Больше, чем люблю (СИ) - Крымова Юлия

Ведь его нет…

— Почему ты сказал, что не подходишь мне? — Задаю в лоб давно волнующий вопрос, когда на столе остаётся лишь пустая посуда. — По-моему, всю ночь и утро ты доказывал обратное.

Наблюдая, как от одного вопроса меняется лицо парня, моя улыбка тоже постепенно гаснет. Я предчувствую начало Армагеддона. Улавливаю каким-то шестым чувством мой личный конец света.

Хочется затолкать вылетевшие слова обратно в рот. Почему ещё не изобрели такой прибор? Специальный маленький сачок по отлову необдуманно сказанных фраз.

Один его взгляд, полный сожаления, говорит о многом. А добавьте к нему плотно сжатые губы, которые словно запрещают ему открывать рот, как я сразу понимаю, что своим любопытством разворошила осиное гнездо.

Хочется замахать руками и прокричать: «Молчи-молчи».

Только уже слишком поздно. Слова вылетают из уст парня и жалят гораздо сильнее ос и пчёл вместе взятых.

— Даша, я женюсь через месяц.

Глава 32

Что, простите? Что он сказал? Мне послышалось что-то не то.

Какая свадьба? А невеста где?

В его квартире явно нет признаков жизни девушки. Если в первый раз мне было не до ревизий, то сегодня я всё-таки незаметно провела инспекцию. Тимур живёт один — это видно невооруженным глазом. Хотя бы потому, что в душе лишь мужская парфюмерия и средства гигиены. Нет разноцветных баночек, скрабов, масок и прочей девчачьей атрибутики.

Я всё жду, что он улыбнётся. Скажет, что пошутил. Но он молчит.

Только по слишком серьёзному взгляду ясно, проблем со слухом у меня нет. Может быть, со зрением или с умственными способностями, но точно не с ушами.

Наверное, если бы и правда сообщили, что на Землю летит метеорит, я бы ответила: «Пусть летит». Падает. Взрывается. Разрушает всё вокруг.

Именно сейчас пусть упадёт. Чтобы мне не нужно было прятать руки под стол и со всей силы впиваться ногтями в запястье. Кожа там очень тонкая и больно так, что хочется взвыть. Но в сравнении с тем, как болит внутри, это словно лёгкое поглаживание.

— То есть у тебя есть девушка, но ты говорил, что нет, и спал со мной?

Это какой-то дурной сон. Запястье уже полностью расцарапано, только я никак не просыпаюсь.

Мне изменил парень, а чужой жених изменил своей невесте со мной… Что за круговорот измен в природе? Колесо баланса в действии?

И чем тогда Тимур лучше Ромы?

Неужели совсем не осталось верных и честных? Неужели они вымерли ещё раньше мамонтов?

— Не совсем так. Девушку, на которой собираюсь жениться, я пока не видел, — голос Тимура тихий и какой-то бесцветный. Разве о предстоящей свадьбе с любимой говорят с такой траурной интонацией?

Всё, что могу — лишь непонимающе хлопать глазами. Это как?

— Её выбрали для меня родители.

До меня опять не сразу доходит, что он говорит. Интересно, можно ли резко отупеть за один день?

— Думала, такое бывает только в фильмах, — с трудом удаётся шевелить онемевшими губами.

— Моя семья очень консервативная, в отличие от той же семьи Давида. Родители строго соблюдают мусульманские традиции, — поясняет Тимур. — Когда мне исполнилось двадцать пять, отец впервые завёл разговор о женитьбе. Его стало беспокоить, что я слишком погряз в семейном бизнесе и совсем не задумываюсь о продолжении рода. Отчасти он был прав. Ведь в приоритете у меня стояло дело, которое он передал мне. Фирма, которой он посвятил всю свою жизнь. И разве я мог его подвести и просрать всё? Мне некогда было заводить отношения, заботиться, брать на себя ответственность. Я оставлял для личной жизни лишь пару вечеров в неделю, которые скрашивали каждый раз новые девушки. Разовый, ни к чему не обязывающий секс и ничего больше. — Тимур даёт мне возможность переварить услышанное, делая небольшую паузу.

