Я - твое наказание (СИ) - Юнина Наталья

— Чем, простите, наполнить?

— Знаниями. А ты чем подумала?

— Именно ими и подумала.

Наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

— И умениями.

— У нас фиктивный брак, если память отшибло, так что я как-нибудь сама справлюсь со своими умениями. И да, Бог простит и ты прости и отпусти.

— Какой Бог и что простит?

— Долг.

— Ну раз ты вспомнила Бога, сейчас посмотрим, что там пишут про мужа и жену. Итак, — и ладно бы шутил. Так ведь нет же. Действительно берет телефон. — Пишут, что тело жены принадлежит мужу.

— Да неужели? Дай сюда, — отбираю телефон и выискиваю нужную мне информацию. — Муж не имеет власти над собственным телом, но отдает его своей жене. А это значит, что тело мужа принадлежит жене.

— Ну и славно. Бери, — улыбаясь произносит Вадим, расстегивая пуговицы пальто.

— Спасибо, но я предпочитаю, чтобы мое было только моим. А если уж и было чьим-то, то это необходимо как минимум помыть и замочить в хлорке.

— Малыш, пары хлора могут вызвать смертельный исход, попав в легкие.

— Тогда тем более не надо мне такое необработанное тело.

— И все-таки я настаиваю на возвращении супружеского долга.

— Разбежалась.

— Настюш, ты ж понимаешь, что я не шутил, когда сказал, что никаких мужиков? Ты как собралась удовлетворять свои потребности?

Надо же, белка покусала, а хоть бы хны. Сидит и лыбится. А затем и вовсе наклоняется ко мне и зарывается пятерней в мои волосы. Я была уверена, что он поцелует меня, а вместо этого шепчет в сантиметре от моих губ.

— Я не люблю джинсы на женщинах, но тебе они идут, выгодно подчеркивая твою славную попу. Твоя белая куртка тебе тоже шла, несмотря на непрактичный белый цвет. Я сказал нарочно, что это безвкусица по причине, которую я предпочитаю оставить при себе. Ну а водолазка, малыш, реально херня. Вот была бы на тебе кофта без горла, я бы уже добрался сверху до груди, а так пока только на животе.

Только сейчас осознаю, что его рука действительно у меня под водолазкой. Не дав мне толком сориентироваться, он чмокает меня в губы и резко убирает ладонь из-под водолазки.

— Поехали в травмпункт, жена.

И лучше бы я с ним не поехала. Точнее не взглянула в оставленный им телефон. Пытаюсь не злиться, когда вижу на экране «Вера». Но когда, спустя два пропущенных звонка, на телефон приходит от нее сообщение, все спокойствие летит к чертовой матери.

«Я жду тебя завтра у себя. Ответь, пожалуйста».

И вроде понимаю, что это всего лишь звонки и смс от нее. Если правда предположить, что Вадим ее бросил, то он не в силах контролировать ее. Но тут же одергиваю себя. Когда я захотела вычеркнуть из своей жизни Артема, я внесла его в черный список! А этот даже не пытается так сделать.

— Забирайте мужа, — поднимаю взгляд на женщину в медицинском халате, стоящую рядом с Даровским. — Так как мужчины у нас ничего не соблюдают, вы за старшую. Курс не пропускать, но это само собой разумеющееся. Избегать в течение двадцати четырех часов физических нагрузок и активных тренировок. Также не рекомендуется употреблять алкоголь. В случае возникновения аллергии немедленно обращайтесь к врачу.

— Спасибо. Будет соблюдать. Держи, — вкладываю Даровскому в руки пальто и телефон.

— Ты уже сегодня начнешь выплачивать долги?

— Вечером долги не отдают. Примета плохая — денег не будет.

Ночь, как и предполагалось, вышла ужасной. То и дело снилось, как Вадим встречается с этой стервой. Хотя никакая она не стерва. Обычная женщина, влюбившаяся в этого гада.

Весь день я провожу на иголках. Помогает разве что подготовка к завтрашней встрече. Очередной маникюр и подбор платья отвлекают от мыслей, что он сейчас делает.

Но стоит оказаться дома и увидеть на часах восемь вечера, как меня прорывает. Нет. Его тупо нет дома! Еще полчаса я гипнотизирую ворота. А затем резко встаю с подоконника и направляюсь в ванную. Холодная вода здорово отрезвляет. Осталось только не заболеть.

