Диана Локк - Испытание чувств
– М-м-м, я весь внимание.
– Стью, у тебя был когда-нибудь роман?
– О, конечно!
– Стью, ну, будь серьезнее!
– Ну хорошо, тогда нет, никогда не было.
– Почему ты так уверен?
– Потому что я очень люблю тебя, а мой роман ранит тебя, разрушит наш брак, и последствия не поддаются описанию.
– Предположим, у меня был роман. Стал бы ты любить меня после этого?
– Это твои размышления?
– Справедливый вопрос: я думаю о Фреде. Аккуратно отметив страницу, Стюарт закрыл книгу, которую читал, и повернулся на спину: я, наконец, привлекла его внимание. Погасив свою лампу, я скользнула через постель, положила голову ему на грудь, и таким образом мы приняли свое любимое положение для ночных разговоров.
– Ну так вот, твой роман любой продолжительности был бы для меня ударом, но я, вероятно, смог бы пережить одну ночь: скажем, ты встретила кого-то и обнаружила себя в постели с ним. Только на одну ночь, когда ты пересаживалась с самолета на самолет в Мадриде или где-то еще, и чтобы я никогда не слышал об этом. Из всех возможностей эта – наилучшая.
Я хихикнула:
– Стюарт, это гнусный пример. Очевидно, ты должен знать обо всем, чтобы найти выход.
Пока Стюарт думал, он начал рассеянно описывать рукой ленивые круги на моей спине: это действовало расслабляюще.
– Да, я не проводил день и ночь, беспокоясь об этом, но вернемся к нашей первой встрече, когда я не знал, что ты чувствуешь ко мне, и заранее готовил отступление. Держу пари, ты не знала, что была объектом борьбы. Если бы ты отвергла меня в первый раз, я не отступил бы, надеясь, что ты не сможешь отказывать мне слишком много раз.
Поскольку я очень любил тебя, то создавал серии компромиссов, которые, я чувствовал, были бы приемлемы, в худшем случае такого рода.
– Я не думала, что это вызовет у тебя столько мыслей. – Стюарт не был подвержен взрывам эмоций, редко сердился и никогда не высказывал свои переживания. – Ты придумал всё это? На всякий случай? Что бы ты стал делать, если бы я сказала, что не хочу больше видеть тебя?
– Я старался не думать об этом. Возможно, ты любишь меня, но напоминаешь мне птичку, сидящую высоко и готовую к полету в любой миг. Я хочу, чтобы ты доверяла мне, и знай – все, что ты делаешь, будет хорошо для меня, пока я чувствую твою любовь.
Ленивые круги расширились, двигаясь постепенно прочь от спины и осторожно касаясь моей груди. Прикосновения его пальцев становились настойчивыми. Я поняла, что это уже не бессознательные движения, и почувствовала, что начинаю отвечать ему.
– Но мы никогда ни о чем таком не говорили.
– Нет, я не хотел обсуждать это с тобой, но еще до нашей женитьбы я чувствовал, что ты была нерешительна и как будто ждала, что произойдет что-то плохое, и я хотел быть готовым к любому испытанию. Постепенно я стал думать, что ты доверяешь мне, забыл об этом и не вспоминал в течение многих лет.
Поразительно! Я думала с удивлением, что за те почти двадцать два года, что мы женаты, Стюарт никогда не говорил так о своих чувствах, даже вначале. Вероятно, это была его хорошая черта, о которой я никогда не знала, поскольку, скорее всего, сочла бы подобную уязвимость слабостью. Он должен был быть сильным и прочным, без малейшей трещины в броне – надежный фон для моих эмоциональных подъемов и спадов. А теперь? Кто знает? Ведь мы вместе уже так много лет.
Мне было бы трудно выразить, что я чувствую к Стюарту. У нас никогда не было страстной любви, мы просто казались подходящими друг другу.
Стюарт давал мне уверенность в будущем, и я принимала это как должное. Я редко задумывалась о его чувствах ко мне и поклялась поразмыслить об этой новой области отношений.
– Я руководствуюсь очень простыми соображениями, – сказал он, продолжая свою мысль, – любовник на одну ночь лучше, чем роман, но и роман, в конце концов, лучше, чем если бы ты совсем оставила меня.
Как я отнеслась бы к роману Стюарта, если бы такое случилось? Я не могла быть столь непредубежденной, но была уверена, что любая моя реакция была бы спонтанной, неожиданной. Стюарт, преданный внешним условностям, всегда имел стратегию, план, готовый к выполнению. Он все проанализировал и все учел, но в напряженной ситуации смог бы он оставаться столь же бесстрастным, если бы и вправду столкнулся с такой проблемой, как мой роман.
Впервые я понимала, что, хотя никогда не говорила ему о Ричарде, он видел мою необходимость довериться кому-то. «Как чутко с его стороны», – думала я, удивляясь тем неизвестным чертам, которые открылись мне в Стюарте. Я определенно доверяла ему, но не предполагалось ли тут чего-то большего, чем доверие? Может быть, страсть? Или возбуждение?
– О чем ты думаешь? – прошептал он.
– О нет, правда, ничего. Только обдумываю эту новую сторону твоей Натуры: я раньше не знала о ней.
– Что ж, в таком случае знай, что я не изменился, – продолжал он. – Я люблю тебя и всегда буду с тобой, что бы ни случилось.
Романтические слова, совсем непохожие на то, что я раньше слышала от Стюарта, но вместо тепла и любви я почувствовала наплыв смущения. Я становилась беспокойной и неуверенной в своей любви к Стюарту, и мне не хотелось слов. Чего я хотела? Не знаю. Мне не хотелось быть надоевшей или старой женой, которую принимают как должное. Я пропускала мимо ушей все «звонки и свистки» и хотела знать, а может быть, кто-то другой смог бы взволновать и возбудить меня? Это были мысли, заполнявшие мой мозг, как сказала бы Элен, «гормоны».
Осторожные прикосновения Стюарта стали более настойчивыми, и он притянул меня к себе, полный предвкушения. Дотянувшись до своей лампы, он погасил ее, и мы занялись любовью. Но мне хотелось с кем-то другим, мне хотелось большего – неистового, страстного любовника, мужчину, который перенес бы меня из реальности в другое измерение.
Я не много знала, но мне было известно, что секс должен быть более возбуждающим. Несомненно, та ненасытная страсть, что описана в романах, не была воображаемой. Несомненно, были мужчины, которые доводили женщину до экстаза снова и снова.
Со вздохом я отвернулась от Стюарта, который уже почти заснул, и представила другой шепчущий голос, другие руки, нежно ласкающие меня, возносящие к вершинам наслаждения, заставляющие кричать в безумном восторге. Все это, конечно, были фантазии, но мне так хотелось, чтобы это произошло со мной хоть раз.
Постепенно этот фантастический любовник принял облик Ричарда: его незабываемые руки, его поцелуи, и я предалась мечтам о «любовнике на одну ночь», как выразился Стюарт. Как Ричард и я сели на мель в каком-нибудь экзотическом порту, может быть, Таити или Занзибаре, где целая серия невероятных запутанных совпадений приводит к тому, что мы открываем друг друга. Или даже лучше – Ричард, капитан пиратского судна, ненасытный любовник, и я, его беспомощная пленница. Он овладевает мной в своей каюте и восхищает меня, изобретая безумные, невероятные способы любви.
