Пьер Рей - Вдова
— Это здесь. Третья дверь по коридору. Может, мне войти первым?
Пегги, не отвечая, шла вперед. Нико и Фредди семенили позади. Нико предложил еще раз:
— Может, мне войти…
Она рассеянно глянула на детективов, словно видела их в первый раз, и категорически бросила:
— Убирайтесь!
Они нерешительно топтались в коридоре, не зная, что делать. Пегги постучала в дверь.
— Пошли, — шепнул Фредди Нико. — Подождем внизу. — И они побрели на лестничную площадку.
Сердце у Пегги колотилось так, что казалось, еще секунда — и оно выскочит из груди. Кипя от злости, она решила надавать пощечин этому мерзавцу, а Лон за уши притащить домой. А что будет потом? Дверь приоткрылась… Сначала показалась прядь золотистых волос, потом лицо с поразительными голубыми глазами, которые округлились от удивления, но в ту же секунду сузились в щелочки от улыбки, которую парень никак не мог сдержать. Потом дверь распахнулась, и Пегги увидела убогую комнатушку, главным украшением которой была кровать, а на ней лежала нагая Лон. У Пегги защемило сердце. Но прежде чем она опомнилась от изумления, парень прыснул со смеху. Да он чокнутый, этот тип! Придерживая обмотанное вокруг бедер полотенце, он с трудом произнес:
— Лон! Твоя мать! Твоя мамуля!
Лон приподнялась и устремила неподвижный взгляд прямо в лицо матери. Вся ее поза выражала решительность, которой раньше за ней не замечалось.
— Одевайся! — скомандовала Пегги.
Дочь не шелохнулась. А дальше стали происходить совсем уже невероятные вещи: парень преспокойно улегся в постель рядом с Лон. И Пегги растерялась.
— Зачем? — спросила Лон.
— Поедем домой!
— О каком доме ты говоришь? У меня его нет.
— Чарлен, ты поедешь со мной немедленно! А этот мерзавец пусть убирается!
— Еще чего! — лениво огрызнулся Квик и спокойно закурил. — Я у себя дома. Или почти что дома.
— Чарлен! — крикнула Пегги дрожащим голосом. — Ты хотя бы отдаешь себе отчет?
— В чем, мама?
— Ты все сказала? — заорала Пегги. Изумление уступило место бешеной ярости. Ее дочь, еще вчера сосавшая соску, сегодня валялась в этой мерзкой комнате с уличным бандюгой! Она бросилась к Лон, сдернула простыню и схватила негодяйку за руку.
— Эй! — вмешался Квик. — Не надо так нервничать.
— Шлюха! Потаскуха! А ты заткнись! Я тебя за решетку отправлю.
Она размахнулась, чтобы ударить Квика, но тот небрежно парировал удар.
— Не вмешивайся, Квик, — попросила Лон. — Я ухожу.
— Почему? Это ей надо уйти.
— Что?! — опять закричала Пегги. — Сволочь! Бандит!
Лон без всякого стеснения стала одеваться, а взбешенная, растерянная Пегги старалась заставить себя не смотреть на нее.
— Давай сюда твои документы! — повернулась Пегги к Квику. И вдруг представила себе, какой смешной она выглядит в глазах этого блондинчика, спокойно курившего сигарету. А Чарлен, невозмутимая и равнодушная, вела себя так, словно спектакль, который разыгрывала мать, не имел к ней никакого отношения.
— Вы случайно не из полиции? — поинтересовался Квик.
— Негодяй! Ты обо мне еще услышишь! Чарлен, ты готова?
— Почти.
— Лон, — обратился к девушке Квик. — Хочешь я ее выведу?
— Не надо. Я сама все улажу.
Ошеломленная Пегги не верила своим ушам. Господи! И это говорит ее дочь! Сама себе она казалась случайным свидетелем какого-то очень важного события, главным участникам которого было наплевать на ее присутствие.
Она машинально взяла протянутую Квиком сигарету, но тут же опомнилась и, швырнув ее на пол, выбила у него из рук пачку.
— Вам повезло, что вы ее мать, — сказал Квик улыбаясь.
— Я готова, — повернулась к ней Лон.
Пегги широко распахнула дверь. Дочь не спеша подошла к Квику, обвила его шею руками, что-то зашептала на ухо. Квик одобрительно кивнул и поцеловал ее в нос. Это было уж слишком! Пегги в эту минуту показалось, что она попала на неизвестную планету, где существовали неизвестные ей законы и правила игры, где ее воля и желания ровным счетом ничего не значили.
— Да идешь ты наконец? — зашипела она на Лон.
Ничего себе положеньице! Вместо того чтобы показать свою власть, она растерянно стоит и ждет, когда ей позволят уйти.
Мать и дочь вышли в коридор, пропахший вареной капустой.
— Иди впереди! — командовала Пегги. — С завтрашнего дня ты уже никуда не выйдешь.
Лон пожала плечами и стала спускаться по лестнице. А Пегги, двигаясь за ней шаг в шаг, не могла отделаться от мысли, что она не лучшим образом сыграла роль. Раньше ей и в голову не могло прийти, что бывают ситуации, когда и в собственных глазах приходится выглядеть законченной дурой.
Глава 4
— Вы как всегда прелестны.
— Всегда?
— Точнее вечно. И почему я на вас не женился?
— Думаете, я бы согласилась?
— Кто знает? Может быть, придут времена, когда я буду в расцвете лет…
Они оба улыбнулись шутке.
Что восхищало Нат в Арчибальде, так это его чувство юмора.
Через несколько месяцев ему стукнет восемьдесят восемь, но, несмотря на возраст, от него исходило какое-то странное очарование. Правда, так бывало не всегда. Временами Нат замечала, как его взгляд вдруг затуманивался и Арчибальд становился похожим на мумию. Моменты отрешенности длились, как правило, не больше четырех-пяти секунд и очень редко — секунд десять. Затем в нем вновь вспыхивало пламя жизни и начинали блестеть глаза. Одно ласковое слово, и его губы растягивались в слегка иронической улыбке, а симпатичные ямочки на щеках делали мягче жесткие черты лица.
«Как он великолепно выглядит, — думала Нат. — Стройный, сухощавый, ни капли лишнего веса, всегда безупречно элегантный. В нем все, даже морщины, лишь подчеркивает неуемную жажду жизни и по-юношески задорную манеру поведения».
Соперники Арчибальда Найта утверждали, что он питается кровью своих сотрудников. Своей неутомимой энергией он изматывал тридцатилетних, выжимал из них все соки, ошеломлял цифрами. Найт мог разбудить любого из них звонком среди ночи, чтобы пожелать приятных сновидений. Он держал свою команду под колпаком, не давая возможности расслабиться. Бывали дни, когда его подчиненные не имели ни минутки свободного времени чтобы сбегать перекусить или, скажем, завернуть в туалет, словно самому Арчибальду эти естественные потребности были совершенно несвойственны. Он мог в один и тот же день вызвать к себе поочередно с десяток директоров предприятий и устроить им разнос. Те покидали его кабинет подавленные, внезапно постаревшие и выглядели в эти минуты гораздо старше, чем шеф.
