Игра в любовь с форвардом (ЛП) - Лоусон Энджел

И разочаровывающе горячо.

Я отчаянно хочу снова попробовать ее на вкус. Ее полные губы, ее язык.

Но мы заключили соглашение, и я не вижу здесь лазейки.

— Ты останешься на ночь, Твай? — спрашивает Джефферсон, доставая две бутылки воды из кулера на крыльце. Я бросаю на него неприличный взгляд, и он подмигивает в ответ. Я знаю, что он делает. Он знает, что Твайлер еще не ночевала, и пытается обеспечить мне секс.

— Нет, — говорю я, положив руку ей на бедро. — Я скоро провожу ее обратно.

— Знаешь, — говорит она, проводя пальцами по моим костяшкам, — может, мне стоит остаться.

— Если хочешь. — Я не знаю, для кого она это говорит. Джефферсону, чтобы продолжить его уловку, или себе, потому что она не хочет идти домой. Готов поспорить, все дело в Наде. — Я был бы рад, если бы ты осталась.

— Оу, веселитесь, ребятки, — говорит Джефф, жестом показывая девушке, ожидающей его у двери, следовать за ним вверх по лестнице. — Увидимся утром.

Медленно все расходятся. Одни — домой, другие — на диваны или кровати. Нет ничего необычного в том, что после вечеринки мы просыпаемся и видим пятерых парней, развалившихся в гостиной. Я подталкиваю Твайлер локтем.

— Ты уверена, что хочешь провести ночь здесь?

— С этим ведь нет проблем?

— Конечно нет. — Я снимаю ее со своего болезненно пульсирующего члена и встаю со стула. — Я просто не хочу доставлять тебе неудобств.

Веду ее вверх по лестнице в свою комнату. Здесь чисто, хотя я не ожидал, что сегодня сюда придет девушка. Постель застелена, привычка с детства, и большая часть моей одежды, чистая и грязная, сложена в отдельные корзины. На моем столе царит беспорядок, но он всегда такой, ведь у меня своя внутренняя система организации.

— Так вот где происходит волшебство, — говорит она, подходя к моему комоду. Она поднимает награду «Самого ценного игрока», которую я получил в прошлом сезоне, несмотря на то как дерьмово я показал себя в «Замороженной четверке». Я сбрасываю ботинки, а когда снова поднимаю взгляд, она изучает плакат, висящий на стене. Она тычет в него большим пальцем. — Каждый вечер ложась спать ты смотришь на свое лицо?

— Думаю, ты могла бы принести мне свое фото — желательно в бикини, — и я бы с радостью засыпал каждую ночь, глядя на тебя.

Это неплохая идея.

Она закатывает глаза.

— Ты смешон.

— Отдел по связям с общественностью команды подарил мне этот плакат после того, как меня назначили капитаном. Я оставил его в свернутом виде в тубусе. А Джефферсон и Аксель решили, что будет забавно повесить его. — Пожимаю плечами. — Я просто не стал его убирать.

Пока Твайлер обшаривает мою комнату, я беру подушку с кровати и дополнительное одеяло из шкафа. Бросаю их на кресло в углу комнаты. Она поворачивается и спрашивает:

— Что ты делаешь?

— Собираюсь спать на кресле. Ты займи кровать.

— Что? Нет. — Она качает головой. — Ты ложись на кровать, а я буду спать на кресле.

Мы долго смотрим друг на друга, между нами зарождается противостояние. Я прерываю его первым, опускаю руки к подолу рубашки и стягиваю ее через голову.

— Ты только что использовал свою грудь, чтобы отвлечь меня и добиться своего?

Она моргает, умудряясь одновременно отводить взгляд и пялиться на мою грудь. И выглядит так, будто у нее может случиться инсульт от одного вида моей верхней части тела.

— Сработало? — Спрашиваю я, потому что, да, я тщеславен. Я надрываюсь в зале, чтобы поддерживать себя в отличной форме. Но я немного оправдываю себя тем, что после того, как она дала понять, что не любит качков, Твайлер нравится мое тело.

— Нет.

Лгунья.

Если она так реагирует на мою верхнюю часть тела…

— Если не хочешь увидеть мои причиндалы, может, отвернешься, — предупреждаю я.

— О, точно.

Она поворачивается лицом к стене, а я сбрасываю штаны и беру пару шорт из верхнего ящика комода.

Надев их, я говорю:

— Ты в безопасности.

Она медленно поворачивается, глядя на меня большими глазами. Я направляюсь в ванную и выдавливаю зубную пасту на щетку. Указываю на ящик.

