Джейн Тумбс - Ожившая мечта
— Ты даже не представляешь, как все это выглядело во время войны, — часто повторяла Тэда.
Перелистывая страницы альбома, Кэрол пыталась уловить отблески того времени в кадрах из фильмов и фотографиях, сохраненных Тэдой: тротуары были заполнены людьми в военной форме — морской, летной, пехотной, — и длинные черные автомобили необычного вида разъезжали вдоль мостовых. Женщины, молодые и старые, красились ярко-красной помадой, и у многих были такие же ярко-красные ногти.
Президент Рузвельт махал рукой из автомобиля с открытым верхом, его длинный мундштук был зажат в углу рта; его собака Фала сидела рядом с ним. Вся Америка восхищалась Джо ди Маджио. А когда Гарри Джеймс поднимал свою трубу к звездам, которыми был расписан потолок бального зала, публика неистовствовала.
А Лайл Харт, одетый в цивильный костюм, стоял на одном из голливудских перекрестков рядом с братом, облаченным в полную морскую форму…
— Пошли, — подбодрил его Лауэлл. — Я им скажу, что ты мой брат и это моя последняя ночь здесь. Тебя тоже пропустят.
Лайл покачал головой.
— Я себя чувствую, как чертов дезертир.
— Только не ты! Господи, да ты работаешь за десятерых! Отец уже не тот, что прежде; если не ты, ранчо пропадет. Так что же с того, что ты не носишь форму? Меня это вовсе не смущает, и тебя тоже не должно беспокоить.
Лайл улыбнулся, стараясь не подавать виду, что его это еще как беспокоит. Если бы отец не был болен, он бы записался добровольцем завтра же.
— Иди один, — сказал он брату.
— Ни за что. Идем вместе или не идем вообще. Вместе мы выстоим, поодиночке наверняка погибнем. — Голос Лауэлла звучал слегка невнятно: он выпил больше, чем Лайл. — Эй, мне пришла хорошая идея насчет того, чтобы провести тебя в банкетный зал; Мы скажем им, что ты заезжий актер. Театральный актер. Из Нью-Йорка. Откуда им тут в Голливуде знать всех нью-йоркских актеров?
— Я не актер. Я не смогу профессионально валять дурака.
— Уверен, что сможешь. Представь, что ты стоишь на своем любимом холме, там, у нас дома. Слегка прикрой глаза и смотри вдаль, как будто смотришь на горы. Не говори много. Они ничего не знают о тебе и поверят всему, что я скажу.
Под общим влиянием слишком большой дозы виски и стремления порадовать своего брата в этот последний вечер, который они проводят вместе, Лайл в конце концов согласился на подобную авантюру. Оказавшись внутри, он настолько сосредоточился на том, чтобы придать своему взгляду таинственность, что не заметил хорошенькой блондинки, которая приблизилась к нему. Но, после того как она с ним заговорила, он больше уже ничего не замечал.
— Вы действительно из Нью-Йорка? — спросила она.
Лайл взглянул в ее глаза, голубые, как небо над Уэлли в июньский день, и понял, что пропал. Она была самой очаровательной девушкой из всех, кого он встречал в своей жизни, и она улыбалась ему. Он кашлянул и попытался заговорить, но не смог. Должно быть, она сочла его полным идиотом.
— Если все жители Нью-Йорка такие же спокойные люди, как вы, то это очень приятное место по сравнению с Голливудом, — продолжала она. — Меня зовут Тэда Стэндиш, а вас?
— Лайл, — с трудом выдавил он. — Лайл Харт.
— Это настоящее имя или псевдоним? — спросила она.
Он не сразу понял, что она имеет в виду, а когда догадался, то решил, что отвечать уже слишком поздно. Ему совершенно не нравилась эта дурацкая игра.
— Конечно, это мое настоящее имя, — все же ответил он, — но дело в том, что я не актер. Я не смог бы играть даже под угрозой смерти. Я владелец ранчо. Пришел сюда вместе с братом. Он служит на флоте. Сегодня последний вечер перед его отплытием, и он хотел, чтобы я был с ним. Вам бы следовало заговорить с ним, а не со мной.
Девушка долго смотрела на него широко раскрытыми в изумлении глазами, и он понимал, что никогда не сможет вдоволь налюбоваться ею. Сейчас она, разочаровавшись, отойдет от него, говорил он себе, и кто обвинит ее в этом?
Внезапно Тэда начала смеяться, и ее смех напомнил ему перезвон маленьких стеклянных колокольчиков. Он напоминал высокие ноты кларнета, поющего о любви и страхе перед ней.
— Владелец ранчо! — повторила она. — Ничего удивительного, что вы напомнили мне ковбоя!
— Правда? — Великолепно, Харт, с иронией сказал он себе, просто великолепно. Ты не менее интересен, чем вчерашняя газета.
Что он мог сказать, что сделать, чтобы упросить ее остаться с ним? Может быть, он не Бог весть какой собеседник, но обычно всегда был бойким на язык. Однако Тэда Стэндиш заставила его онеметь.
— Вы снимаетесь в кино? — нашелся он.
Ее усмешка исказилась.
— Я так надеялась, что вы не будете об этом спрашивать.
Проклятье! Должно быть, он сказал что-то не то. Как можно быть таким дураком? Если бы она не была актрисой, ее бы здесь вообще не было.
— В последнее время я не так уж часто смотрю фильмы. — Его слова казались ему такими неуклюжими. — Конечно, если бы я хоть раз увидел вас на экране, то уже никогда не смог бы забыть. Вы так же прекрасны, как апельсиновое дерево в цвету.
— Это самый оригинальный комплимент, который я когда-либо слышала, — заявила она.
— Это не комплимент, это правда.
Кто-то окликнул ее по имени, и она помахала рукой в ответ, но продолжала смотреть на Лайла. Боясь, что она может исчезнуть в любой момент, он отчаянно пытался придумать какой-нибудь способ удержать ее и не мог.
— Откуда вы? — спросила она.
— Из Сан-Хоакин-Уэлли. Я живу на ранчо, которое мы называем «Харт-вей». Разводим скот и выращиваем апельсиновые деревья. Вам бы понравилось у нас.
— Мне пора вернуться к гостям, — сказала она после паузы. — Я должна идти.
Забывшись, он протянул руку, чтобы удержать ее, но вовремя спохватился. У него нет никаких прав на Тэду.
Какое-то время она колебалась.
— Я очень рада была познакомиться с вами, Лайл, — наконец произнесла она и одарила его улыбкой, теплой, как июньское солнце. — Это правда. Может быть, мне даже понравилось бы в «Харт-вей».
Лайл смотрел ей вслед, и, когда она затерялась в толпе людей, одетых в форму, свет для него померк.
Наверняка она сейчас улыбается той же самой улыбкой другим мужчинам, с которыми разговаривает. Разве она не актриса?
«Я так хочу, чтоб ты любил меня одну», — пела женщина в микрофон.
Но у него не было выбора — он окончательно и бесповоротно влюбился в Тэду Стэндиш. Он знал, что это безнадежно. Зачем молоденькой хорошенькой голливудской актрисе нужен неотесанный домосед, живущий на ранчо? Он даже и мечтать не смел о том, чтобы остаться здесь и начать ухаживать за ней. Это все равно что пытаться достать звезду с неба. Он решил уйти и подождать Лауэлла снаружи.
