Грэм Грин - Выигрыш
Потом я его окликнул, когда он был уже возле самой двери:
– Вы потеряли одну фишку.
Он возвратился и начал искать ее под столом. Глянув в лицо Кэри, я пожалел о своей победе над соперником.
Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Затем произнесла с укором:
– Мне кажется, ты сейчас считаешь себя очень умным человеком.
– Нет.
– Тебе удалось очень хорошо раскрыть его. Ты сейчас чувствуешь себя победителем. А обо мне ты подумал?
– Пойдем на борт яхты, хотя бы на одну ночь. У тебя будет отдельная каюта. Мы сможем сойти на берег в Генуе, если тебе не понравится, завтра.
– По-моему, ты надеешься, что я изменяю свое решение.
– Да, я на это надеюсь. Большой надежды у меня нет, но все-таки это лучше, чем полное отчаяние. Как ты не можешь понять, что я тебя люблю!
– Обещай мне никогда больше не играть в рулетку.
– Обещаю.
– И выбрось эту проклятую систему.
– Выброшу.
В годы моей юности была такая популярная песенка, в которой есть такие слова: «… и сердце у него перестало биться». Именно это я почувствовал, когда она начала ставить свои условия.
– Ты сообщил ему, – спросила она, – об акциях?
– Нет.
– Я не пойду на яхту, пока ты не расскажешь ему о них. Нельзя быть таким подлым по отношению к хозяину яхты.
– Обещаю, что раскрою ему всю правду перед тем, как мы ляжем спать.
Она наклонила голову, чтобы я не смог увидеть ее лица, и некоторое время сидела молча. Я также исчерпал все свои аргументы: больше мне сказать было нечего.
Ночь стояла тихая, покой ее нарушал лишь отдаленный гул морского прибоя.
Наконец она сказала:
– Чего же мы ждем?
Мы забрали свои чемоданы и пошли пешком в казино. Она отказалась заходить туда, но я настоял:
– Я ведь обещал привести тебя.
Я оставил ее в вестибюле, а сам пошел на «кухню» там его не было. Затем я направился в бар и наконец заглянул в зал для избранных. Он был там, впервые играя пятисотфранковыми фишками. А. Н. Второй сидел за тем же столом. Он сидел в своем кресле на колесиках, и его пальцы метались, как мыши. Я наклонился над его плечом и сказал ему несколько слов насчет нашего заклада, но он не проявил никакого любопытства: все его внимание было сосредоточено на шарике, крутившемся вокруг рулетки. Наконец шарик остановился на отметке «ноль». Я подошел к Филиппу. Крупье сгребал лопаткой выигрыши.
– Кэри уже тут, – сказал я Филиппу. – Я сдержал свое слово.
– Попросите ее, чтобы она сюда пока не заходила. Мне сегодня везет, кроме последнего тура. Мне не хочется, чтобы меня беспокоили.
– Она вас уже никогда больше беспокоить не будет.
– Я выиграл уже десять тысяч франков.
– Однако все достается проигравшему, – заметил я. – Проиграйте и эти деньги за меня. Это все, что у меня осталось.
Я не стал ждать его возражений – и не думаю, что он бы особенно возражал.
2
В тот вечер Гом был образцовым хозяином. Он сделал вид, что ничего не знает о наших неприятностях, да и мы сами потихоньку начали о них забывать. До ужина мы пили коктейли, а за ужином – шампанское. Потом я заметил, что Кэри не совсем уверенно начала произносить слова: выпитое за ужином сделало свое дело. Она рано ушла спать, желая оставить меня наедине с Гомом. Мы с ним вышли на палубу, чтобы проводить ее до каюты. С моря дул легкий ветерок, а облака спрятали луну и звезды, и огни на яхте заблестели еще ярче.
Гом сказал:
– Завтра вечером вы, возможно, и переубедите меня, что Расин лучший поэт, но сегодня я все-таки хотел бы почитать вам Бодлера.
Он облокотился на поручни и начал читать на память своим низким бархатным баритоном, а мне вдруг очень захотелось узнать, к кому же в своем бурном прошлом уже обращался однажды этот старый мудрый человек с неограниченными возможностями, адресуя эти проникновенные строки Бодлера:
Вижу на этих каналах,
Как спят корабли,
Которые бродят по всему свету;
Ради того, чтобы удовлетворить
Твое малейшее желание,
Они и пришли сюда с края света…
Он повернулся к нам и сказал:
– Эти строки адресую вам, мои юные друзья, от имени поэта.
Гом обнял нас за плечи, а потом легонько подтолкнул Кэри к трапу, который вел вниз, в ее каюту. Она вскрикнула, как раненая птица, и исчезла.
– Что с ней случилось? – спросил Гом.
– Видимо, что-то вспомнила.
Я знал, что она вспомнила, но не сказал ему.
Мы возвратились в салон, и Гом снова наполнил рюмки.
– Мне приятно, что все обошлось хорошо, – сказал он.
– Она еще может высадиться в Генуе.
– Нет. Но на всякий случай мы не будем заходить в Геную, – задумчиво добавил он. – Это уже не первый случай, когда мне приходится умыкать женщину.
Он передал мне полную рюмку:
– Я не буду заставлять вас пить всю ночь напролет, однако кое-что мне хочется вам сказать… У меня будет новый помощник бухгалтера.
– Вы имеете в виду… Вы делаете мне предупреждение…
– Да.
«Невозможно предсказать, что еще может выкинуть этот старый выродок, подумал я. – Сказать такое сейчас мне, своему гостю! Неужели он без меня успел уже встретиться и переговорить со Вторым?»
– Теперь, когда вы женаты, вам потребуется больше денег, – заметил он. Я возлагаю на Арнольда ответственность за все главные предприятия нашей фирмы. Вместо него главным бухгалтером назначаю вас. Допивайте ваше виски и идите спать. Уже поднимают якорь.
Когда я проходил мимо каюты Кэри, я попробовал дернуть дверь – не закрылась ли она на ключ. Дверь была открыта. Кэри сидела на постели, подтянув колени к подбородку, и смотрела в иллюминатор. Загудели двигатели, и мы вышли в открытое море. Отблески огней порта кружили по стенам каюты.
– Ты ему сказал?
– Нет.
– Ты ведь обещал, – сказала она. – Я не могу плыть вдоль Италии на этой яхте, если ее хозяин ничего не знает. Он ведь был такой добрый…
– Я обязан ему всем, – сказал я. – Это он посоветовал мне, как себя вести, чтобы вернуть тебя назад. Ничего толкового мне в голову не приходило.
Я был в полной прострации.
– Тем более ты обязан рассказать ему все. Сейчас. Сразу же.
– Рассказывать-то, в общем, нечего. Ты думаешь, что после того, что он для меня сделал, я буду выступать против него в союзе с Бликсоном?
– А как же акции?
– Когда я пошел в казино искать Филиппа, я взял все деньги, которые оставил для Второго. Наш заклад был перечеркнут. Второй разбогател на пятнадцать миллионов, а Филиппу достались наши последние пять, если он еще не успел их проиграть. Мы вернулись на то же место, откуда начали свой путь…
Однако эти слова не совсем соответствовали правде. Я уточнил: