Мередит Рич - Бижутерия
— Именно! — воодушевился Хэдли. — Давай разыщем Анну и поговорим с ней вдвоем. Еще не поздно. Ей нужно отложить свадьбу. Пусть на годик съездит за границу. Черт возьми, мы тоже с ней отправимся!
— Грандиозная мысль! — воскликнула Мадлен. — А Рэнди найдет кого-нибудь еще.
— К сожалению. Женщины на него просто вешаются, хотя я не могу представить почему. — Хэдли схватил ее за руку и потянул по песчаной отмели. — Вперед! Выкрадем Анну и уведем в ночь.
Они долго искали Анну и наконец нашли ее в гостиной. Она сидела на полу в обнимку с бутылкой шампанского и плакала.
— Анна! — Мадлен бросилась к ней. — Что-то не так?
— Все… — всхлипнула девушка и подняла на них несчастные глаза.
— Ты так рано вернулась домой. Вы поцапались с Рэнди? — озабоченно спросила подруга.
— Как мы могли поцапаться? Он за весь день со мной ни слова не сказал. Только при других.
— Ну, это ничего не значит, — вмешался Хэдли. — Даже когда он говорит, то не изрекает ничего путного. — Брат уселся на пол рядом с сестрой, которая яростно сверкнула на него глазами. Хэдли отнял у нее бутылку шампанского, отхлебнул и передал Мадлен, но та, не пригубив, поставила на кофейный столик. — Послушай, мы пришли, чтобы убедить тебя сбежать с нами в Европу. Не делай глупости, не выходи замуж.
— Я должна выйти замуж, — простонала Анна. — Должна!
— Ну-ну, успокойся. — Хэдли переменил тон и заговорил более мирно. — Ты ничего не должна. Только потому что мама сделала все необходимые приготовления? Их можно отменить. — Хэдли щелкнул пальцами. — Легко и просто.
— Нет, нельзя. — Анна снова зашмыгала носом. Ее лицо покраснело и покрылось пятнами.
Мадлен взяла из-за телевизора коробку с носовыми платками, села поближе к подруге и нежно утерла ей лицо.
— Ни к чему проходить через все это. Лучше отказаться сейчас, чем разводиться потом.
— Вы ничего не понимаете! Я залетела. Невероятно, но факт. Уже ходила к врачу. Всего только раз или два обмахнулась с пилюлями.
— Не реви, сеструха. Ничего страшного. В конце концов, мы живем в двадцатом веке, — проговорил Хэдли. — Можешь сделать аборт.
— Рэнди тоже так сказал. Рэнди тоже этого хочет.
— А ты не хочешь? — всполошилась Мадлен. — Вам же рано заводить ребенка.
— В этом-то все дело! — всхлипнула Анна. — Я испытываю внутри восхитительное чувство. Готова дать новую жизнь. Хочу иметь дюжины детей!
— Дюжины? Анна — крестьянка с Парк-авеню? Не верю! Неужели я это слышу от моей утонченной сестры? — удивился Хэдли.
— Слышишь. Так что завтра первым делом найди Рэнди и поговори с ним. Это твой долг, брат…
— Подожди, подожди… Мой долг? Да я даже не хочу, чтобы ты выходила замуж за этого зануду.
— Зануду? Значит, вот как ты думаешь о человеке, которого я люблю! — вскричала Анна и, сжав кулачок, сильно ударила брата по руке. Тот недоверчиво уставился на нее, но не отстранился. — Убирайся отсюда, Хэдли! Ко всем чертям! Не хочу с тобой больше разговаривать! Я серьезно!
Хэдли встал, глотнул еще шампанского и посмотрел на Мадлен.
— Она твоя. Разве ей что-нибудь втолкуешь? Пойду спать.
Мадлен вздохнула и обняла Анну. Она оказалась в щекотливой ситуации: следовало успокаивать подругу и одновременно доказывать ей, что никто не считал Рэнди занудой. Но друзья существуют именно для таких случаев. С Анной случилась беда, и ее надо было выручать.
— Все будет хорошо, — сказала Мадлен и повторила эту фразу много-много раз, потому что ничего другого придумать не могла. Наконец почти через час, после того как Анна прикончила бутылку шампанского и извела всю коробку одноразовых носовых платков, Мадлен убедила ее лечь в постель. Они обсудят все завтра, пообещала она и добавила: — Утро вечера мудренее. — Девушка понимала, что им обеим надо поспать.
Она отвела подругу наверх и дождалась, пока та заснет, а потом задумалась над ее положением, стараясь поставить себя на ее место. Как бы она справилась с подобной ситуацией? Забеременеть от человека, который не желал ребенка? Мадлен не знала. Ужасно! Через неделю Анна должна стать замужней женщиной. Что произойдет за это время, оставалось только гадать.
Несколько дней после возвращения в город Анна почти ничего не ела и замкнулась в себе. Никогда она не казалась Мадлен более уязвимой и хрупкой. Но была такой напряженной и раздражительной, что ее никак не удавалось разговорить.
Уатт и Элизабет Макнил даже не догадывались, какая драма разыгрывалась под их кровом. И относили нервозность и отсутствие аппетита у дочери на счет волнений по поводу предстоящей свадьбы. Хэдли выполнял работу для «десанта» и днем почти все время отсутствовал. А Мадлен, предоставляя Анну самой себе, чаще всего сидела в библиотеке и читала.
В среду утром она полулежа устроилась там с чашечкой кофе и свежим номером «Таймс». Вошла Анна, и девушка сразу заметила ее изможденное лицо со следами бессонницы, но вместе с тем живую искорку в глазах.
— Ты выглядишь усталой, Анна. Может, поспишь?
— Ни за что!
— Как хочешь. — Мадлен привыкла к немногословию подруги, но сейчас в ее тоне послышалось нечто такое, что заставило Мадлен отложить газету и выпрямиться. — В чем дело?
Анна натянуто улыбнулась. Ее лицо так сильно побледнело, что обрамленные синяками глаза и губы выделялись и без косметики.
— Я решила, что делать. — Она произнесла это так хрипло, что у Мадлен по телу побежали мурашки.
— С ребенком?
— С ребенком.
Мадлен ждала.
— Я поступлю так, как желает Рэнди. Он — мужчина. Ему и принимать решения. — На ее губах играла та же холодная, безрадостная улыбка. — Но ему придется смириться с возможными последствиями.
— Что ты имеешь в виду? — нервно спросила Мадлен.
И подруга рассказала, как собирается поступить.
«Беллависта» была обшарпанной, унылой гостиницей в районе Шестидесятой улицы к западу от Бродвея. Трудно было представить, как она некогда выглядела, чтобы оправдать свое название. Теперь же ее фасад выходил на испанскую бакалейную лавку, китайскую прачечную и магазинчик греческих сладостей, а над ними располагались квартиры с разбитыми и заколоченными окнами.
Комната, за которую Мадлен заплатила тридцать долларов вперед настолько скучающему портье, что он даже не покосился на двух хорошеньких девушек с одним-единственным маленьким саквояжиком, выходила окнами на школьный двор в соседнем квартале. Сетка забора, вероятно, давно была прорезана кусачками, и за ней на площадке шумно играли в баскетбол мальчишки.
