Линда Йеллин - Такая милая пара
Лицо Майкла стало белым, как снег.
– У меня слишком мало наличных и поэтому я не смог купить тебе тот браслет.
– Но ведь мы можем позволить себе эту покупку!
– Ты – можешь, – сказал Майкл тихо, – а я – нет.
На утро я поменяла браслет.
После нашей стычки Майкл все вечера проводил за книгами, расположившись во второй нашей спальне. А я сидела в гостиной у телевизора, стараясь не мешать ему. Даже звук делала практически неслышным.
Он никогда не говорил, что сердит на меня. Но во взгляде его читался сдержанный гнев. Да, глаза Майкла были наполнены злостью, но мне было не понять ее причин.
Весной он сдал экзамен и пошел на летние курсы. Сдал экзамены и пошел на лекции осенью. Отец мой никак не мог понять – как это Майкл мог забросить высокооплачиваемую работу и вновь сесть за парту, изучая какую-то ерунду. Я как могла, делала вид, что одобряю его поступок.
На день рождения я преподнесла Майклу его любимый подводный мир. Купив в зоомагазине, я притащила домой огромный аквариум со всеми необходимыми причиндалами – фильтром, пластиковыми имитациями растений, металлическими крышками и кормушками. А еще я купила несколько банок с разными рыбками и двух детенышей африканской лягушки, о которых продавец сказал, что они – необходимый компонент настоящего аквариума.
Майкл был доволен.
– Смотри, у тебя есть теперь свой океан в гостиной, – радовалась я. – И не надо уезжать из Чикаго.
4
К следующей весне он закончил свое второе образование. И целые дни проводил, валяясь в постели.
– Майкл, я люблю тебя, – говорила я, целуя его перед уходом на работу. – Вставай, займись чем-нибудь. И сразу полегчает.
Когда я возвращалась домой, он информировал меня обо всех результатах телевикторин. И становилось ясно, что и этот день он провел, валяясь в постели. Небритый. Нечесаный. Но он еще не стал избавляться от хандры, во всяком случае, это не было еще заметно, только лицо его слегка округлилось. А вот вид он имел, скажем, настороженный, как бы недовольный самим собой.
За всем этим скрывалась душевная опустошенность. Майкл страдал. И мне было больно за него, но я никак не могла понять причин этого его угнетенного состояния. Оно смущало меня, и чем больше я смущалась, тем в большее замешательство приходила. Я беспокоилась, что Майкл чем-то серьезно болен, что так до бесконечности продолжаться не может. То мне казалось, что он ставит на себе какой-то эксперимент. Ну, просто он делает что-то, о чем не хочет пока говорить.
– По-моему, тебе надо побольше общаться... – несмело предложила как-то я, вернувшись домой с работы, часов около семи вечера.
На полу в спальне на перевернутой тарелке лежал оставленный ему на обед сандвич, в комнате пахло несвежим бельем и грязной посудой.
– С кем общаться? – вяло откликнулся Майкл.
– Не знаю. Но когда у людей депрессия, они часто любят поговорить по душам.
– Да нет у меня никакой депрессии, – огрызнулся он. – И тот факт, что ты зарабатываешь деньги, еще не делает тебя специалистом по моему психическому состоянию. У меня нет желания платить постороннему за то, что он станет копаться в моей личной жизни.
– Твоя личная жизнь проходит в кровати, – сорвалась я. – Она заключается в том, что ты целыми днями торчишь в спальне, а по ночам игнорируешь свою жену. Я же люблю тебя. Забочусь о тебе. Ведь я не говорю, что ты псих, нет. Просто такое поведение кажется мне не совсем нормальным. Это поведение нездорового человека. Нездорового физически.
В ответ Майкл только протяжно вздохнул и переложил подушки.
Я продолжала этот тягостный монолог, стремясь хоть как-то заполнить образовавшийся в наших отношениях вакуум.
– Все твои усилия, вся энергия, затрачиваемая на то, чтобы выглядеть несчастным, может быть направлена на нечто конструктивное, на то, что вернет тебе былые самообладание и жизнерадостность. Вернись в университет, сдай последний экзамен, и пусть степень магистра тебя утешит!
– На кой черт мне сдалась степень магистра рекламного дела?
– Но ведь и это – нечто! А то ты же сам себя разрушаешь этим бездельем. Тебе нужна помощь, поддержка. Нам нужно... – я оборвала свою речь на полуслове, внезапно ощутив себя опустошенной.
Перешагнув через разбросанные по полу рубашки, я направилась к кровати. Протянула ему руки, и наши пальцы слились, образовав единое целое. Но внутри у меня все кипело от злости на Майкла. Потому что я не знала – как ему можно помочь.
Ни с того, ни с сего он стал рассказывать о трубопроводе, который прокладывали на Аляске. Я одевалась, собираясь на работу, а он опять лежал на кровати, до подбородка закутавшись в одеяло, хоть в комнате и было жарко.
– Многие парни едут туда, работают по нескольку месяцев, и возвращаются с карманами, набитыми деньгами, – рассказывал он. – Добраться туда стоит больших денег, но зато потом... Деньги там тратить некуда. Вот и получается, что там можно сколотить целое состояние. Это ведь здорово. И фотографии в журнале такие красочные! Там единственный в этой стране уголок незагаженной природы.
– И зачем ты мне все это рассказываешь? Что, надумал податься туда? – удивилась я, присаживаясь на край постели. – Ты этого хочешь? Я плачу за квартиру, оплачиваю счета, а ты надумал прикинуться Джеком Лондоном? К чему все это?
– Просто так, – хмуро ответил Майкл. – Ни к чему.
– Так почему же ты об этом заговорил? – Я встала и начала натягивать на себя бело-голубое платье.
– Тебе не кажется, что твоя задница уже выросла из этого платья?
– Что-о-о? – не врубилась я.
– Что ты в этом платье – слишком массивная!
– Массивная?
– Мне не нравится, – отрезал он.
– А тебя – не спрашивают, – разъярилась я.
– Насколько ты поправилась?
– У меня все тот же размер, – отрезала я, завязывая пояс. – А кто дал тебе право критиковать меня? Я ведь молчу, что ты целыми днями торчишь дома, не желая даже подняться. Во всяком случае, я-то отрываю свой толстый зад от кровати и занимаюсь делами.
Похоже, что перепалка утомила моего повелителя, и он отступил.
– Во сколько ты сегодня вернешься?
– Как обычно.
– Поздно?
– Как обычно, – повторила я, поглядывая на часы.
Однажды, вернувшись с работы, я не узнала своего мужа.
Майкл был в чистых джинсах и тенниске. В квартире был наведен идеальный порядок – все сверкало, занавеси на окнах – раздвинуты, окна раскрыты, и с улицы в комнаты вливался чистый воздух. А сам он суетился на кухне – готовил к ужину салат.
– В нем столько полезного – помидоры, зеленый перец, морковь. Ты просто пальчики оближешь! Ты же хочешь салата, я по глазам вижу!
