Развод, Новый год и прочие неприятности (СИ) - Иванова Ксюша

-Крис, чего ты от меня хочешь? - иду ва-банк, решив выяснить вопрос недовольства племянницы сразу и до конца. - И что тебе нужно от матери? Я ж вижу, что ты и в её сторону недовольна.

Дана замирает спиной к нам с ножом в руке.

-Хочу понять, какие отношения связывают тебя и мою маму! - с вызовом.

И видит Бог, я этого не хотел!

Точнее, я уже давно очень хотел это сказать Дане, только не так, не здесь, не при таких обстоятельствах! Я хотел наедине, глядя ей в глаза... Потому что мне очень надо понимать, ЧТО она ощутит, когда услышит, что подумает, какая будет реакция. И есть ли у меня хоть какая-то надежда на ответ...

Да, вот так. И никаких вам "пришёл, увидел, победил"... Унизительно даже. Но я хочу по-хорошему, по-настоящему, искренне! И боюсь пережать, боюсь всё испортить напором и не вовремя сказанными словами.

Да только сейчас ситуация такова, что иначе не получится. Надо говорить.

И я говорю, твердо глядя в глаза Кристине:

-Я твою маму уже много лет люблю.

Дана ахает, роняя на пол нож.

Кристина изумлённо распахивает глаза.

-Был уверен, что она любит твоего отца. Не лез. И никогда бы не позволил себе разрушить их семью, если бы Игнат не...

-Не прокололся, да? - Дана разворачивается ко мне. В глазах вызов. Ну, ёлки! Дамы, с вами, как по минному полю - что ни скажи, всё можете принять, как оскорбление! - Ты ведь давно знал, что он мне изменяет!

Кристина, как на футбольном поле - поворачивает голову с меня на Дану и обратно.

-Знал. И думал, что ты тоже знаешь. Считал, что раз ты прощаешь ему и продолжаешь с ним жить, то кто я такой, чтобы вмешиваться.

В прихожую вваливается Влад, выводя мою племянницу из ступора. С явным сожалением, что пропускает интересное, она убегает на помощь своему парню.

-Ты врешь, Герман! Если бы любил, ты бы не позволил мне жить в этой... грязи!

Хочется сказать, что я знал, чувствовал, что ей безразличен, что у неё самой ко мне не было ничего, кроме дружбы и родственного расположения. Но я знаю, как это прозвучит. Словно я - пацан, и меня обломало то, что девочке я, оказывается, не нравился.

Нет смысла оправдываться. Его просто нет!

-Я тебе не позволяю дальше жить в этой грязи, - давлю взглядом. - Поэтому запрещаю возвращаться к Игнату.

-Эй! Я сама буду решать!

-Ну, вот, - развожу руками. - Что и требовалось доказать! Ты бы меня и слушать не стала. Это в лучшем случае. В худшем, я был бы отлучён от вашего дома навсегда.

Задумывается.

Опускается на табуретку рядом со мной.

Смотрю в её глаза. Ну, почувствуй же! Ну пойми, что мне тоже это всё нелегко даётся. И признание, и тот факт, что его пришлось сделать практически публично. А в глубине души я... Я, блин, боюсь, что ты меня просто раз и навсегда отошьешь сейчас!

-Это правда? - в её глазах я на эмоциях читаю... радость, что-то ещё такое, что вселяет в меня надежду. Я знаю, о чем она...

-Правда. Я люблю тебя... Уже давно.

32 глава. Притяжение

За ужином все делают вид, что ничего не произошло.

Герман шутит и сам смеётся над своими шутками вместе с нами, вспоминая операцию и то, как отходил от наркоза.

Кристина улыбается, макая кусочки жареной картошки в кетчуп.

Но вот Герман просит передать ему хлеб. Я протягиваю кусочек. Он берёт и... На долю секунды, на мгновение буквально задерживает мою руку в своей руке!

Это такое ощущение странное - как будто руки наши, это и не руки вовсе, а два магнита. И вот они слиплись, а разъединяться не получается!

Невольно перевожу испуганный взгляд на дочь. Да, она это тоже видит!

Но... Отводит глаза.

Отрываю руку.

Посылаю Герману хмурый взгляд.

И я, конечно, понимаю, что имею право, что я - взрослая женщина, что дочь мне указывать, как жить не должна, но мне очень-очень хочется, чтобы Кристина была за меня, а не против! Потому что я её люблю. Потому что дочь... Потому что!

