Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Ледяное сердце
— Ты считаешь, меня можно купить за бутылку вина и два куска солёной рыбы? — Сашка накрутила на палец прядь у виска и вскинула одну бровь.
— Ты неправильно меня поняла. — Тополь помрачнел.
— Да ладно, всё я поняла правильно. — Она отпустила шелковистую прядь, и медная стружка, выскользнув, запружинила вверх-вниз. — Хватит изобретать лампочку Ильича, нет денег — так и скажи, нечего кругами ходить.
— Мне очень неловко, — начал Тополь и почувствовал, как по щекам разливается горячий румянец. — Дело в том…
— Ваш салат, пожалуйста. — Поставив перед девушкой тарелку, официант, не задерживаясь, отправился разгружать поднос к соседнему столику.
— Дело в том, что ты банкрот. — Девчонка подцепила кусок рыбы на длинный, блестящий зубец вилки и с удовольствием положила его в рот. — Вкуснотища-то какая! Хочешь попробовать?
— Саш, у меня не хватит денег, чтобы оплатить счёт.
Глядя на переплетающиеся нити льна, Семён потянулся в карман за сигаретами. Возможно, не будь его кожа настолько смуглой, щёки полыхали бы ярко-алым, как огромный коммунистический стяг, но сейчас его лицо напоминало перезрелую вишню, успевшую спечься на жарком летнем солнышке.
— Я тебе сейчас скажу одну вещь. Только по секрету, ладно? — Сандра копнула вилкой салат, лежащий высокой горкой и украшенный сверху зеленью. — У тебя положение гораздо лучше моего.
— В смысле? — не понял Семён.
— У тебя денег только не хватает, а у меня их нет совсем. — В тоне девушки не чувствовалось ни волнения, ни хоть сколько-нибудь заметной тревоги.
— Ты хочешь сказать… — Семён обвёл взглядом небольшой зал ресторанчика и почувствовал, как в груди начало разливаться что-то нехорошее. — Ну мы и влипли…
— Чертовски жаль, что из тебя не вышло приличного спонсора, — с набитым ртом проговорила Александра.
— Что же теперь делать? — задумчиво протянул Семён. — Может, ты посидишь здесь, а я возьму машину и съезжу домой за деньгами?
— Больше ничего не придумаешь? — Сандра облизнула губы. — Надо было хлеба взять, не догадались мы с тобой. Можно вас на минуточку? — Она вскинула руку и помахала, подзывая к себе официанта.
— Ты с ума сошла, нам и так нечем платить?! — расширив глаза, процедил Семён.
— Конечно, два куска хлеба решат проблему полностью, — беззаботно откликнулась она.
— Решить, конечно, не решат… — Увидев приближающегося официанта, Семён замолчал.
— Будьте так добры, принесите, пожалуйста, хлеба.
— Белого, чёрного?
— Белого, кусочка два-три.
— Одну минуточку.
Воспользовавшись тем, что официант отправился за хлебом, Семён снова зашептал:
— Сандра, не дури, давай я слетаю домой: минут через двадцать я вернусь уже с деньгами. Подумай сама, какой будет скандал, когда выяснится, что мы не в состоянии оплатить этот чёртов счёт!
— Ну да! — Не считая нужным переходить на шёпот, Сандра с удовольствием уплетала расставленные перед ней деликатесы. — Сейчас ты отсюда выйдешь — и только тебя и видели, а я — плати за обоих.
— Ну ты даёшь… — задохнулся от возмущения Тополь.
— Знаешь что, хватит дёргаться, дай спокойно поесть. — Она проследила взглядом за официантом, направляющимся в их сторону и несущим на подносе огромную тарелку с тремя маленькими шампурами посередине. — По-моему, это наш шашлык. Ты когда-нибудь ел шашлык из осетрины?
— Нет, — коротко бросил Тополь.
— А бегать быстро умеешь?
— Чего? — Решив, что ослышался, Тополь вытянул шею.
— Ваш шашлык. — Молодой человек в вишнёвой «двойке» составил на стол последнюю тарелку и небольшую плетёную корзиночку с тремя кусочками мягкого белого хлеба.
— Спасибо огромное. — Сандра мило улыбнулась, и её янтарно-карие глаза мягко засияли.
— Приятного аппетита! — Кивнув, официант одарил Сандру ответной улыбкой и отошёл к другим клиентам.
— Так как насчёт побегать? — Она взяла крохотный шампур обеими руками, поднесла его к самому носу, втянула в себя аромат незнакомых специй и даже зажмурилась от удовольствия.
— У тебя что, не все дома? — не поверил своим ушам Семён. Представив себя удирающим во все лопатки от охранника, он снова почувствовал неприятный тошнотворный холодок, но уже не в груди, а где-то у самого горла.
— А что здесь такого? — Сашка впилась в ароматный кусок зубами, и тут же из него полился светлый горячий сок. — Я выйду раньше тебя, поймаю машину, попрошу остановиться вон на том перекрёстке, — она кивнула в окно, — а ты вылезешь попозже, скажем, покурить на улице. А чтобы не возникло лишних вопросов, оставишь на столе барсетку, она всё равно стоит намного дешевле нашего заказа. Только не забудь вытащить из неё документы! — деловито добавила она.
— И как ты себе это представляешь? — в замешательстве проговорил Семён.
— А что тут представлять? Как только я увижу, что ты вышел, попрошу таксиста подъехать к ресторану.
— Я что, буду запрыгивать в машину на ходу? Ты совсем чудная?! — Тополь растопырил пальцы рук.
— Как хочешь. — Сандра приложила к жирным губам салфетку. — Тогда я пойду.
— Что значит пойдёшь?! — Малиновое лицо Тополя приобрело сероватый оттенок. — Это что, по-твоему, порядочно, развести меня на ресторан и отчалить?
— А по-твоему, пригласить девушку в ресторан и заявить, что платить по счёту нечем, намного порядочнее? — возразила Сандра.
— Но я н-не могу… — Семён незаметно обвёл полутёмный зал взглядом. — И потом, чего ради мне идти на улицу, если официант принёс мне на стол пепельницу?
— Ну, тогда бывай! — Перекинув ремешок дамской сумочки, Александра поднялась и неторопливо пошла в сторону выхода.
— Чтоб тебя… — потерянно прошептал Тополь, взял в руки фужер с коньяком и залпом осушил его до дна.
Ситуация, в которую он попал, оказалась не просто неприятной, она была аховой. Один, в незнакомом ресторане, практически без денег, он сидел за столиком у окна и ждал у моря погоды. Единственным выходом, который ему подсказывал здравый смысл, было подозвать официанта, объяснить сложившиеся обстоятельства и, оставив что-нибудь ценное в залог, отправиться домой за недостающими деньгами.
Взвесив все «за» и «против», Семён уже приготовился поднять руку и пригласить к столику молодого человека в форме, как сообразил, что ничего ценного, способного выступить в качестве эквивалента сумме его задолженности, у него с собой нет. Каждый день, собираясь на улицу, он надевал на руку дорогие часы, подаренные матерью на последний день рождения, вешал на шею толстую золотую цепочку, эффектно смотревшуюся на его смуглой коже. Но сегодня, как назло, он не взял ни того ни другого. Мало того, в барсетке не оказалось даже паспорта, а единственным документом, удостоверяющим его драгоценную личность, был студенческий, не представляющий для халдея абсолютно никакой ценности.
