Наталья Миронова - Случай Растиньяка
Глава 5
С тех пор прошло четыре месяца. Катя обжилась на новом месте, привыкла к новой работе, возобновила все старые контакты. Неприятный долг мужу Татьяны она выплатила с помощью Этери. Сама Этери готова была ждать сколько угодно. Долг по банковской ссуде был полностью погашен. Катя усиленно копила деньги, чтобы вернуть четыре тысячи евро бывшим соседям по даче. Ей уже удалось скопить примерно половину нужной суммы.
У нее осталась только одна боль: сын. Не было ни дня, ни часа, ни минуты, когда бы Катя не думала о нем. Новости о сыне ей поставляла мама, Катя каждый день с ней перезванивалась – по мобильному, чтобы ее не могли отследить.
Пару раз она виделась с родителями, назначив встречу в каком-нибудь кафе, хотя, по ее понятиям, это было дорого. В кафе невозможно прийти просто так, тут же подходит официант и предлагает что-то заказать. Расплачивался всегда Сергей Петрович, Катин отец. Он хорошо зарабатывал и, как глава семейства, мысли не допускал, что платить будет кто-то еще.
Но при каждом таком свидании спрашивал, когда же Катя вернется наконец домой. Не на мыс Дежнева – об этом и речи не было! – а к ним, в Лялин переулок.
– Без сына я не вернусь, – отвечала Катя, – а с сыном… Ну как мы там все поместимся?
– Может, вашу Минусинскую сменять к нам поближе? – предлагала мама.
Идеально было бы квартиру на Минусинской и трехкомнатную родительскую сменять на что-нибудь площадью побольше и к дому поближе, но Катя даже мысленно отказывалась рассматривать такой вариант. Ей не хотелось тревожить родителей, снимать их с насиженного места. Просто сменять Минусинскую на квартиру в центре? Доплата была бы колоссальная. И – вечный вопрос – Алика куда девать?
Зато от родителей она узнавала, как идут дела на Минусинской.
Проблему заполнения квитанций на квартплату Алик с сыном решили быстро: Санька отвозил их бабушке. Она научила его снимать показания счетчика, а вот оплачивать квартиру дочери ей пришлось самой. Куда ж денешься, за долги и выселить могут!
Санька вообще стал часто бывать у бабушки – Этери как в воду глядела. Еще бы: бабушка вкусно кормила. Первое время крепился, потом стал расспрашивать о маме. Бабушка терпеливо отвечала, что мама работает, а где – неизвестно. Даже ей не говорит.
Как и ожидала Катя, веселая, свободная и беспечная жизнь с папой быстро надоела Саньке. Есть нечего, посуду мыть некому, без маминой дисциплины – такой вроде бы надоевшей! – стало страшно. Лето прошло, Саньке уже шестнадцать, скоро школе конец, что дальше делать – непонятно. Папа твердил о финансовой академии, о коммерческих курсах, но ближе к делу становилось все яснее, что денег нет и не будет. И все же он не мог предать отца после того, как мать их бросила, исчезла куда-то.
Катя звонила сыну, пока он был у бабушки, но поговорить удалось только раз.
– Мам, возвращайся домой, – сказал ей Санька. – Нам без тебя плохо.
– Мне тоже без тебя плохо, Саня, – призналась Катя, нарочно проигнорировав это «нам». – Но вернуться домой я пока не могу. Твой отец опять наделал долгов у меня за спиной. Я должна их раздать.
– Ты что, не можешь раздавать долги, сидя дома?! – закричал в трубку возмущенный Санька.
– Нет, я должна работать, и работа у меня – круглосуточная.
– Что, вахтером? – презрительно спросил Санька.
– А хоть бы и вахтером, что тут плохого? Я, пока на вахте сижу, сто дел переделаю. Помнишь, как папа работал, когда ты маленький был? Он пропадал по полгода. Вот теперь мне приходится так работать.
– Все ты врешь! – продолжал разоряться Санька. – Просто ты нас наказываешь. Папа работает! Он старается!
От матери Катя знала, что Алику удалось-таки выкупить назад свою фирму. Но заказов не было, рабочие, с которыми он так красиво расплатился под Новый год, разбежались. Алик начал распродавать освобожденные из-под ареста материалы. Куда шли вырученные деньги, Катя легко могла себе представить.
– Прости, но я ему больше не верю, – ответила она сыну. – Расскажи мне, как у тебя дела.
– Нормально. Вот вернешься, тогда и поговорим. – И сын положил трубку.
Кате вдруг пришла в голову ужасная мысль. Она позвонила матери утром в библиотечный день, чтобы наверняка застать ее одну.
– Мама, он не просил у тебя денег?
– Просил, и не раз, – удивилась Анна Николаевна. – Да ты не волнуйся, я ему наотрез отказала. А что?
– Не Алик. Саня просил?
– Саня? Ну, просил пару раз… Думаешь, он их отцу отдает? Нет, вряд ли, не такие это суммы…
– Мама, на что он просил?
– Катенька, а что случилось? Ну, просил как-то раз на экскурсию… Потом на подарок учительнице собирали…
– Ясно. Мама, не давай ему больше денег ни на какие экскурсии. Он играет. Алик и его пристрастил.
– Господи, какой ужас! А… где? Где он играет? Его ж не пустят никуда, он еще маленький!
– На автоматах, – сказала Катя. – Пока только на автоматах.
– Так уж автоматов нигде больше нет. Скоро, говорят, и казино все закроют, тебе хоть полегче станет.
– Нет, не думаю, – вздохнула Катя. – Они найдут, где играть. С игровых залов только вывески сняли, там теперь лото. Но все осталось по-прежнему. Мама, не давай ему денег. Скажи, я не велела.
– Ладно, не дам. Что ж ты мне сразу не сказала?
– Не сообразила, – призналась Катя. – Я позвоню, когда он к тебе приедет, попробую еще разок с ним поговорить.
Анна Николаевна решила не говорить дочери, но после этого разговора ей стало тревожно, и она проверила свою шкатулку с драгоценностями. «Шкатулка» – это было громко сказано, так, жестянка из-под конфет, драгоценности – тем более. Пара золотых сережек, золотое колечко с переливчатым, меняющим цвет александритом, цепочка с кулоном из такого же камня да кое-какие поделки из серебра.
Открыв жестянку, Анна Николаевна убедилась, что в ней остались только ничего не стоящие серебряные украшения. Золото исчезло. Она ничего не сказала ни дочери, ни мужу. Перепрятала деньги на хозяйство, всегда лежавшие в верхнем ящике серванта.
Через день она вышла на Покровку в магазин и как-то машинально зацепилась взглядом за вывеску ломбарда. Закладных контор развелось кругом видимо-невидимо, по улицам разгуливали люди-бутерброды с объявлениями, обещавшими лучшие условия. Но эта контора находилась ближе всех к дому.
Повинуясь порыву, Анна Николаевна вошла внутрь и сразу увидела на черной бархатной подставке свое колечко с александритом. Что делать? Пожаловаться? На родного внука? Вещи на продажу сдают по паспорту. Если раскроется, что паспорт – его… На первый раз, может, и не посадят, но все-таки… пятно на биографии.
Анна Николаевна выкупила колечко и все остальные вещи, обнаруженные в том же ломбарде. Вечером, как всегда, приехал внук. Она демонстративно повесила на шею цепочку с кулоном, надела кольцо и серьги. Санька потупился, отвел глаза, но промолчал. И она ничего не сказала.
