Джин Флей - Чумазая принцесса
– Сид ничего не боится.
– Я бы это не стал утверждать, и я кое-чего боюсь, но это секрет для девочек, пример бедняги Самсона весьма поучителен.
Наверное, у Фрэнка начался пьяный бред. А платье и в самом деле идет мне, в нем отличная, тонкая талия. И причесалась я удачно, только затылок уж слишком съехал, того и гляди рассыплется. Перекрутить его, что ли?
Вытащив шпильки и тряхнув головой, я стала собирать рассыпавшиеся волосы, но затылок получился неудачным. Пришлось его опять перекрутить, а он опять не удался, а потом еще раз. Сверкнув с досады глазами, я обратилась к Сиду с Фрэнком, которые снова принялись за свои вредные, истуканистые штучки и сразу с двух сторон:
– Эй, послушайте, у меня из-за вас ничего не выходит, и ни у кого бы не вышло! Это не такое простое дело, как вы думаете. У меня уже руки устали и терпение лопнуло! Если вы не прекратите смотреть на меня, то я все брошу и останусь лохматой, а это не идет к такому платью! Здесь на затылке нужна высокая линия с завитками!
Кажется, завитки их наконец убедили, потому что они как бы смущенно закашляли и отступили.
Поглядев им вслед и пожав плечами, я приступила к еще одной попытке. И она блестяще удалась. Я их вскоре догнала и показала одному и второму линию, которую добивалась.
Хорошенько рассмотрев ее, Сид сказал, что ему очень нравится, а Фрэнк – что теперь понимает, какая линия необходима для такого платья и что за это полагается выпить. Я тщеславно покрутилась еще немного и подхватила их под руки.
Глава 22. Коварный тип
А потом случилось, что Сид как-то внезапно заснул: так, сидел-сидел рядом со мной, и вдруг голова его начала клониться ко мне на плечо. Я хотела его разбудить, но Фрэнк отсоветовал:
– Пусть спит, – говорит, – уже поздно.
– Вот именно, нам домой пора, – возразила я. – Странно, с ним никогда такого не было.
– Парень устал за два года скитаний. Он рассказал, где он был?
– Нет, не успел. Он все расспрашивал, как мы тут без него.
– Понятно. А почему бы вам у меня не остаться?
– Сид, наверное, не согласится.
– А ты, Рыжая?
– Я – как он захочет.
– Предлагаю перенести твоего братца в спальню. Если он не проснется, то вы останетесь здесь, а если проснется – ему решать.
– Хорошо.
Фрэнк взвалил Сида на плечо и отнес в ближайшую спальню. Сид не проснулся. Я сняла с него туфли, развязала галстук, расстегнула верхние пуговицы рубашки, поцеловала и устало присела рядом на край постели.
– Спасибо, Фрэнк, можешь идти, – сказала я, вытаскивая шпильки из волос.
– Собираешься здесь остаться?
– Угу, – кивнула я, зевая, – нам тут хватит места.
– Не сомневаюсь. Однако в доме много спален. Пойдем, Рыжая.
Фрэнк бесцеремонно схватил меня за руку и почти насильно вывел из комнаты.
– Фрэнк, – выдернув у него свою руку, сказала я с крайним неудовольствием, – хоть ты и какой-то древний маркиз по наследству, но иногда это по тебе не скажешь! Ты бываешь чрезвычайно грубым! Ты мне сейчас руку-то чуть не оторвал, а завтра у меня будут синяки из-за тебя!
– Покажи где?
– Вот тут. Эй, что ты делаешь?! Я не разрешала тебе! – удивленно сказала я, отдергивая и пряча за спину только что поцелованную им руку.
– Должен сказать, мне не нужны твои разрешения, – проговорил Фрэнк каким-то странным, глухим голосом, и вид у него был такой же странный, как у хищника перед прыжком.
Я непроизвольно попятилась от него, но он как будто бы ждал это, и такое у него вдруг обнаженно-жадное выражение появилось на лице, что, испуганно вскрикнув, я хотела куда-нибудь, сломя голову, нестись спасаться, но он не дал мне сделать и двух шагов. Втолкнул за соседние двери и закрыл их на два оборота.
– Что это значит, Фрэнк Ловайс?! – спросила я с негодованием.
– Раздевайся, Рыжая, – вполне спокойно и очень властно сказал Фрэнк, развязывая свой галстук.
– Ты с ума сошел?!
– Я валял дурака полгода, а сейчас благодаря твоему братцу пришел в себя.
– Он убьет тебя!
– Возможно, парень не захочет превращать тебя в безутешную вдову.
– В какую вдову? И перестань немедленно раздеваться!
– В мою, детка. Я назначил судье завтра утром. У нас осталось не слишком много времени.
– Ты точно спятил!! Мне не нужно к судье, я не собираюсь брать тебя на поруки, не прикасайся ко мне!
– Взгляни, дорогая, как ты сейчас хороша.
Я не могла не повернуть голову, чтобы не убедиться. А он этим воспользовался. Он недаром был у дьяволов за главного, у меня не было никаких шансов, а потом и желаний, которые бы не совпадали с его собственными…
Проснулась я от того, что одеяло вдруг куда-то съехало, попыталась натянуть его на себя, но не тут-то было, оно за что-то зацепилось. Это оказалось рукой Фрэнка.
– Пора вставать, дорогая, у тебя почти не осталось времени на подготовку.
– К чему?
– К пожизненной роли миссис Ловайс!
– Ты все еще уверен, что она мне подойдет?
– Больше, чем когда-либо!
– Сид не отдаст меня, у тебя будут крупные неприятности!
– Он не сможет вмешаться.
– Что ты с ним сделал?! – села я.
– Ничего, о чем стоило бы беспокоиться, он всего лишь принял немного снотворного, мне не хотелось с ним драться. Я обещал тебе.
Оттолкнув Фрэнка, я соскочила с кровати и побежала к Сиду.
Сид спал так же внешне спокойно и безмятежно, как накануне ночью. Дыхание было глубокое и ровное, температура нормальная, цвет лица не ухудшился. Кажется, все в порядке.
– Он точно проснется?
– Разумеется.
– А когда?
– Вечером, я предпочел не рисковать.
– Это для него абсолютно безвредно?
– Абсолютно.
– Ты бесстыдник, Фрэнк Ловайс! Какого черта ты разгуливаешь передо мной голым?!
– Я сам хочу тебя спросить, какого дьявола ты стоишь передо мной голая? Тебе давно пора быть в ванной!
– А сколько времени осталось?
– Меньше часа.
– О! — подскочила я, поворачивая обратно.
Фрэнк едва успел застегнуть мне платье, когда Говард, постучав в дверь, сообщил, что их честь уже прибыли. Мы поцеловались и пошли.
Платье было длинновато, мне приходилось придерживать его. Я ехидно поинтересовалась у Фрэнка, на какую каланчу он его заказывал? Взглянув вниз, он, улыбаясь, заметил, что платье приобреталось с расчетом на каблуки.
Таким образом обнаружилось, что этот ротозей Фрэнк в спешке забыл про мои туфли. Посылать за ними было поздно. Мы выходили на судью со свидетелями, вернее прямо на судью со свидетелями выходил Фрэнк, меня он прямо на них выносил на руках, потому что, по его словам, он не хотел, чтобы я выстаивала босиком, когда за окнами, как на Аляске.
