Наталья Светлова - Научиться дышать
— Мне кажется, Дарина скоро попросит купить ей частный самолет или яхту для личного пользования. Так что нет времени на праздношатание. Радует, что Марк сам зарабатывает деньги и живет самостоятельной жизнью.
— Я тоже буду, пап. Обещаю! Только встану и начну снова рисовать. Я буду сама зарабатывать деньги.
— Тише, Ирочка, — прошептал он и поцеловал ее в волосы. — Я же не упрекаю тебя ни в чем, и Дарину тоже. Вы мои дети, и я обязан обеспечивать вас всем, даже если вы в итоге отсидите мою шею напрочь. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Последние слова отца прозвучали так тихо и непостижимо загадочно, что волоски на шее Ирины встали дыбом. Но почему? Он не сказал ничего мистического или сверхъестественного.
— Я… учусь быть счастливой, пап. Оказалось, что раньше я так мало знала о счастье. Ты бы видел Собаку Вани! И его комнату с кучей ковров, — прыснула от смеха она. — Я никогда не думала, что… что такие, как он…
— Что бедные парни тоже могут быть хорошими?
Ирина кивнула и сжалась в комок в объятиях отца. Ей было стыдно за свои мысли, видит Бог, она корила себя за них. Но ведь Ваня правда бедный и живет в деревне… Как ей потом представить его своей тусовке? Они же будут смеяться над ним.
— Это вопрос выбора, — произнес Анатолий Викторович и встал (Ирине показалось, что с трудом) с дивана, отходя к зашторенному окну. Отодвинул портьеру и позволил скудному дневному свету залить комнату своим холодным сиянием. — С годами глаза видят все хуже, а душа становится все чувствительнее. Это так, Ира. И то, что ты ощущаешь в своей душе — нормальное явление.
— А что я ощущаю? — задала вопрос она, боясь и одновременно желая разговора по душам, без купюр.
— Ты стоишь на развилке, и у тебя два выбора: прошлая жизнь и новая. В прошлой все хорошо знакомо, этакое насиженное местечко, я прав? — Кивок дочери. — Но это гнездышко больше не воспринимается как родное. Ты понимаешь, что глаза тебя обманывают. Они показывают внешнюю красоту, а о духовном тлении умалчивают.
— Да, пап, — прозрачный голос Ирины звучал, точно хрусталь. — Я боюсь, что Ваня не впишется в мое прежнее окружение. Или не захочет туда вписываться вообще. Он такой не похожий на них всех, совсем другой. Я таких еще не встречала.
— Это тяжелый выбор, Ириша. Новый путь всегда испещрен ухабами и ямами, и ты обязательно в них попадешь. Твоя нога непременно соскользнет с гладкой поверхности и угодит в выбоину. Будет больно и страшно, будет острое желание повернуть назад и бежать без оглядки. Это называется «последствиями выбора».
— И по-другому никак?
— Нет. Если ты боишься что-то менять, то, может, лучше остаться на старом месте? Или сильно хочешь двигаться вперед?
Девушка испустила протяжный вздох и откинулась на спинку дивана головой. Деревья за окном танцевали синхронный танец покачивания ветвистых голов, порывы ветра бродили в ветках, заставляя их принимать причудливые формы. Так и мысли в голове Ирины качались в разные стороны, то склоняя чашу весов в сторону Вани, то в сторону прошлой жизни.
— Он не говорил, что я ему нравлюсь. Мне кажется, что Ваня не испытывает ко мне никаких чувств, кроме жалости. Ждет, наверное, когда я поправлюсь, и можно будет вернуться к своей жизни.
— А сейчас ты отнимаешь у него его жизнь?
Она динамично затрясла головой, не имея желания произносить эти слова вслух. Да, отнимает. Да, просиживает у него в доме, забирая время. Да, жалость принуждает его к занятиям с ней. И да, хотелось до дрожи в пальцах услышать, что она ему нравится.
Мужчина опустился на диван рядом с дочерью, и его усталое лицо осветилось очаровательной отцовской улыбкой. Так отец улыбается, когда он гордится своим ребенком, делающим первые шаги в жизнь. Правильные шаги.
— Я не хотел тебе этого говорить, но нарушу данное себе же обещание.
Любопытство факелами загорелось в ее тускло-коричневых глазах. Секреты всегда интересно слушать, даже если ты уже давно не ребенок.
— Грех на моей душе, но я предлагал Ивану деньги за то, чтобы он проводил с тобой время.
Таинственное выражение лица девушки изменилось на осунувшееся и шокированное. В голове, словно квадрат в круг, не укладывалась картина Волкова, с алчным блеском в глазах пересчитывающего деньги после каждой их встречи. Слишком это скабрезно для него, словно слякотные пятна на душе.
— Но он не взял, Ирочка. И по сей день удивляюсь, что он не кинул мне эти купюры в лицо.
Ирина не удержалась от радостного возгласа и кинулась на шею отцу. Ваня не мог, она знала! Она достаточно его узнала, чтобы понять кодекс чести этого мужчины. Чтобы осознать, что же стоит за этим растиражированным и таким популярным термином «настоящий мужчина». У ее настоящего мужчины имя Вани и волчья хватка.
— Ты думал, что он побрезгует мною, да?
Этот вопрос она задала так тихо, что отец скорее интуитивно понял его, нежели хорошо расслышал.
— Дело не в тебе, дочь, а во мне. Моя душа уже слишком цинична и материалистична, в ней не осталось места идеалистическим мечтам. Поэтому я и не думал, что этот Иван окажется, скажем так, выдающимся человеком.
— А это уже вопрос веры в людей, пап.
— Ты права, малышка. — Он прижался губами к ее виску и закрыл глаза. В такие моменты вся жизнь должна пробегать перед глазами, но в голове стояла лишь неестественная тишина, словно в фильме ужасов перед кровавой кульминацией. — Я горжусь тобой, Ира. Постарайся не потерять то, что ты начала приобретать.
Больше не требовалось слов или пояснений. Она поняла, о чем говорил отец. Не потеряй себя — вот что он имел в виду. Ей определенно недоставало прошлых увлечений, порой постыдных и бесславных, но и новые горизонты казались сейчас такими близкими и кристально чистыми, точно поверхность озера. Коснись рукой, и пойдет рябь. Увидь свое отражение, и реши, что для тебя важнее.
***
Волков снова слышал тиканье бомбы замедленного действия — времени. Пробки выворачивали его душу наизнанку, к психологу не ходи. Когда время вокруг тебя застывает, словно желе, только и остается, что думать о жизни и, несомненно, сожалеть о чем-то. Должно быть, нет таких людей, кому не было бы о чем сожалеть. Всем хочется вернуть что-то назад, переиграть, обмануть судьбу, показать ей, что ты не так глуп и можешь поступить иначе. Да вот только жизнь — это кино, которое невозможно поставить на стоп-кадр и отмотать назад.
Собака стала постоянно стучать лапами в его окна и таскать из холодильника колбасу после того, как Ира дала ей карт-бланш делать все, что она захочет в его доме. Это животное обустроило себе будку в его комнате. Порой даже на его диване.
