соленую каплю.

— Вы уже готовы искать мне замену? — Внутри все дрожит, а я улыбаюсь как дурочка и радуюсь.

— На всякий случай напомню, контракт у тебя на пять лет. — Ладони Рауде соскальзывают по моим предплечьям вниз. — Пока что у меня нет ни одной причины расторгать его досрочно.

— А как же мой сегодняшний провал?

— Твой, так называемый «провал» будет стоить очень дорого… Насте! Она не только сломала микрофон, но избавилась и от запасного. Однако с тобой тоже предстоит поработать.

— То есть… — я прикусываю губу.

— Я планировал обсудить это завтра. На свежую голову. Но ты, похоже, решила устроить здесь еще один залив Вилии.

Словно борется с каким-то искушением, Леонас засовывает руки в карманы брюк.

— Вы хотите сказать, что я прошла испытательный срок? И теперь Вы будете моим продюсером?

Шапокляк предупреждала, что Леонасу нужно несколько месяцев, чтобы принять окончательное решение. Наш контракт пока что связывал обязательствами только меня. Даже в смелых мечтах я не могла представить, что Рауде так быстро решится.

— Что-то мне подсказывает, я об этом пожалею. И не один раз.

С этими словами Леонас хлопает по матрасу и начинает рассказывать.

Глава 33. Уроки для двоих

Открывая дверь Рауде, я и не представляла, какой длинной окажется эта ночь. Перед его приездом, я ревела в два ручья, мечтала о защите, а теперь от перспектив кружится голова и замирает сердце.

Не прикасаясь, не повышая голоса, Леонас сидит рядом и, осторожно подбирая слова, говорит о главном.

О других солистках, которых нужно ставить на место. И как это лучше делать.

О новом альбоме, который группа должна была выпустить еще в прошлом году, но будет записывать в следующем месяце.

О пиаре.

Я никогда не была настолько наивной, чтобы верить желтой прессе или признаниям звезд с телеэкрана. Однако то, что фасад может быть насколько искусственным, не могла и вообразить.

— Для начала тебе нужен серьезный райдер. У каждой из солисток группы он свой. А еще есть общий — для команды.

— Мне ничего особого не нужно. Номер в отеле, транспорт… все, — искренне недоумеваю я.

— Не бойся требовать больше. Принимающая сторона найдет, как компенсировать свои расходы. В крайнем случае, будут торговаться. Но вот внимание ты привлечешь однозначно. Журналисты не упускают такие мелочи. Им нравится смаковать закулисные запросы звезд.

— И что же мне запрашивать?

— Да хотя бы… — Рауде на секунду задумывается. Взгляд останавливается на открытой двери в ванную комнату. — Ванну шампанского. Брюта!

— Шампанского? Целую ванну? Зачем?

— Можешь топить лебедей из полотенец, — равнодушно жмет плечами Леонас.

Представив, как Шакира или Джей Ло переводят дорогой напиток и полотенца, я смеюсь.

— И клубнику закажи, — покосившись на меня, с абсолютно серьезным видом добавляет Рауде.

— У меня на нее аллергия.

— Так закажи гипоалергенную.

— А такая бывает?!

— Я похож на ботаника?

В ответ так и хочется признаться, что сейчас мой строгий босс похож на кого угодно, только не на себя. Но я держусь. Прикрыв рот рукой, часто моргаю. Боясь упустить хоть одно слово, напрягаю свои уставшие извилины. И не знаю, как справиться с желанием коснуться этого фантастического мужчины.

Лекция длится пару часов. К концу ликбеза я забываю, почему приехала в этот отель и не помню причину недавних слез.

Рауде, как для маленькой, разжевывает мне простые истины о том, что можно и чего нельзя, как нужно и чего остерегаться.

Благодаря ему впервые за этот тяжелый месяц будущее не кажется мне трудным и мрачным. В нем даже есть какой-то план: новый альбом, отдельная пиар-кампания и тур по стране.

Учитывая суммы, указанные в контракте, всего за полгода я вытяну семью из долгов и смогу отдать отцу его долю за квартиру. Все о чем мечтала и ради чего старательно пахала в центре.

— Так, Ева, на сегодня с тебя хватит.

Когда, расслабленная и счастливая, я начинаю зевать и пытаться опустить голову на широкое мужское плечо, Рауде встает с кровати.

— Я сейчас умоюсь и смогу слушать дальше. — Глаза слипаются, и все же не хочу его отпускать.

— У тебя сегодня был важный день. — Леонас застегивает пиджак. — Постарайся хоть немного выспаться.

— После всего, что вы рассказали… — Поднимаюсь следом. — Не уверена, что получится.

— Ты упрямая. Справишься.

Рауде снова обводит взглядом комнату. Все мои залитые желтым светом десять или двенадцать квадратных метров. Ухмыляется чему-то своему, тайному. К счастью, не требует вернуться в люкс.

— Я буду стараться. — Подхожу к нему ближе.

Сейчас расстояние между нами меньше, чем было раньше, когда сидели на кровати. «Небезопасное!» — шепчет внутренний голос. А память подкидывает пикантные картинки с нашим поцелуем в питерской квартире.

— Тогда спокойной ночи. — Леонас уже готов уйти. В самый последний момент я хватаю его за руку.

За весь долгий разговор у нас не было и мгновения интимности. Меня учили быть взрослой, давать сдачи и набивать себе цену. Лекция мудрого учителя зеленой ученице или отца — дочери. Никаких мужчин и женщин. Никаких эмоций или чувств.

Наверное, лучше так и расстаться, но я окончательно смелею.

— Спасибо большое. Вот… — Тянусь к щеке, чтобы поцеловать и замираю в паре сантиметров от кожи.

Маленькие неопытные девочки не целуют взрослых мужчин. Они даже не пересекаются. Для поцелуев и большего у таких мужчин есть жены, любовницы… кандидатки. Мне не о чем грезить, но от тяжелого взгляда карих глаз все эти запреты теряют силу.

Словно маленький хилый магнитик я тянусь губами к губам Рауде и бесстрашно кладу руки ему на плечи.