Диана Локк - Испытание чувств
Глава 9
Было хорошо вернуться к более нормальному образу жизни – к учебе, которая требовала внимания и отвлекала мои мысли. Мой курс вовлек меня в процедуру судебного законодательства, и я была по уши погружена в декреты и решения. Мы проводили некоторое время на корте, но Стюарт и я видели друг друга меньше, чем возможно, даже принимая во внимание то, что мы спали в одной постели. Это почти все, что мы делали вместе, – спали. С конца года до уплаты налогов он много работал сверхурочно, а все свободное время проводил с Брайаном на катке. Я пропустила большую часть хоккейных игр моего сына в ту зиму, поскольку училась составлять меморандумы и пыталась разъяснять речи адвоката в суде. Часть собранной мной информации требовала пристального изучения, но работа доставляла мне истинное наслаждение, и я много раз желала быть помоложе, чтобы серьезнее изучить законы.
В моем классе из восемнадцати человек были только трое мужчин, и я находила это равновесие ужасным. «В этой комнате, – думала я однажды, глядя на моих приятелей-одноклассников, – находятся только вчерашние судебные секретари. Молодые женщины сегодня боятся доставать звезды». Я надеялась, что Келли последует за своими мечтами, каковы бы они ни были. Я в самом деле не имела об этом понятия: в то время она была необщительна. У нее была работа в выходные дни, которая ей не нравилась, и из подслушанных разговоров я знала, что она не может дождаться, когда киоск по продаже мороженого снова откроется на лето – ей нравилось работать там. Она редко назначала свидания, наверное, никому в особенности, проводила много времени с Сью и часто сидела в доме, пристально глядя в пространство.
Когда приблизилось время школьного бала, организационный комитет привлек ее к работе, и Келли удивила нас со Стюартом, однажды вечером ворвавшись к нам и сказав, что родители членов комитета всегда с удовольствием соглашаются быть компаньонами на танцах.
– Всегда? – спросил Стюарт, который был дома против обыкновения и читал у огня.
– Да, конечно, если не предполагают быть за границей, как родители Мэри Бетс, или что-нибудь такое еще.
Стюарт и я обменялись взглядами. У нас не было таких планов на конец мая, но Келли выглядела такой озабоченной. У нас было мало общих дел, каждый жил своей жизнью.
– Конечно, дорогая, мы будем счастливы участвовать как компаньоны.
Каждый год во время февральских каникул я брала детей в Оуквиль на несколько дней. Это была возможность провести время с бабушкой и дедушкой без той суматохи, которая сопровождала наш рождественский визит, и это было доброй переменой в нашей повседневности.
Я навещала старых друзей, узнавала о последних событиях в их жизни, ходила в гости, иногда собираясь с несколькими друзьями, которые жили поблизости.
Иногда я навещала сестру Лоррейн. Сейчас, когда дети управляли нашей жизнью, мы виделись слишком редко, но хотя ей было около сорока, а мне еще больше, когда мы собирались вместе, то становились детьми, откалывая шутки друг над другом, смеясь и болтая до поздней ночи. Между нами была разница в пять лет: у мамы дважды был выкидыш, и доктор посоветовал ей после рождения Лоррейн не иметь больше детей.
Февральский визит стал семейной традицией. Увеселительная прогулка на коньках по реке была прекрасным способом провести пару часов, а потом мы поднимались снова в мамин дом согреваться горячим шоколадом и печеньем.
Казалось, что в этом году погода не намерена содействовать нам. Январь был очень теплым, часто шел мокрый снег с дождем, но в начале февраля наконец похолодало настолько, что на реке образовался толстый и крепкий лед. После пары мрачных пасмурных дней нас разбудило яркое солнце. Дети были возбуждены, и, как только все подготовились, мы направились к реке с коньками.
Условия сложились прекрасные. Тот дождь, что шел последние несколько дней, превратился теперь в лед, такой гладкий и чистый, что мы могли пробежать на коньках полмили и более без остановок.
Брайан укатился прочь, едва завязав шнурки.
– Он прекрасно катается, – заметила Лоррейн.
– Надеюсь, что так. Ведь он столько играет в хоккей, – ответила я, глядя, как он плавно двигался, без всякого видимого усилия.
– А ты, Стив? Ты тоже собираешься быть хоккеистом? – спросила я своего восьмилетнего племянника.
– Только через труп Джорджа, – сказала Лоррейн.
Ее голос звучал приглушенно, так как она завязывала коньки Стива.
– Хоккей – слишком грубая игра, тетя Андреа, – ответил он.
– О, дайте мне шанс, – проговорила я с обиженным выражением, предназначенным для моей сестры. – Джордж когда-нибудь посмотрит на игру Брайана – эти дети защищены лучше, чем любой ребенок на поле Малой Лиги.
Келли держала за руку десятилетнюю Мэри, помогая ей тронуться с места, а Лоррейн еще не закончила со Стивом.
– Догоняйте, ребята! – объявила я и побежала прочь так быстро, как могла. – Этот Джордж! Какой слабак! – Но мое восклицание улетело прочь под напором холодного ветра, в то время как я разогрелась. В пору моей молодости я неплохо каталась, но упражняться теперь один раз в год было явно недостаточно. Хотя мне хотелось думать, что годы не имеют значения, я была старше сейчас. Через несколько минут, смеясь над собственной глупостью, я плюхнулась в сугроб, чтобы восстановить дыхание.
Сцена передо мной могла бы быть взята с гравюры Курье и Ивеса. Я смотрела через реку на северный берег, где темные сосны росли у кромки воды. Покрытые льдом виноградные лозы светились на солнце, драпируя и смягчая открытые валуны, а кусты остролиста, ощетинившиеся ягодами, окаймляли велосипедную дорожку, бежавшую вдоль берега на той стороне. Пары плавно скользили на фоне кирпичных домов, окрашенных в мягкий розовый цвет, несколько мальчиков играли в хоккей, весело и пронзительно кричали дети.
Я повернулась, чтобы посмотреть в другую сторону, на более близкий южный берег, но сравнение разочаровало меня. Я усмехнулась про себя: едва ли не единственным утешением в том, что мы живем на этой стороне, был лучший вид, который мы видели из окон.
Когда я повернулась, чтобы поискать Лоррейн и детей, мне показалось, что я узнала эту местность примерно в двухстах футах от меня, у поворота реки, и поехала медленнее. Это была Стрелка, наше старое место встреч, которое я никогда не видела в такой перспективе. Внезапно я вспомнила другую зиму, много лет назад.
Как бы ни было холодно, это было всегда теплое место для меня, прильнувшей к груди Ричарда. Мы прокрадывались к нашему любимому убежищу, если не ошибаюсь, там справа было небольшое углубление, и отдыхали от всего мира, как если бы он вовсе не существовал. Мы приходили туда во все времена года, но в зимние холода мы обычно были одни.
