Лайан Конуэй - Ослепленная звездой
Ирония, заключенная в словах Инги, вызвала у Лейн желание улыбнуться, и она сделала еще глоток, чтобы закрепить улучшение в своем состоянии.
— Ты не могла бы по-быстрому принести еще этого зелья? — спросил Макс Ингу.
— Могу попытаться. Думаю, вторая порция приведет Лейн в полный порядок.
Вскоре она вернулась с тремя бокалами.
— Кажется, мне хватит, — прошептала Лейн.
Голос у нее сел, в горле саднило.
— Чепуха, — сказал Макс. — Тебе нужно максимально набраться пьяной храбрости. Ты все еще думаешь, что будешь спать с ним?
От потрясения Лейн заморгала.
— Я никогда не спала с ним!
Инга с возмущением грохнула бокалом об стол.
— Вот как! Что же это за мужик, который заманивает в свою комнату, а потом отвергает!
— Вы неправильно поняли, — продолжала убеждать их Лейн.
Инга сочувственно похлопала ее по руке.
— Здесь ты среди друзей. Я скажу тебе так: раз женщина, лежа в постели, не может склонить Фергюса дать выход своей страсти, то кто же может?
Макс сделал встречное предположение:
— Мужчина?
Хотя в Лейн заговорило чувство юмора, она не могла удержаться и отчаянно пыталась еще раз объяснить, как было дело.
— Я никогда не ложилась в постель Фергюса с целью склонить его к выходу своей страсти! Скорее такая цель была у него, — добавила она сердито.
— Наверняка, — подхватила Инга и посмотрела на свой роскошный бюст. — Если бы я подсунула ему одну из этих под нос, он наверняка заметил бы.
Лейн, быстро терявшая контроль над собой, с трудом удержалась от улыбки, представив себе эту картину. Она выпила еще и позволила себе заметить:
— Поделом ему!
Ей почудился в этом привкус мести, и она злорадно захихикала. Все трое, пригнув головы, смеялись словно дети, затевающие каверзу. И вдруг Лейн вспомнила.
— А где Джерри, между прочим?
Инга развалилась на стуле.
— Ты не поверишь, он бросил свою любимую Ингу ради стареющей матери Акселя! Роуэн, Аксель, Джерри… Трое мужиков развлекают одну бабу!
— Разумеется, это никак не связано с тем, что треть нашего фильма финансируется матерью Акселя, — сухо сказал Макс.
— Ммм, я знаю, с какого масла у меня хлеб. — Инга поднялась. — Беда моя, что я люблю брюнетов. И все же, пожалуй, пойду пожелать спокойной ночи Фергюсу.
Лейн отвела глаза и уставилась на бокал.
— Что ты имеешь в виду?
Инга покачалась немного, похлопала себя по носу и произнесла:
— Аг-га! Тебе бы хотелось знать.
— Не ходи сегодня к Фергюсу, Инга, — посоветовала Лейн, стараясь сохранять серьезный вид. — Он… лучше оставить его в покое.
— Сегодня! Сейчас! — решительно заявила Инга. — И не тебе, Лейн, судить об этом.
Макс с Лейн следили за ней, пока она шла, качаясь, к выходу. Макс закрыл лицо ладонями.
— Спаси и помилуй! — прохрипел он, но в глазах его прыгали такие чертики, что оба расхохотались.
— Кажется, я натворила что-то ужасное, — призналась Лейн.
— Что?
— Послала Ингу на гибель. Она ничего не поняла.
— Тогда пусть поможет ей Всевышний, — изрек Макс, и новый взрыв неудержимого хохота сотряс его.
Когда он успокоился, слегка протрезвевшая Лейн спросила:
— Фергюс… любит тебя?
— Это мое самое заветное желание!
Ей невольно пришлось улыбнуться.
— Нет, я хочу спросить, не было между вами каких-то разногласий?
