Мэдлин Бейкер - Полет орла
— Почему?
— Не знаю. Мне думается, она поссорилась с братом, но я не уверен. — Взгляд Этана остановился на ее губах. — Давай не будем об этом говорить, — сказал он хриплым голосом, затем наклонился и поцеловал ее.
Внезапно почувствовав слабость в коленях, Синди обхватила Этана руками за шею. Он улыбнулся и прошептал ей на ухо:
— Уже поздно.
— А где мы будем ночевать?
— Я думаю, у моего дяди, — ответил Этан.
— Да? — Синди не смогла скрыть разочарования. Он кивнул.
— Сегодня мы с тобой наедине не останемся.
Она опустила глаза.
Это правильно, разумно, но почему же я не испытываю радости?
Следующий день прошел очень быстро. Синди нравилось смотреть танцы — любоваться костюмами, слушать музыку. Ей казалось, она никогда не устанет от подобного времяпрепровождения.
Они с Этаном коротко поговорили по дороге домой. Он ждал, что Синди станет критиковать жизнь в резервации, но она лишь восхищалась индейцами.
— Тебе нравится работать на ранчо? — спросила она. — Разве тебе никогда не хотелось стать доктором или адвокатом?
— Знаешь, я даже индейским вождем стать не мечтал, — сказал Этан с усмешкой. — Я просто радуюсь тому, что я — один из них.
— Но ты мог бы достичь гораздо большего.
— Когда-нибудь ранчо будет моим. Моей тете некому его оставить. Я никогда не стану богатым, но здесь я счастлив. Я люблю жизнь, мне нравится быть хозяином самому себе, и я не хочу рвать связи с резервацией.
Синди кивнула, но вслух ничего не сказала.
Этан поймал ее взгляд.
Она любит меня. Я не сомневаюсь в этом ни секунды. И я люблю ее, но, возможно, одной любви недостаточно, ведь мы такие разные!
— Я забыл тебе сказать, — произнес он. — Завтра я еду с группой. Поход двухдневный, ночуем в палатках, готовим на костре, ужинаем под звездами.
— Звучит ужасно, — откликнулась Синди. — Можно поехать с тобой?
— Увы, нет, — ответил Этан. — Все лошади заняты.
Они подъехали к домику Синди.
Этан обнял ее за плечи.
— Ты не зайдешь? — спросила она.
— Завтра очень рано вставать, а мне еще надо подготовиться. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Всего два дня. Ты не долго будешь скучать без меня!
— Хорошо. Береги себя, Этан.
Он поцеловал Синди долгим нежным поцелуем.
Она неохотно вышла из грузовика и стояла на крылечке, пока машина не скрылась из виду. Он любит ее, она поняла это без слов.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
На следующее утро Синди разбудил телефон. Она спала так сладко, что смогла проснуться и дотянуться до трубки лишь на четвертый звонок.
— Синтия?
Она присела на кровати.
— Мама?
— Немедленно приезжай домой! Твой отец…
— Что случилось?
— Он в больнице. У него плохо с сердцем…
— Мама, постарайся успокоиться, я срочно выезжаю.
— Пожалуйста, поторопись.
Синди повесила трубку и встала с кровати. Через двадцать минут она уже была одета. Отец в больнице. Синди с трудом могла в это поверить. Он всегда такой сильный, такой несгибаемый! Когда была маленькой девочкой, она идеализировала его и, как все девочки, собиралась выйти за него замуж, когда повзрослеет. В последний раз, разговаривая с ним по телефону, она хотела сказать ему, что любит его, но не сказала. А если ей больше не представится такая возможность?
Синди ехала в машине по шоссе, когда поняла: она не оставила Этану никакой записки.
К полудню Синди была дома. Взбежав по ступенькам, она позвала:
— Мама?
— Ее здесь нет.
Девушка повернулась и увидела Рину, пожилую экономку, стоящую в дверях кухни.
