Сьюзен Кэрролл - Ночной скиталец
Она бы упала, но Сент-Леджер уже был рядом. Появившись со скоростью атакующего волка, он крепко прижал ее к себе.
— Розалин! — его голос проскрежетал у нее над ухом. — Какого дьявола вы делаете?
Она слабо боролась, пытаясь сражаться с собственной слабостью, сражаться с ним.
— Отпустите меня!
— Зачем? Чтобы вы упали на пол?
Он был прав, осознала девушка с испугом. Он не только удерживал ее, но и не давал упасть. Ее тело таяло рядом с ним, впитывая импульсы его жара и силы. Чувствительные соски, лишь слегка прикрытые батистом, плотно прижались к нему. Так потрясающе интимно, как будто она собиралась стать его любовницей.
Розалин пристально посмотрела ему в глаза, и что-то странное, казалось, вспыхнуло между ними. Что-то темное, жаркое и сильное.
И Ланс Сент-Леджер уже даже и не выглядел цивилизованным, казалось, он способен грубо подхватить женщину на руки и унести в свою постель.
Одним диким, яростным движением, Розалин вырвалась на свободу и, шатаясь, отошла, прислонившись к каминной полке.
Когда он двинулся к ней, она, задыхаясь, сказала:
— Если вы снова тронете меня, сэр, я буду кричать достаточно долго, чтобы здесь собралась вся деревня.
— Я не советую вам этого делать, моя леди.
— П-почему нет?
— Потому что я знаю только один способ заставить замолчать кричащую женщину. И этот способ — снова поцеловать вас.
— О, — Розалин задохнулась в испуге и попыталась нащупать что-нибудь, чтобы дать ему отпор.
Она схватила кочергу, но Сент-Леджер приблизился и легко вырвал «оружие» из руки девушки, прежде чем она смогла воспользоваться им.
— Проклятье, Розалин, — зарычал он. — Я просто дразнил вас. Вы воспринимаете вещи даже серьезней, чем мой брат.
Его брат? Розалин помнила, что в холле был еще один мирно выглядевший мужчина с тростью, но он тоже, казалось, исчез. Она предпочла бы его угрюмый вид этому неотразимому Сент-Леджеру.
Сжав руками ее плечи, Ланс потянул девушку обратно к стулу.
— Садитесь, — скомандовал он.
У нее не было другого выхода, кроме как подчиниться, опустившись на обитое тканью сиденье. Ноги дрожали. Она вся дрожала.
Сент-Леджер возвышался над Розалин, уперев руки в бедра, и рассматривал ее, нахмурившись.
— Ну и что, черт возьми, происходит, женщина?
Розалин крепко прижала распущенный корсет и лиф платья к груди и вжалась поглубже в кресло.
— Ничего особенного, сэр! Просто тот маленький факт, что пока я была без сознания, вы пытались раздеть меня.
— В чисто медицинских целях, — он даже не взял на себя труд выглядеть смущенным. — У меня не было другого выхода. Вы упали в обморок в мои объятия, помните?
Она помнила, но совсем не так, как это прозвучало в его устах. Интимно, даже надменно. Он описал это так, как будто она была сражена его физической привлекательностью.
— Но где мисс Фитцледжер? — требовательно спросила Розалин. — Почему не она ухаживает за мной?
— Потому что она наверху, в своей комнате, весьма возможно, тоже без сознания. Она не может вынести превосходство другой женщины над собой, даже если речь идет об обмороке. Что касается ее экономки, провалиться мне сквозь землю, если я смог найти ее.
— Сомневаюсь, что вы очень старались, — Розалин подтянула ткань повыше на своей обнаженной груди. — Вы должны стыдиться.
— Весьма возможно должен большую часть времени. Но в данном случае мои намерения были совершенно честными, — у негодяя хватило наглости сказать это обиженным тоном.
Розалин затрясло от негодования.
— Вы называете честным расстегнуть корсет леди?
— Нет, я называют это приводящим в чувство. Когда кто-нибудь из глупых молодых желторотиков в моем полку слишком стискивал колени при команде «смирно» и терял сначала равновесие, а потом сознание, первое, что я делал, это освобождал их от воротничков.
— В самом деле? А потом вы тоже целовали их?
На высоких скулах Ланса выступили красные пятна, но, казалось, больше от раздражения, чем от смущения.
— Я не знаю, почему поцеловал вас — сказал он. — Скорее всего, от облегчения, что вы наконец-то пришли в себя. Это был всего лишь легкий незначительный поцелуй. Ничего такого, из-за чего вам нужно так терзаться. Вы, конечно, не думали, что я собирался изнасиловать вас или… — он запнулся, изучая ее. — Боже мой, именно так вы и подумали.
К негодованию Розалин, развращенный негодяй, без всякого смущения, рассмеялся.
— Хорошо, а что еще я могла подумать? — ощетинилась она, защищаясь.
— Моя дорогая девочка! — Ланс усмехнулся. — Изнасиловать вас около чайного столика? При свете дня, в гостиной Эффи Фитцледжер? Когда в окно за нами может наблюдать вся деревня?
— Ну, я… я…
Когда он представил это таким образом, все звучало смехотворно.
— Если бы я собирался совершить с вами что-то безнравственное, я бы, по крайней мере, отнес вас в спальню и вернул к жизни. Не очень-то весело насиловать женщину, которая лежит мертвым грузом в твоих руках. И, кроме того…
Его голос понизился, в нем появились интимные, гипнотические нотки, которые так смущали ее.
— Я бы никогда не изнасиловал женщину. Я в этом не нуждаюсь.
Розалин не знала, что было хуже, его высокомерие или то, как он, забавляясь, смотрел на нее сверху вниз, заставляя чувствовать себя неопытной и глупой.
Возможно, она принимала это слишком близко к сердцу. Но она не привыкла обсуждать такие темы, как случайный поцелуй и мужчина, расшнуровавший ее платье не важно по какой причине… Даже ее дорогой Артур никогда не раздевал ее. Его супружеские визиты в спальню всегда сопровождались величайшей скромностью и благопристойностью — просто тактичное приподнимание ночной рубашки.
Розалин страстно желала бросить упрек Лансу Сент-Леджеру, указать ему на то, что он мог бы найти более приличествующий джентльмену способ справиться с этой ситуацией. Сэр Ланслот дю Лак, несомненно, так бы и сделал. Он бы никогда не поступил так неблагородно, если бы она потеряла сознание в его объятиях.
Он бы нашел какой-нибудь способ уберечь ее от смущения. Какой-нибудь способ, который был бы благородным и тактичным. От этой мысли слезы вдруг обожгли ей глаза, и Розалин быстро наклонила голову, яростно моргая, чтобы спрятать их.
И положение только ухудшилось, когда Ланс Сент-Леджер сделал запоздалую попытку вести себя как джентльмен. Он присел, потянувшись к ее руке.
— Розалин, моя дорогая…
— Леди Карлион, — отшатнулась она от него. — Я никогда не давала вам права использовать мое имя, сэр.