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— А… только потому, что он бросил мне в лицо, как обвинение, что мы вместе ездили в город, вот и все.
Макс сочувственно посмотрел на нее.
— Да-а, похоже, зеленоглазое чудовище отравляет его, ты так не думаешь? Даже если это так, он ведь знает, что я не по этой части. Но тогда, раз ты не спишь с ним, может, его беспокоит, что и ты тоже?..
Такое предположение взбодрило ее.
— Должна признаться, мне такое в голову не приходило. — Поддавшись импульсу, она чмокнула Макса в щеку. — Я люблю тебя, Макс.
Он погрозил ей пальцем.
— Только потому, что чувствуете себя в безопасности, мадам. — Он неожиданно поднялся. — Пошли, пора вернуться. К тому же я начинаю сомневаться, что найду Ингу Дженсен живой!
Дойдя до торца виллы, они услышали шум в бассейне.
— У тебя в сценарии гиппопотама не было? — спросил Макс.
Лейн покачала головой. Похоже, одна и та же мысль посетила их одновременно. Переглянувшись, они бросились к бассейну и остановились как вкопанные перед открывшимся зрелищем. Фергюс выступал в роли спасателя на водах, выволакивая лепечущую, пьяную Ингу на мелкое место. Он дотащил ее до ступенек, поставил нетвердыми ногами на нижнюю и предупредил:
— Ради Всех Святых, не проси страстного поцелуя.
Макс только громко ахнул, когда Инга влепила Фергюсу пощечину и, потеряв равновесие, снова упала в воду. На этот раз Фергюс предоставил ей самой выбираться. Вода лила с него ручьями. Когда он поравнялся с ними, он все еще не мог прийти в себя.
— Откуда, черт возьми, мог я знать, что она не умеет плавать?! Нужно было ей позволить утонуть за то, что она набросилась на меня ни с того ни с сего как обезумевшая распутница.
— Так ты не отдался ей?! — ахнул Макс.
Глаза его весело сияли, когда он смотрел на Ингу, выползающую из бассейна в прилипшем к телу платье, с мокрыми волосами, облепившими голову и закрывающими один глаз.
Фергюс свирепо посмотрел на Лейн.
— Она выбрала неудачное время, — сказал он в свою защиту.
Лейн ответила ему таким же взглядом.
— Она была просто пьяна.
Фергюс посмотрел через плечо на Ингу.
— Ничего, теперь протрезвела.
Максу стало жаль Ингу, и он оставил их вдвоем.
Лейн вздохнула. Получилось, что ей придется сопровождать Фергюса наверх. Он не стал ее дожидаться, торопясь за полотенцем, только на лестнице повернулся, словно хотел что-то сказать, но передумал. Она шла за ним, глядя, как с него капает, и с трудом сдерживала рвущееся наружу громкое веселье, прикрывая ладошкой рот. В спортивных туфлях у него хлюпала вода, рубашка прилипла к широкой спине. В какой-то момент Фергюс развернулся и погрозил ей пальцем.
— Только посмей слово сказать!
Хорошо, что и он увидел смешную сторону в сложившейся ситуации. Когда дверь за ним захлопнулась, Лейн дала выход сдерживаемому до этого веселью. К тому времени когда она добралась до своей комнаты, неудержимый смех валил ее с ног. Лейн сползла по закрытой двери на пол, тело ее корчилось, мышцы лица болели, омываемые слезами смеха.
Глава 7
Наутро ей стало совсем не до смеха: в голове творилось что-то несусветное, все тело пронизывала боль, попытка двинуться с места вызвала сильный приступ тошноты, и она отказалась от дальнейших попыток, к тому же тело казалось неподъемно тяжелым и существовало отдельно от головы, в которой бушевало форменное сражение. Никогда еще Лейн не испытывала ничего подобного. Исчезло ощущение времени и места. Наверное, она в аду, который, как подозревала, создала сама и именно этого и заслуживала.
