Диана лейн - Неторопливая игра
- Слушаюсь, ваша светлость! - откликнулась Кина, с невинным видом опуская длинные ресницы.
Николас прищурился.
- Сколько можно дерзить! - пробормотал он.
- Ладно, Николас, не сердись. В конце концов без тебя я бы просто пропала, ты научил меня всему, - проворковала Кина и, помахав Энн на прощание, вышла за дверь.
- Нет, еще не всему, - хохотнул Николас, выходя следом за нею.
Кина лукаво улыбнулась:
- Собираешься пополнить мое образование?
- На днях мы об этом побеседуем, - ответил Николас.
Они двинулись к «роллс-ройсу»; вместо запаха дыма в лицо им ударил холодный ветер, пропахший выхлопными газами.
- Мне надо разобраться с кое-какими проблемами. Я подброшу тебя домой и поеду в офис.
- Спасибо тебе, Ник, - с искренней благодарностью проговорила она, подходя к автомобилю. - Возможно, когда-нибудь я смогу отплатить тебе за твою доброту.
- Ты ничего не должна мне, Кина, - натянуто отозвался Николас. - Садись в машину.
«Он самый загадочный человек на свете, - в который раз подумала Кина. - Просчитать его реакцию просто невозможно».
Следующая неделя слилась в сплошную череду ночей и дней, различавшихся лишь тем, было за окном светло или темно. С головой уйдя в работу, Кина почти ничего не ела, кроме фруктов и пирожков, и пила кофе целыми кофейниками. Час за часом она упорно старалась восстановить по памяти все расчеты. Диван и кофейный столик были завалены грудами бумаг.
Никто ее не беспокоил: все знали, что лучше всего ей работается в одиночестве. Только Николас время от времени нарушал ее уединение, принося с собой разнообразные китайские лакомства, которые она очень любила, и тем разжигая ее угасший аппетит. Однажды он заявился к ней в семь часов утра с целым завтраком, который приготовил его личный повар, разбудил ее, прикорнувшую прямо на ковре, и накормил с ложки. Он ухитрился также очаровать ее консьержку и выпросить у нее запасной ключ. Кина была не в силах даже возмутиться такому напору, настолько ее потрясла забота Николаса.
- Я не младенец, - только и успела пробормотать она, когда Николас засовывал ей в рот очередную ягоду клубники.
Николас только улыбнулся, глядя на ее раскрасневшееся лицо, сонные глаза и взъерошенные волосы.
- Разумеется, - согласился он. - Но по-моему, ты заслуживаешь, чтобы тебя немного побаловали. Ешь.
Кина открыла рот - и вслед за клубникой в нем оказался слоеный пирожок, еще теплый. - Вкусно? - поинтересовался Николас.
Кина улыбнулась и кивнула.
- Ты так добр ко мне, Николас
- У меня есть на то тайные причины, - заверил он, вручая ей чашку кофе со сливками. - В одну из ближайших ночей я намереваюсь тебя соблазнить, а до тех пор тебя надо хорошо кормить, чтобы ты была в хорошей форме.
- Как же ты собираешься меня соблазнить, если теперь я знаю об этом заранее? - спросила Кина.
Глаза его скользнули по халату из оливково-зеленого шелка, подвязанному поясом на стройной талии, из-под которого чуть виднелась ночная рубашка с глубоким вырезом.
- Думаю, что дождусь, пока ты задремлешь, и уложу тебя на коврик.
- Я уже и так на коврике, - с улыбкой заметила Кина, перекатываясь на спину и ставя кофейную чашку на низкий столик. - Но сейчас я слишком объелась и не в лучшей форме.
Николас растянулся на ковре рядом с ней, на нем были белый свитер с высоким воротом и темные брюки. Он выглядел гораздо моложе и безмятежнее, чем обычно. Кина почувствовала жар, исходящий от его тела, и взгляд ее невольно потянулся к его губам. Ей отчаянно захотелось, чтобы он сейчас прикоснулся к ней, поцеловал ее. Но Николас лишь закинул руки за голову и прикрыл глаза с рассеянной улыбкой.
- Ты не одинока, - пробормотал он. - Я тоже позавтракал перед выходом из дому.
Кина повернулась на бок и принялась разглядывать его профиль.
- Николас, откуда ты родом? - неожиданно спросила она.
Этот вопрос, по-видимому, удивил его. Прошло не меньше минуты, прежде чем он ответил:
- Из Чарльстона.
- У тебя нет чарльстонского акцента, - заметила Кина.
- Мне уже говорили.
- Когда мы познакомились, ты жил в Атланте, - напомнила Кина.
- Но ты никогда не спрашивала, где я родился. Откуда вдруг такой интерес?
Кина сама этого не знала. Она негромко рассмеялась:
- Просто интересно - вот и все.
- У меня есть квартира в Атланте и квартира в Манхэттене. Но история моего рода восходит еще к Чарльстонской революции. Один из моих предков, между прочим, был в отряде Фрэнсиса Мэриона. В Чарльстоне у меня плантация, вековые дубы, испанский мох, и через все это протекает река Эшли. Перед Гражданской войной мои предки снимали огромные урожаи риса.
Кина внимательно вглядывалась в его смягчившееся лицо.
- Ты жил там со своей женой?
- Мисти там нравилось, - сказал он. - Я переместил офис в Атланту после ее смерти. Иначе воспоминания сожрали бы меня заживо.
- Ты жил в Атланте долго, - заметила Кина. Николас улыбнулся, не открывая глаз.
- До тех пор, пока не встретил там тебя, совершенную, юную и дрожащую от волнения, - усмехнулся он. - После смерти Мисти я не мог поговорить о ней ни с одним живым человеком. Все боялись даже имя ее упомянуть в моем присутствии. Только ты не побоялась.
- Ты пытался работой загнать себя до смерти, - вздохнула Кина.
- Я очень горевал.
- Ты до сих пор горюешь о ней, Николас?
Он повернул голову и взглянул Кине в глаза.
- Иногда. Изредка. Не так часто, как раньше. Ты помогла мне исцелить эту рану.
- Я? - тихо переспросила она.
- Ты - как зажженная спичка. Освещаешь мою жизнь, - задумчиво проговорил он, - или поджигаешь запал, от которого я взрываюсь.
Кина придвинулась к нему ближе и свернулась калачиком, как усталый котенок у жаркого камина.
Она положила голову ему на плечо, чувствуя под щекой мягкую шерсть кашемирового свитера.
- Поговори со мной еще, - прошептал Николас.
- Расскажи мне о своей семье. У тебя кто-нибудь остался в Чарльстоне?
- Практически нет. Родители давно умерли. Кина, перестань! - вдруг воскликнул он, когда она начала невзначай чертить пальцами круги у него на груди.
Кина чувствовала, как от ее прикосновений грудь Николаса начинает вздыматься все чаще. В этот момент она ощущала не просто удовольствие, но и особую власть над ним.
- Зануда, - проворчала она. Перегрузка последних дней, плохое питание и недостаток сна все-таки давали себя знать. Вздохнув, она снова уронила голову на плечо Николасу. - Николас, к завтрашнему дню я заканчиваю работу и возвращаюсь в Эштон.
Николас напрягся:
- Зачем? Ради Харриса?
- Ради себя, - возразила Кина. Она села на ковре и отбросила с лица прядь волос. - И не уговаривай меня, - сказала она холодно. - Я сделала свой выбор и не передумаю.