— А где же она?
— В госпитале. Вашему отцу сегодня утром стало хуже. Доктор…
Синди не дослушала ее. Схватив ключи от автомобиля, она выбежала на улицу.
Припарковавшись через десять минут возле больницы, Синди, стараясь взять себя в руки, сделала глубокий вдох, затем вышла из машины и направилась в приемный покой.
— Мистер Вагнер на третьем этаже, в отделении интенсивной терапии, — заглянув в журнал, сказала ей дежурная медсестра.
Синди поднялась на лифте, прошла по широкому гулкому коридору, наполненному запахом лекарств, и вдруг увидела свою мать, сидящую на стуле рядом с дверью.
— Мама?
— Синтия! — Мать встала и поспешила к ней. Синди обняла ее за плечи.
— Как он?
— Ему плохо. Они разрешают мне заходить к нему всего лишь на пять минут каждый час.
— Пойдем сядем. — Синди повела мать к ряду стульев, расставленных вдоль стены. Они сели рядом и взялись за руки. Мать выглядела измученной.
— Скоро сюда приедут Джимми и Ильза.
— Что случилось? Отец никогда не жаловался на здоровье.
Слезы потекли по щекам пожилой женщины.
— Мы смотрели телевизор… Он встал и пошел на кухню, принести что-нибудь выпить… — Она покачала головой. — Я услышала громкий стук, побежала на кухню. Он лежал на полу. Он разбил голову о край стола.
— Почему так произошло, мама?
— Доктор сказал, проблемы с сердцем у него возникли давно. Но ведь ты знаешь своего отца — он никогда не возьмет выходной, будет работать день и ночь и никогда не откажется от курения, хотя я ни раз умоляла его об этом. — Она крепко сжала ладони Синди. — Я так боюсь!
— Не волнуйся, мамочка, все будет хорошо. — Синди с усилием улыбнулась. — Он такой сильный, он не умрет.
Клер сквозь слезы улыбнулась ей в ответ.
— Я так рада, что ты приехала. Ты хорошо отдохнула на ранчо?
Синди кивнула.
— Он был там, мама.
— Пол? Да, я знаю, он звонил.
— Нет, не Пол. Этан.
— Этот индеец-танцор? Значит, поэтому ты туда поехала?
— Я все еще люблю его, мама.
— Синди, милая…
— Ни слова больше!
Это был длинный день. Они по очереди заходили к отцу. Синди испытала шок, когда его увидела. Выглядел он плохо. Кожа его была бледной, щеки впали.
Этан закинул руки за голову и стал смотреть на звезды. Стояла прекрасная ночь, теплая и ясная. Он слышал, как фыркнула лошадь, как вдали заухал филин.
Если бы Синди была сейчас рядом со мной!
Этан с трудом верил в то, что она снова вернулась в его жизнь. Ведь она по-прежнему — избалованная богатая девушка, а он — индеец, побывавший в полицейском участке.
Этан потряс головой, вспомнив ту ночь, когда его арестовали. Это случилось вскоре после их разрыва. Он сидел в баре вместе с друзьями, их девушками и хорошенькой блондинкой, которую ему пытались сосватать. Обычно он пил не больше двух кружек пива, но в ту ночь заказал себе виски, стараясь заглушить воспоминания о темноволосой девушке с небесно-голубыми глазами. Он был уже порядком пьян, когда один парень, в ковбойской шляпе и сапогах, стал резко высказываться об индейцах, ухаживающих за белыми женщинами. Этан терпел долго — насколько мог. Когда этот парень перешел к грубым выражениям, Этан велел ему заткнуться. Слова очень быстро перешли в действия, у Этана потемнело в глазах, и он опомнился лишь за решеткой. Через несколько дней пришла Дороти и вызволила его, но унижение, которое он испытал, навсегда осталось в его душе, хотя с тех пор он стал пить совсем мало.