— Если хочешь, там есть запасная зубная щетка. Футболки — в верхнем ящике комода — Мой взгляд скользит по толстовке, которую она носила как платье всю ночь, и наши глаза встречаются в зеркале. — Или ты можешь остаться в этом.

Она смотрит, как я выполняю свою рутину, выхожу и опускаюсь на кресло. Оно не неудобное, просто немного маловато для моего телосложения. Здесь нет подлокотников, которые бы меня удерживали, но я справлюсь. Один из навыков, приобретенных за годы хоккейных путешествий, — это умение спать где угодно.

— Ты часто так делаешь? — спрашивает она, все еще стоя у кровати. — Предлагаешь девушкам зубные щетки и одежду?

Я фыркаю и натягиваю одеяло до пояса.

— Солнышко, их рты обычно слишком заняты, чтобы беспокоиться о зубной щетке.

Ее нос морщится, щеки из розовых становятся ярко-красными, а взгляд напряженным.

— Ты снова это делаешь. Пытаешься меня смутить?

Я откидываюсь на спинку кресла и поправляю подушку.

— Нет. Просто большинство девушек, которые приходят сюда со мной, раздеваются еще до того, как мы переступаем порог. Ни одна не задерживается на ночь. Я не пытаюсь быть кретином. Это просто правда.

С минуту она пристально смотрит на меня, затем заходит в ванную и закрывает за собой дверь. Я слышу, как льется вода, и как она чистит зубы. Я не знаю, девственница Твайлер или нет. У нее явно был парень, и, несмотря на все ее доводы в пользу обратного, целуется она просто потрясающе. Но поцелуй и трах — вещи довольно далекие друг от друга.

Я все еще думаю об этом, когда она выходит из ванной, все еще одетая в мою толстовку. А в руках у нее сверток — еще один взгляд на ее ноги, и становится ясно, что она держит. Ее спортивные штаны. Чтоб меня.

Я отрываю взгляд от ее соблазнительной попки, но не раньше, чем замечаю вспышку чернил на верхней части ее бедра. Татуировка?

Черт, я хочу ее увидеть.

Один только вид того, как она забирается в постель в моей одежде и без штанов, что-то делает с моими внутренностями. Мой член? Он поднимает флаг, как будто хочет заявить о своих правах. Моя.

Но со своего кресла в другом конце комнаты я знаю, что эта девушка не принадлежит мне. Ни в каком смысле этого слова. Теперь я понимаю, что имела в виду Надя, когда говорила, что она уязвима и у нее нет мужчины, на которого можно положиться. То что случилось с ее отцом — чертовски хреново, и я жалею, что меня не было рядом, когда это случилось, чтобы поддержать ее.

Что я могу сделать, так это не облажаться и поддержать ее сейчас.

Я тянусь к выключателю лампы на моем столе.

— Спокойной ночи, Солнышко, — говорю я, выключая свет.

Через всю комнату я слышу, как она вздыхает, услышав это прозвище, и через некоторое время отвечает:

— Спокойной ночи, Риз.

ГЛАВА 13

ТВАЙЛЕР

Не могу уснуть.

Только не в постели Риза, которая так обалденно пахнет. Не тогда, когда я знаю, что он без рубашки спит на кресле напротив. Не после того, как почувствовала его эрекцию упирающуюся мне в задницу, когда он усадил меня к себе на колени внизу, и уж точно не после того, как увидела его идеальный торс. Клянусь Богом, мне захотелось прикоснуться к нему.

Все мое тело слишком разгорячено. Я уже сняла толстовку Риза, пытаясь остыть, но ничего не вышло…

— Твою ж…

Проклятие доносится до моих ушей раньше, чем грохот и громкий удар прорезают темноту ночи. Сердце заколотилось, и меня подбросило вверх, а простыня оказалась зажата между ладонями. Затем я слышу стон.

— Риз? — Шепчу я.

— Здесь внизу, Солнышко.

Я хватаюсь за телефон, лежащий на тумбочке, включаю фонарик и направляю его на кресло. Только вот кресла там нет, или похоже, оно лежит на боку. Обнаженный по пояс Риз скорчился на полу во всей своей красе, и потирает голову.

— Боже мой, ты в порядке?

Блядь. У него сотрясение мозга? Или сломана кость? Что, если он ранен? Миллионы мыслей проносятся у меня в голове, когда я сползаю с кровати к нему на пол. Одина из них заключается в том, как, черт возьми, я объясню это тренеру Грину?