Я чувствую его тяжёлый взгляд. Он обеспокоенно наблюдает за мной, пока я терзаю под столом уже другую руку. Рассматриваю красные полосы и физически не могу поднять на него глаза. Мне больно на него смотреть. Просто невыносимо.

Ну, с девушками на одну ночь понятно. Но как жениться на той, которую никогда даже не видел? Мы в каком веке вообще живём?

— Я настоял, что выберу невесту сам, — Тимур продолжает объяснять, хоть в принципе, и не обязан. — Только я настолько привык к холостой жизни, что не спешил и оттягивал процесс. Пока полгода назад отец не поставил меня перед фактом — я женюсь. Невесту мне уже нашли. Естественно, она из нашего круга, так же верна нашим обычаям. Мне дали время привести дела в Москве в порядок и вернуться как раз к свадьбе.

Я помню, Тимур говорил, что родом из Казани и его семья живёт там. Значит, он уедет? Или заберёт новоиспеченную жену и вернётся? И я буду встречать их на праздниках у Лены и Давида? Должна буду вежливо улыбаться, и делиться рецептами грушевого пирога с его супругой?

Миллион вопросов в голове, но не могу выдавить ни звука. Тот Тимур, каким я успела его узнать, никак не вяжется с образом мужчины, который беспрекословно будет выполнять чьи-то приказы.

— Я никогда ни в кого не влюблялся, — поясняет, читая мои мысли. — Сначала мне казалось, что слишком рано привязываться к одной, потом полностью ушёл в работу. Поэтому перспектива жениться на той, которую считают достойной родители, не сильно меня страшит.

Хочется резко оглохнуть, чтобы не слышать этой правды. Правды, которую я так стремилась узнать, но которая сейчас вонзается где-то под рёбрами сотней отравленных иголок. Кажется, яд проникает в кровь и лишает жизненных сил. Он парализует. Не даёт нормально соображать и говорить.

Вдруг становится так холодно, будто кто-то включил зиму посреди лета. Внутренности покрываются чёрствой ледяной коркой.

Обнимаю себя руками в попытке хоть немного согреться.

— Отвези меня домой, — единственное, что способна из себя выдавить.

Глава 33

Известная мудрость гласит: «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь». Наверное, эту фразу не произносил только ленивый.

Я, например, до недавнего времени была абсолютна с ней согласна. А теперь, с большим уважением к народному фольклору, мне хочется сказать: «Чушь собачья».

От этой правдивой горечи разъедает всё внутри. Так, что ни есть, ни пить не можешь. Словно в тебя влили кипяток, и он медленно выжигает внутренности.

Почти неделю я учусь жить с внезапно свалившейся правдой, от которой хочется стучаться головой об стену. Жаль, ничем не поможет. Да и соседи вряд ли обрадуются, если случайно пробью лбом туннель в их квартиру.

Нужно просто смириться: с мужчиной, в котором я через слой неприязни разглядела свой идеал, будущее для меня невозможно. Ведь во мне течёт какая-то другая кровь, и я почитаю другого Бога. Хотя я готова молиться всем Всевышним одновременно. Только бы у нас с Тимуром появился шанс.

Я никак не могу принять факт того, что в наше время можно жениться вот так просто: без каких-либо чувств и даже не зная человека. А если она храпит, как паровоз? Или до безобразия неряшлива? Или голос у неё, будто она курит с рождения? Таких «или» в голове сотни.

Однако, как бы я не отрицала происходящее, стадии принятия неизбежно сменяются одна за другой.

Сначала я злюсь. На себя, на Тимура, на жизнь в целом. Злюсь на Вселенную, которая явно на меня за что-то рассержена. Ведь это горькая насмешка с её стороны, помахать перед носом мужчиной мечты и отдать другой. Той, с которой он даже ещё не знаком.

Затем начинаю торговаться с собой. Может, стоило ещё хотя бы пару дней пожить в счастливом неведении? Вот кто меня за язык тянул? Ясно было, что ничего хорошего я не услышу.

Далее меня накрывает депрессия. Страдания после измены Ромы с Аней и близко не стояли с тем, как меня ломает сейчас. Сутки не встаю с кровати. Бездумно смотрю в потолок, кажется, даже не моргая. Плачу от безысходности, от жалости к себе и от тоски по несбыточным мечтам. Потом вспоминаю, что вроде бы все живы и причин умываться второй день слезами практически нет.