Друг отца. Под запретом (СИ) - Ромуш Джулия

— Таисия, открой! — стучу снова.

Она в полной растерянности смотрит на меня через стекло, как будто пытается решить - стоит ли открывать.

— Открой дверь, или я выбью на хер стекло! — рычу, и это, наконец, приводит её в движение.

Её фигура исчезает из поля зрения, и через несколько секунд я слышу, как открывается дверь. Таисия стоит в проёме, босая, в шортах и смешной футболке. Такой я её вижу впервые. Её руки дрожат, она сжимает пальцы в кулаки, чтобы я этого не заметил.

— Я тебя сюда не приглашала, Гордеев! И ты вообще вломился на чужую территорию! — пытается говорить громко, но голос хрипит.

Сука, а меня изнутри выкручивает. Я привык видеть Таисию другой. Смелой, наглой. А сейчас... Она беззащитная, уязвимая. И я понятия не имею, что произошло. Но дело явно во мне, иначе схерали она на меня смотрит так, что готова на костре заживо сжечь?

— Таисия, какого хрена ты не отвечаешь на звонки? — срываюсь, шагнув внутрь, потому что не собираюсь обсуждать это стоя на пороге.

— Это не твоё дело, — бросает, обнимая себя за плечи. Шаг назад делает, но я закрываю дверь за собой и пристально смотрю в её глаза.

— Не моё? — рычу, чувствуя, как кровь закипает. — Всё, что касается тебя, девочка, моё дело. А сейчас ты мне всё расскажешь.

Её глаза загораются яростью, и это чуть ли не облегчение после того, как я видел её слёзы. Значит, всё не настолько печально. Уже хорошо.

— Я ничего тебе не должна! — её голос повышается.

Тая пытается уйти. Сбежать подальше. Но я не даю ей этого сделать.

— Ты мне всё должна! — шаг вперёд, и она врезается спиной в стену. — Объясни, что случилось, Таисия.

Она отворачивается, губы сжаты в тонкую линию. Её плечи подрагивают, будто она пытается сдержаться, но я уже вижу, как эмоции пробиваются.

— Тая... — мой голос становится мягче, я кладу руку ей на плечо. — Что происходит? Почему ты плакала?

Она вздрагивает от моего прикосновения, и я вижу, как её подбородок начинает дрожать. Она стискивает зубы, будто хочет сдержаться, но это не срабатывает.

— Ты был с Каролиной! — вдруг выпаливает она, и её голос ломается на последних словах. — Ты... с ней... Я случайно подслушала в универе, что она рассказывает всем, что вы до сих пор трахаетесь. Я ненавидела себя, когда шла в этот ресторан. Я... Я была уверена, что это бред. Но нет, ты к ней приехал!

Глава 19.

Я всхлипываю, руками обхватываю себя за плечи. Холод от стены, к которой я прижалась, не помогает привести мысли в порядок. Внутри всё кипит, в голове настоящий ураган. Я не знаю, что мне делать, и самое хреновое — я чувствую, что сейчас сорвусь. Если честно, я в шоке. Что он сюда пришёл. Сам. Я думала, что на звонках всё закончится. Но он явился. Стоит напротив. Злится. Взглядом прожигает.

"Ну давай будем честны, была бы ты уверена, что он её трахает, он бы на порог не ступил. Ты бы в него ножи метала бы из окна"

Внутренний голос прав. И я не хочу этого признавать. Ситуация в ресторане меня подкосила. Я сама такого не ожидала. Думала, что меня ничего из колеи выбить не сможет. А он смог! Говорить я не собиралась. Я настроилась молчать, игнорировать, отложить всё это до момента, пока я сама не соберусь с мыслями. Но раз уж он здесь...

— Если что, то я полицию вызвала, — бросаю через плечо. И в дом прохожу.

— Полицию? — Гордеев проходит за мной, дверь захлопывает.

Конечно, никуда я не звонила. Но мне как-то нужно вернуть себя на место. Сарказм и подколы — это то, за чем я смогу спрятаться.

— Конечно, — резко разворачиваюсь. — Ты ко мне в дом забрался! Я подумала, что воры. Так что у тебя есть минут десять. И от твоего рассказа будет зависеть, что я им скажу. Что ты вор и насильник, который хотел у меня самое главное похитить. Или я просто обозналась, и вызов был ложным.

Глаза Артёма слегка прищуриваются, а уголок рта дёргается.

— Таисия, ты серьёзно? — он делает шаг ближе, и я инстинктивно отступаю, пока моя спина снова не упирается в стену.

