Джин Флей - Чудачка, стоящая внимания
– Мадам, я жалею, что не осмелился поцеловать вас, но все равно, это было черт знает что такое! Я молил бога, чтобы гроза никогда не кончалась. Я не забуду вас никогда! После этого умереть совсем не страшно!
– Пойдем, говорун, считай, что тебе несказанно повезло, если ты отделаешься только тем, что уже схлопотал. Забудь поскорее миссис Гордон и никогда больше не делай таких глупостей. Это вредно для здоровья.
Кен почти тащил его. А он шел и оглядывался. Как только мистер Дюморье ступил на палубу, яхта отчалила. Я облегченно вздохнула.
– Рано радуетесь, Лиз, – проворчал Кен.
– Самое страшное позади.
– Не уверен. Что-то будет, когда Стив узнает?
– А-а! – махнула я рукой. – Лучше скажите, как вам удалось обставить Боба.
– Я ему напомнил кое-что, и он решил прикинуться дуриком и поверить, что я якобы от Стива. Он открыл каземат, а тот, бедолага, уже очухался, но, видно, не до конца. Уж очень радостно выглядел. Я еле удержался, чтобы не заехать ему по второму глазу, но вовремя сообразил, что тогда мне придется тащить его на себе.
В эту ночь Стив не пришел ко мне. Я долго ждала, прислушиваясь к ночным звукам, но у него как вымерло, я не выдержала и распахнула дверь к нему в спальню. Никого! Я присела на край постели и тихонько заплакала. Я была несчастна, покинута, и отчаяние подступало к моим ногам и все прибывало, грозя поглотить меня целиком. Он не простит! Это ясно. Он разлюбил меня, потому что не верит. Я ему не нужна. Он разочарован. Я не оправдала его надежды. Я низкая тварь.
Не выдержав, я бросилась вон, к его кабинету, на ходу размазывая слезы по щекам.
Из-под двери пробивался свет. Я на цыпочках подошла к ней и услышала звон разбившегося стекла, чертыхание, шаги, потом все стихло. Я еле успела спрятаться за колонну, когда дверь распахнулась и из нее вышел Стив. Он шел тяжело, его изрядно покачивало. Лица Стива я не видела, но спина мне была хорошо видна. И она страдала! У меня перехватило дыхание, и я еле удержалась, чтобы не броситься к нему. Я его очень любила и готова была на что угодно ради него. Я даже кралась за ним! Самым недостойным образом. Это я-то! Он подошел к двери моей спальни и остановился. Рука его потянулась к ней. Ах, если б ты вошел, ну же! Что тебе стоит! Нет, не входи! Там меня нет. Я умру от унижения, если ты узнаешь, как я воровато подглядываю сейчас за тобой.
Стив убрал руку и засунул обе в карманы, для верности. Он долго стоял так, затем круто повернулся на каблуках и пошел в кабинет. Вот тогда-то я мельком увидела его лицо, лицо человека, уязвленного в самое сердце. Но он не согласен. Он в ярости и способен на борьбу и скорее всего победит, то есть он попросту выбросит меня и забудет. Я это ясно поняла. Приговор был подписан и обжалованию не подлежал. Отчаяние накрыло меня с головой, я перестала сопротивляться. Если б он сейчас обернулся, то увидел бы меня, но он не обернулся и скрылся в кабинете.
Я пошла к себе, свалилась на кровать и мгновенно уснула, в горе я всегда быстро засыпаю, я уже говорила это.
Ну, вот и утро, и постель рядом со мной не смята, я сейчас закрою глаза крепко-крепко и – и умру, чем так мучиться. Но, увы, я вынослива как буйвол, а может быть, мул? Мне все нипочем, я встаю, иду в ванную, одеваюсь и не знаю, что делать дальше. Да чего там, знаю. Это я прикидываюсь, надеюсь на чудо, что дверь сейчас распахнется, и увижу его. Но его нет! Он разлюбил! И мне нужно проваливать ко всем чертям. Да, я сейчас уйду, только посчитаю до десяти и пойду. Все, десять! Я открываю дверь – пусто, никого. Я и потом никого не встретила до самого Лесли Вильямса. Я сказала ему, что мне нужно срочно улететь. Он спросил: «Куда?». Я ответила: «Во Фриско». Он кивнул.
