Нора Робертс - Моя любимая ошибка
И постепенно она втянулась в процесс приготовления пищи и полюбила это занятие. Ей нравилось резать, рубить и перемешивать, нравились запахи и консистенция новых блюд.
— Что у нас сегодня в меню? — осведомился, зайдя на кухню, Джон.
Сидевшая за столом Элизабет подняла на него глаза.
— Вот, надумала приготовить курицу стир-фрай.
— Выглядит аппетитно. Жена готовит стир-фрай, чтобы обмануть детей и заставить их есть овощи.
Элизабет знала, что у Джона и его жены Мэдди двое детей: семилетний сын Максфилд, названный в честь художника Максфилда Пэрриша, и пятилетняя Эмили, обязанная своим именем Эмили Бронте.
Джон показывал фотографии, которые носил в бумажнике, и рассказывал смешные истории о своем семействе.
Хотел, чтобы Элизабет увидела в нем личность. Девушка понимала его тактику. Джон достиг своей цели, но это лишний раз напомнило, что сама Элизабет не может рассказать ни одной веселой истории о годах детства, потому что их просто не было.
— Наверное, родные за вас беспокоятся, ведь полицейская служба очень опасная.
— Макс и Эм? Нет, они слишком малы и только знают, что я гоняюсь за плохими парнями, и это пока все. Ну а Мэдди… — Он на мгновение задумался, держа в руках чашку с кофе. — Конечно, беспокоится. Но ничего не поделаешь, такая работа. Да, ей бывает тяжело, долгие часы ожидания. Меня подолгу не бывает дома.
— Вы говорили, она работала судебным репортером.
— Да, пока не родился Макс. Тот день, когда я впервые увидел ее в суде, — самый замечательный в моей жизни. Рядом с ней я даже забыл свое имя. Самая красивая женщина из всех, что довелось встретить. Сам не знаю, как удалось уговорить ее прийти на свидание, а потом и стать моей женой. Повезло, да и только!
— Вы очень представительный мужчина, — возразила Элизабет. — Физически привлекательный, добрый, с широким мировоззрением и разнообразными интересами. А тот факт, что вы представляете власть и носите оружие, является для женщины притягательным на висцеральном уровне.
— Нет, Лиз, ты неподражаема! — Из-за чашки с кофе на девушку смотрели смеющиеся глаза.
— Хотелось бы такой быть.
— Не надо. Ты у нас девушка выдающаяся. Такая умная, что становится страшно, отважная и добрая, а еще с широким кругом интересов. Мне за таким разнообразием не угнаться. Наука, право, медицина, здоровое питание, книги, музыка, а теперь еще и кулинария. Кто знает, чем еще ты займешься?
— Научите меня пользоваться оружием?
— С чего это вдруг? — Джон в растерянности поставил чашку на стол.
— Возможно, это одно из моих разнообразных увлечений.
— Лиз!
— По ночам мне снятся кошмары.
— Милая. — Он взял девушку за руку. — Расскажи мне.
— Все время снится та ночь. Знаю, это нормальная, ожидаемая реакция.
— Однако от этого не легче.
— Верно. — Элизабет уставилась в поваренную книгу. Вот бы и ее мир стал снова таким же простым и понятным, как сочетание ингредиентов и порции, что там описаны.
— А еще снится, что меня привели на опознание преступников. Только Короткий меня видит. Я это точно знаю, потому что он ухмыляется. А потом отводит руку за спину, как в ту ночь. И вот он вынимает пистолет. Все как в замедленной киносъемке, и никто ничего не предпринимает. А потом он стреляет в меня через стекло.
– Лиз, он тебя не видел.
— Знаю. Это разумное логическое объяснение. Но страхи и другие эмоции возникают на подсознательном уровне. Я стараюсь не заострять на них внимания, все время нахожу себе какое-нибудь занятие.
— Может, связаться с твоей матерью?
— А зачем?
При виде неподдельного изумления Элизабет Джон с трудом сдержался, чтобы не выругаться.
— Ты сказала, что не хочешь ни с кем разговаривать, но…
— И сейчас не хочу. А в чем, собственно, дело? Я понимаю, что именно происходит и почему. Процесс, через который должно пройти мое сознание. Но Короткий меня убивает, понимаете? Либо здесь, в доме, потому что во сне он меня находит, или во время процедуры опознания, где меня видно сквозь стекло. Боюсь, он и правда меня найдет, увидит и убьет. И чувствую себя беспомощной, не способной защищаться. Ведь у меня нет ни сил, ни оружия. А я не хочу быть беспомощной и должна себя защитить.
— И ты полагаешь, умение стрелять сделает тебя менее уязвимой, поможет контролировать ситуацию?
— Думаю, это правильный ответ.
— Что ж, тогда будем учиться. — Джон достал пистолет, вынул магазин с патронами и отложил в сторону. — Это «Глок 19», стандартная модель. В магазине пятнадцать патронов.
Джон протянул девушке оружие.
— Полимер. Я читала.
— Кто бы сомневался.
— Не такой тяжелый, как мне казалось. Но сейчас он не заряжен и потому весит меньше.
— Пока не будем его заряжать и поговорим о правилах безопасности.
— Хорошо, — согласилась Элизабет, глядя в глаза Джону.
Объяснив основные моменты, он предложил девушке встать и показал, как правильно держать оружие и наводить на цель. В этот момент пришла Терри.
— Господи, Джон, что ты делаешь?
— Пистолет не заряжен, — поспешила оправдаться Элизабет.
— И тем не менее!
— Оставь нас ненадолго, Лиз.
— Ладно. — Элизабет с неохотой, которой от себя не ожидала, вернула оружие Джону. — Пойду к себе.
— О чем только, черт возьми, ты думаешь? — набросилась на него Терри, едва Элизабет вышла из комнаты.
— Девочка хочет научиться обращаться с оружием.
— А мне охота заполучить в постель голого Джорджа Клуни, но я не рискую его похитить. Пока.
— Ей снятся кошмары.
— Какая ерунда. — Терри открыла холодильник и достала колу. — Прости, Джон. Понимаю, девочка на пределе, но ведь дать ей в руки служебное оружие — не выход из положения. Проблемы это не решит.
— А она думает иначе. Не хочет чувствовать себя беззащитной. Разве можно за это винить? Можно сколько угодно твердить, что она в безопасности и мы готовы ее защищать, но она понимает, что бессильна перед сложившимися обстоятельствами. И не важно, что говорим мы, имеет значение лишь то, что она чувствует.
— Я все понимаю, Джон. Девочка до смерти напугана и очень устала, только не в наших силах что-либо изменить.
— Послушай, Терри, ее жизнь никогда не вернется в привычную колею. Кроме того, нельзя забывать, что речь идет не об обычном свидетеле, а о девочке-подростке. И если, научившись правильно обращаться с оружием, она обретет душевный покой, я готов помочь и стать ее учителем. По крайней мере, Лиз заслужила спокойный сон по ночам.
— Чушь! — не унималась Терри. — Впрочем, ладно, поступай как знаешь, только…
— Что?