-Дядя Герман, а можно нам твою спальню занять? Пожааалуйста! Там плазма огромная на стене!

-Да пожалуйста. Занимайте! Там, кстати, дверь изнутри запирается на замок... И самая большая кровать.

От этого заявления краснею даже я.

-Дядя Герман, что за намёки? - делает вид, что смущается Кристина. Но шутит с ним, значит, не всё так уж и плохо.

-Пусть занимают, что хотят, да, Даночка? Лишь бы нас в покое оставили, - громко шепчет он, когда они встают из-за стола.

-Я всё слышу! - кричит от двери Кристина.

Мою посуду, чувствуя на себе его внимательный взгляд.

Молчит. Это на него не похоже.

Меня так и тянет развернуться!

-Дан, - говорит таким загробным голосом, как будто случилось что-то ужасное. Разворачиваюсь, думая, что, может, у него с переломом что-то. - Скажи мне, что ты об этом думаешь!

-О чем?

-Ну, как о чем?! - возмущённо. - Я ей тут всю душу наизнанку вывернул, а она... Черствая ты женщина, Даночка!

-Черствая. Это от того, что мне лет много. Срок годности вышел. А вот у Софии твоей всё в этом плане в норме! Она мягкая, в самом соку.

-Ну, вы, женщины, даёте! Я в любви полчаса, как признался, а она уже ревнует...

-Да не ревную я!

Кивает головой так, словно говорит: "ври, ври, да не завирайся!"

-Так что ты думаешь?

-Думаю, что с одним Шаховым я уже однажды это всё проходила. Люблю-не-могу! А теперь вот... Он оказался мудаком. Вдруг ты...

-Вдруг я тоже такой?

-Именно. Гены-то у вас одинаковые.

-Мне иногда кажется, что я у них приёмный. Ну, я бы, наверное, был непрочь быть приёмным в прекрасной семье Шаховых, чтобы не наследовать их великолепные гены.

-Если бы ты был приёмным, Галина Скорпионовна скормила бы тебя Игнату ещё в детстве.

-Ахаха! Так она пыталась! Я не дался...

-Это даже смешно получится! - смеюсь я. - Один раз меня, практикующего психолога, ничему не научил. И я уверенно наступила на те же самые грабли повторно?

-Грабли другие! Те же самые были бы, если бы ты решила простить Игната.

-Но из той же партии.

-Эй! Я не такой, как мой братец!

-А слухи утверждают, что такой же!

Замолкает. Наливает из едва начатой нами бутылки себе в бокал вина.

-Тебе спиртное нельзя. Ты ж на лекарствах!

-Эт мне для смелости. Иначе не решусь признаться... снова.

Подмигивает. Ага, боится он! Так я и поверила!

-Только учти, я люблю честность во всём. И если я тебе сейчас должен рассказать о своём ужасном прошлом, то жду такой же откровенности и от тебя.

-Да мне вообще нечего скрывать!

-Тогда забились?

Протягивает руку, предлагая пари.

И хоть в комнате никого, кроме нас, нет, я благоразумно руку не протягиваю. Потому что... вот как раз потому, что здесь нет никого, Герман может быть ещё опаснее!

-Ладно. По одному вопросу зададим друг другу и идём спать! - соглашаюсь я.

-Ради того, чтобы спать с тобой...

Запинается, когда я бросаю на него уничтожающий взгляд. И добавляет:

-В одном доме... Ради того, чтобы спать с тобой в одном доме, я готов делать всё, что ты прикажешь, моя госпожа!

Приколист. Но мне с ним... спокойно. И смешно. Мы на какой-то своей, общей волне. Я его понимаю. И легко отличаю шутки о серьёзного.

-Я первая спрошу?

-Давай! - с воодушевлением.

-Это правда, что ты, как и Игнат, переспал со всеми женщинами в фирме?

-Это нечестно.

-Почему?

-Я не считал любовниц Игната! Могу только за себя ответить!

Справедливо.

-Ладно. Так и быть. За себя.

-Лет десять назад я был, действительно, несколько неразборчив. Признаю. В этом, кстати, ты виновата. Я в других женщинах искал тебя. Без шуток. Серьёзно говорю. Когда мы с тобой познакомились, вы были уже женаты. Ты была беременна. Я тогда подумал, что ты классная - красивая, умная, с юмором. От кудряшек твоих был без ума...