И вот мы уже в воздухе. А во мне одна тупая сверлящая боль. Как же так?! Как же я буду теперь без него?! Я спустилась по трапу, миновала аэропорт и все чего-то ждала. Я даже не сразу взяла такси.
– Куда едем, мэм?
– А! Что?
– Куда едем, спрашиваю.
– Не знаю.
– С вами все в порядке?
– Да, я сейчас, я подумаю. Нет, домой я не поеду.
– Вы что, действительно не знаете?
– Да.
– Может, в отель?
– Нет, мне, наверно, надо снять квартиру.
– Вам повезло, я знаю здесь подходящую.
Три дня после этого я сидела почти безвылазно, на четвертый не выдержала. Мне надо было что-то делать, кроме как плакать в подушку, вспоминать и успешно продвигаться в направлении тихого помешательства. Во-первых, необходимо сходить к врачу (меня последнее время часто тошнило) и потом возвращаться домой, надо жить, искать работу.
Симпатичная докторша радостно сообщила, что я беременна, и уже два с половиной месяца. Значит, ребенок от Энтони. Мне пришлось сесть на скамейку, когда до меня дошло это, и вернуться, чтобы переспросить:
– Вы уверены, – я сглотнула. – Что два с половиной месяца, а не меньше?
Она засмеялась.
– Конечно, ошибки не может быть никакой! Поздравляю вас!
– Спасибо, – жалко улыбнулась я.
Ну вот и все. Прощайте, Стив Гордон. У меня больше нет надежды, никакой, даже на самом донышке, потому что там ребенок, и не ваш. Этого уж вы никогда не простите.
Я позвонила адвокату и попросила его связаться со Стивом, я согласна на все, пусть быстрее подготовит необходимые бумаги, я подпишу. Он порывался что-то сказать, но у меня не было терпения, и я повесила трубку.
Я шла по дорожке к дому. Неужели я уехала отсюда только два месяца назад? Не верится! Столько всего случилось. Замок не открывался, потому что был не заперт. Я толкнула дверь и вошла, и – и увидела его. Он стоял и смотрел. Ох, как же он смотрел! Он любил меня! Но теперь-то это нельзя! Я стала сползать по стене вниз вместе с черной мукой, гнездившейся во мне. Но мой милый подхватил меня. Он целовал меня. Как было бы заманчиво умереть сейчас у него на руках! Когда он так крепко прижимает меня к себе и говорит:
– Я люблю тебя, я почти сошел с ума, когда узнал, что ты улетела. Я же остался совсем один! Ты понимаешь, Лиз, совсем один во всей Вселенной! Это невероятно жестоко. Никогда больше не делай этого. Где ты была?
– Я сняла квартиру. Стив, мне надо тебе сказать. Мы должны расстаться.
Ну вот, опять эта страшная бледность и горящие глаза с молниями внутри и хриплый голос:
– Ты не любишь меня? У тебя кто-то есть?
– Нет, не в этом дело. У меня будет ребенок, и не твой.
– А чей?
– Энтони, ему уже два с половиной месяца, я сегодня узнала.
– Уф, прямо гора с плеч, но это же ничего!
– Т-ты хочешь сказать, что…– ошеломленно сказала я, не смея поверить.
– Что из-за такого пустяка не дам тебе развода, я его тебе вообще никогда не дам, я приставлю охрану, и тебе уже никогда не удастся сбежать от меня, а ребенок родится и будет моим, потому что ты моя и больше ничья до самой смерти. Лиз, скажи скорее, что ты любишь меня.