Ксения Дронова - Силуэт танцующей звезды
Женька заснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки. Она не слышала ни бабкиного ворчанья, ни Оксанкиных расспросов… так, что-то ответила сквозь дрему, наскоро умылась холодной водой и буквально рухнула в постель. И на стыке яви со сном она почему-то ощутила себя новогодней игрушкой, закутанной в вату и уложенной в красивую деревянную коробку. Она была чьим-то подарком, и очень скоро детские ручки развернут ее и повесят на самую пушистую еловую веточку, восхищаясь ее, Женькиным ярким блеском и матовым глянцем… Улыбнувшись во сне, Женька свернулась калачиком и провалилась в глубокий счастливый сон.
— Да ты не обращай на нее внимания, у нее трагедия — девки съехали, теперь ей опять надо себе квартирантку искать, вот она и злится, — Ладка усмехнулась и пожала точеным плечиком. Шелковая оранжевая рубашка послушноколыхнулась, на миг, обрисовав маленькую грудь своей хозяйки… Женька поспешно отвела глаза. У нее почему-то возникло ощущение, что это кокетливое движение ей не предназначалось, хотя кроме них с Ладой в этом маленьком темном кафе никого.
— Да ничего страшного, конечно, просто было неприятно, вот и все. На Оксанку зачем-то напустилась, мне досталось…
По словам Оксанки, бабка Триоле зверствовала со вчерашнего вечера, только Женька не помнит ничего, потому что заснула так крепко, что ее не разбудил даже скандал с битьем посуды и выкидыванием чемоданов из окна. Оказывается, близнецы в срочном порядке нашли себе новую квартиру «с меньшей оплатой и большими удобствами», о чем и сообщили бабке. Та никак не ожидала, что ей придется расстаться с новыми жиличками, и возвращать задаток отказалась… В общем, сегодня с утра Женька успела двадцать раз впасть в немилость и выслушать про себя много всего нелестного, потому что толстухи ушли, но обещали вернуться вскорости с налоговым инспектором, и бабка Триоле просто с ума сходила от бешенства и страха. Вынести этот коктейль было практически невозможно, и Женька с удовольствием присоединилась к бабкиной внучке, несвоевременно заскочившей на огонек и не желающей попадать под раздачу.
Они уже второй час сидят в укромном закутке «Робин-Бобина», неспешно попивая неплохой кофе и пережидая внезапный дождь. Женькиным бриджам и джинсовой рубашке ничего не грозит, а вот Ладка, как всегда, нарядная и блестящая — как новенькая монетка. Возникший образ металлически сверкающей денежки почему-то показался Женьке неприятным, и она поспешно уткнулась в свою чашку, пытаясь отогнать навязчивую мысль.
— А ты уже давно танцуешь? — разговор почему-то не клеится, может быть, Женька просто устала… И еще вдруг появилось это тягостное чувство, как будто обязательно нужно что-то сказать, потому что никак нельзя молчать!.. Но говорить хочется только о чем-то своем, и вряд ли ее приятельницу заинтересуют вопросы психологии или Женькины воспоминания о студенческих компаниях и вечерах поэзии, на которых она когда-то давно была. Как странно — все кончилось: и песни под гитару, и ледяные батареи зимой, и взятые у подружки-отличницы в ночь перед экзаменом конспекты, и утомительные опросники, и долговязый Андрюшка со своими вечными признаниями в любви… Ничего этого больше не будет. Никогда. А ведь ни за что не подумаешь, вот так вот сидя в кафе и болтая ложкой в остывшем кофе, что закончилась целая эпоха!..
— Ну да, я ж сразу после училища сюда пришла, вот и танцую… семь с половиной лет, что ли? Или даже восемь, — Ладка достала из сумочки Samsung и защелкала кнопочками. — Если бы еще тут мужики нормальные были, а так… смех один. Партнеры! Держать не могут, а сами туда же… Когда я училась в Москве, я даже не самая высокая там была, и все равно у всех у нас были нормальные партнеры, а здесь я на большую часть смотрю сверху вниз!
— А Ворон? — Женька готова была укусить себя за язык. Ведь не собиралась же больше при Ладе произносить это имя!
— А что Ворон, — Ладка оторвалась от своего мобильника и внимательно посмотрела на Женьку густо накрашенными глазами. — Он у нас птица знаешь, какого полета? Ему сегодня хочется танцевать с одной, завтра с другой, и его совершенно не волнует, что его партнершей должна быть я. Меня ж специально пригласили из Москвы, как новую солистку! Я ему подхожу по всем параметрам, и рост, и сложение… мы здорово смотримся вместе, все говорят! Но oн сам себе устанавливает правила, для него закон не писан!
— А Лешка… он же не ниже тебя ростом?
— Да они многие не ниже, но я же в «пальцах», ну, в пуантах, понимаешь? Видела же, как девчонки танцуют?.. Когда на пальцы встаешь, кажешься выше мужика, если обычно ты с ним одного роста или даже немного пониже… А партия Дездемоны моя, только я ж говорю, что в этом театре мне из-за партнеров жизни не дают! — Ладка последний раз нажала на кнопочку Samsunga и удовлетворенно растянула губы в улыбку хочешь посмотреть?
На голубом экране Ладкиного телефона развернулось длинное послание: «Я знаю, что нам с тобой нужно. Станцевать. Ты же этого тоже хочешь? Танец больше, чем просто движение!» Интересная эсемеска, Женька не ожидала от Лады такой романтичности.
— Это кому ты хочешь послать? Лешке? — Ладка кивнула, не отрывая голубых глаз от Женькиного лица, и Женька почему-то смутилась, не зная, как реагировать на это пристальное внимание. — Ну, я думаю, он обрадуется. Любимого мужчину все время нужно интриговать, да?
Ладка усмехнулась краешком рта и еще раз кивнула. Потом ее пальцы забегали по серебристой панели телефончика, и через секунду послание, прощально пискнув, улетело к своему адресату.
— Интриговать — какое верное слово, — Лада улыбнулась Женьке и, достав из сумочки любимый «Кент», картинно закурила. — Точно, письмо любимому мужчине. Мужчине, который очень скоро станет моим!
Может быть, Женька должна была что-то сказать на это? Спросить, уточнить, возразить этой гладкой Ладиной уверенности… Но она только пожала плечами и потерла горло, внезапно сжавшееся, как будто от волнения. Ей не нравится это слишком красивое движение пальцев с сигаретой, ее раздражают слишком ярко подведенные глаза и накрашенный Ладкин рот, и она не понимает, почему ее все это выводит из себя! И этот новенький телефон, только что отправивший кому-то приглашение на танец, — какое ей дело до Ладиной переписки, зачем ей это, и почему Лада кажется ей такой… ненастоящей?..
Вздохнув, Женька улыбнулась Ладе, и Лада улыбнулась ей в ответ. Господи, ну, какая глупость все эти ее сомнения, эти страхи, вмешавшиеся в обычное общение двух подружек за чашечкой кофе и едва его не испортившие. Она не знала, что говорить Ладе? Что ж, та взяла нить беседы в свои руки и сделала первое, что пришло ей на ум, — показала Женьке эсемеску, и ей бы радоваться доверию приятельницы, а не раздражаться и не придумывать черт знает что!.. Все, она, Женька, больше не позволит себе плохих мыслей, потому что это несправедливо по отношению к этой девушке!