Если минуту назад мне было холодно, то стоило выйти из ванной и обнаружить сидящего на кровати Вадима в расстегнутой белоснежной рубашке, как меня обдает жаром.

— Привет, моя белочка, — капец. Лыба до ушей. К гадалке не ходи — выпил.

— Тебе после вакцинации нельзя пить сорок восемь часов. Ты помнишь об этом?

— А я граммулечку, чтобы потом не попасть в гробулечку, — встает с кровати и возвышается надо мной. — Мне нравится ночнушка. Но еще лучше она будет смотреться на полу, а ты голышом.

— Что ты делаешь? — возмущённо произношу я, как только оказываюсь придавленной мужским телом к кровати.

— Как минимум собираюсь залезть своей рукой тебе между ног.

— Зачем? — задаю наитупейший вопрос, упираясь ладонями в его плечи. Только сейчас понимаю — мой фиктивный муж впервые на моей памяти не трезв. Сильно не трезв, что само по себе странно.

— Я оставлял тебе ссылки на сайты по половому воспитанию. Ты их не открывала, что ли?

— Моё половое воспитание прошло лучшим образом в деревне. Без твоих ссылок в курсе, откуда берутся дети.

— Время покажет. Короче, у тебя всё мхом зарастет за годы нашего брака, если я останусь в стороне.

— Фиктивного брака.

— Ну так вот, — как ни в чем не бывало продолжает он, поднимая вверх подол моей сорочки. — Я решил тебе помочь удовлетворить физиологические потребности. И это не обсуждается. Сейчас буду делать тебе приятно с помощью моих волшебных рук, а там, может, и ещё что-нибудь подключу жизненно-важное.

— А я потом это что-нибудь тебе откручу. Оно тебе надо? Слезь с меня. Страшилку свою длиннопялую удовлетворяй, — ну куда меня несет!?

— Ладно, — усмехнувшись, произносит Вадим. — Сегодня только руки.

— А ты их мыл?

— По локоть с пемзой.

— А ногти пострижены?

— До крови. И обработаны доместосом.

— Стой!

— Уже стоит.

Глава 18

Нет, мне в этой борьбе не выиграть. Чувствую себя даже не никчемным желе, а подтаявшим на солнце мороженым, у которого уже нет шансов принять исходный вид, потому что его тупо размазали по асфальту. В моем случае на кровати.

И нет, не настолько Вадим меня удерживает, чтобы я не могла его оттолкнуть. Смотря на его озорную улыбку и какое-то мальчишеское поведение, желание поддаться возрастает в стократ. Не в силах выдержать его взгляд, закрываю глаза и тут же ощущаю его губы на своих.

Целует нарочито медленно, желая вовлечь меня в процесс. Ладонь, задравшая ночнушку, уже проходится по внутренней стороне бедра и это, как ни странно, не отрезвляет.

А вот то, что во рту ощущается терпкий вкус алкоголя — да. Спасибо, что пахнет не чужими женскими духами. Однако алкоголь становится пусковым крючком дабы все прекратить. Упираюсь ладонями в грудь Даровского и наконец отрываюсь от его губ.

— У нас только по пьяне может быть, да?

— Глупости не говори, а?

— Почему глупости? В день свадьбы напиваюсь я, и ты методично меня соблазняешь, сейчас решил поменять роли и напиваешься ты.

— Считай это анестезией.

— Анестезией?

— Да. Чтобы, если решишь расквасить мои яйца, было не так больно, — пытается отшутиться, но мне настолько не смешно, что почему-то хочется расплакаться.

— Я тебе соврала. Меня не лишал девственности Артем. Меня ее вообще никто не лишал. И меньше всего я хочу, чтобы меня отымели под градусом. Так понятно?

Это, наверное, звучит глупо и жалко, но вместе с тем я испытываю какое-то облегчение.

— Что и требовалось доказать, — откатывается на спину и тут же начинает усиленно тереть ладонями лицо. — Я не настолько пьян, чтобы не отдавать себе отчет в своих действиях. Точнее я вообще не пьян. И сейчас, и на абсолютно трезвую голову способен признаться и себе, и тебе в том, что хочу тебя.

— А я другого хочу.

— Ты не знаешь, что такое секс, поэтому априори не можешь понимать хочешь ли ты его или нет.

— Ты не понял меня.