— У меня сегодня плохое настроение, — резко заявляю. — Поэтому Артём Юрьевич, рекомендую воспользоваться этим временем максимально эффективно.

— Плохое настроение? - Гордеев тяжело вздыхает. Трёт пальцами виски. — Таисия, честно скажу, я до сих пор не понимаю, как здесь оказался. Потому что должен был быть совсем в другом месте.

— Ну так и...

— Заглохни на минуту. Иначе всё плохо закончится. Пока что я намерен поговорить. Предупреждаю — это будет первый и последний раз, когда я оправдываюсь. Потому что, если ты мне ни хуя не веришь, тогда я вообще не понимаю, чем мы с тобой занимаемся.

Открываю и закрываю рот. Его слова встряхивают. Желание шутить пропадает моментально.

— Ты мне не озвучивал, что между нами, Артём. Я не знаю условий нашего союза. Или мы пара? Я думала, что для меня разговоры неважны. Но оказалось, что ошиблась. Мне не понравилось то, что меня подкосила твоя тайная встреча с сучкой, которую ты трахал до меня. Извини, вот так бывает!

Гордеев зубами скрипит. Громко выдыхает. Он в ярости. Ну ничего страшного, моё состояние мне тоже ни фига не нравится.

— Таисия, я похож на молокососа, который будет прятаться по кустам?

— Нет.

— Если бы я хотел трахать кого-то ещё, я бы трахал. И я бы не стал этого скрывать. Я бы не начинал с тобой отношения.

Он громко ударяет ладонью по столу, я вздрагиваю от неожиданности. Артём начинает злиться всё больше и больше.

— Артём... Я хочу знать. Ты спишь с кем-то ещё? Хорошо. Забудем о сучке. Я хочу знать. Я хочу понимать, какие у нас с тобой отношения. Решить здесь и сейчас.

— Таисия, когда ты делала свои первые шаги во взрослой жизни, я уже знал цену словам. Ни бумагам, ни печатям, а именно словам. Моё слово всегда было моим контрактом, потому что я не позволял себе ошибаться. Не было ни одной ситуации, когда бы я кого-то предал, разочаровал или воспользовался доверием. И теперь, когда ты, из всех людей, вдруг ставишь это под сомнение, это выводит меня из себя. Я привык к чужому недоверию. Но твоё, Тая, это нож под рёбра.

Я тяжело дышу. Я до этого себя плохо чувствовала. Но сейчас... Сейчас ещё хуже становится.

— Я ни с кем не сплю, Таисия. И не собираюсь. Если меня что-то будет не устраивать, ты узнаешь это от меня лично.

Нижняя губа подрагивать начинает. Слёзы на ресницах зависают. Я хочу развернуться и уйти в ванную комнату, чтобы он не видел, как я рыдаю. Но Гордеев меня тут же за плечи перехватывает, к себе притягивает.

— Хер ты куда сбежишь.

Я носом в его рубашку утыкаюсь и начинаю громко рыдать.

Я утыкаюсь носом в его рубашку и громко всхлипываю.

Гордеев сажает меня к себе на колени. Как маленькую. И знаете что? Я не против. Его идеально белая рубашка теперь стала чёрной. Это всё из-за того, что у меня тушь потекла. Кстати, тушь обещали водостойкую, надо будет учинить скандал в магазине!

Всхлипываю, уже тише. Слёзы почти закончились, но внутри всё ещё бушует. Для меня это всё вообще непривычно и странно. Я не привыкла быть такой. Обычно я держу себя в руках. Да я вообще никогда не ревела из-за мужчин. Это всё Гордеев! Сделал из меня истеричку. И как мне теперь это исправлять?

— Если я останусь такой истеричкой навсегда, знай, это твоя вина, Гордеев! - Тут же выдаю, когда новый всхлип его оглушает. Хрен знает, как всё это успокоить. Где кнопочка, чтобы выключить истерику?

Артём протягивает мне салфетку, закатывает глаза, вздыхает. Но, чёрт возьми, в этом всем нет ни злости, ни раздражения.

"Золотой мужик, нужно брать!" - внутренний голос снова с нами. Гордо нос задирает.

— А если бы я не приехал, ты бы здесь сидела и ревела? Трубку бы не взяла, не перезвонила? Я правильно мысль уловил? - Артём слегка назад подаётся, чтобы в глаза мне смотреть.

— Ну почему... — плечами пожимаю. — У меня были варианты. Например, приехать к тебе ночью, устроить скандал и сбежать. Но идея ещё сырая, я её до конца не обдумала. Я была немного занята. Или... поцарапать твою тачку. Но мне жалко маникюр. Он совсем свеженький. А о твою машину я все ноготки обдеру.