Анна Яковлева - Посадочные огни
– Маме бы такое в голову не пришло! – в сердцах сказала она тогда отцу.
– Сорока дней не прошло, – шушукались старушки на поминках, качали головами, – слабый Михаил.
Отца это не остановило, но с Маргаритой они больше не виделись, под скрип полов вспомнила Галкина, так, иногда созванивались – и все. И на похоронах она не была – экипаж выполнял рейс то ли в Южно-Сахалинск, то ли в Петропавловск-Камчатский, замены ей не нашли. Откупилась от последнего долга перед родителем деньгами.
– Слушай, – вывела Маргариту из задумчивости сестра, – а давай диван передвинем к окну?
– Зачем?
– Как зачем? Он здесь не на месте! Не видишь, что ли?
Маргарита ничего не видела, кроме того, что этому дивану самое место на свалке.
Шифоньер времен хрущевской оттепели, круглый стол, сервированный запустением, в окружении стульев из лозы и этот диван – вот и вся обстановка. При маме дом еще был домом, а после мамы стал дачей.
На кухне русская печь, два стола и два стула, рукомойник, шкаф для посуды и ниша. От всего веяло нищетой и скоропостижной старостью.
Галкину кольнула мысль: «Из Марфинки, как из коммуналки, есть только один выход – к праотцам».
– Как ты сказала, «ничего лишнего»? – усмехнулась Марго.
– Ne quid nimis. Кстати, – Валентина открыла сумку и вытащила коробку, – держи.
– Что это?
– Телефон.
– Зачем? – не поняла Маргарита.
– Чтоб ты всегда была на связи. Понятно излагаю?
– У меня же есть трубка.
– Знаю я тебя, обязательно забудешь зарядить, – проворчала сестра. Или адвокат…
* * *Вечером в доме стало совсем неуютно. Холод и сырость надвигались на Маргариту со всех углов.
Галкина вышла во двор за дровами.
Засыпанный опавшими листьями участок с голыми деревьями навевал тоску. Дров не было, Маргарита насобирала куски мебели на растопку. Нашла в сарае ящики, разбила их топором, отнесла в дом.
Натолкала в печь газеты, чиркнула спичкой. Из печи повалил едкий дым. Маргарита закашлялась, утерла слезы, высморкалась, проветрила и без того стылый дом и повторила попытку – с тем же успехом. От обиды на судьбу-злодейку уткнулась в колени и разревелась.
Закрыть бы сейчас эту скрипучую дверь с обратной стороны, не оглядываясь, добежать до станции, сесть на электричку и оказаться дома.
Тут Маргарита представила лицо Рудобельского, когда она откроет дверь своим ключом и ввалится с барахлом. «Вы не ждали нас, а мы приперлися» называется. Вдруг он там не один… Вдруг с Валькой?
Нет, уж лучше научиться печь растапливать. Она же взрослый человек, у нее есть главное – жизненный опыт. Нужно сосредоточиться.
Маргарита подняла заплаканные глаза на стояк. Задвижка! Ну конечно! Как она могла забыть?
…Огонь трещал в печи, дом вбирал в себя тепло и присутствие человека и уже не казался таким одичавшим.
Мысль о постояльце назойливой мухой крутилась в голове: они с Валентиной действительно встретились в подъезде или?.. Какое ей дело до этого? Для нее сейчас главное – адаптироваться и монетизировать. Интересно, какое у нее хобби? Что она может предложить на рынок услуг, со всех сторон сплющенный кризисом?
В детстве Маргарита с удовольствием собирала гербарии. В школе на уроках ботаники училка ее хвалила. Можно собрать гербарий, выложить картинку, сунуть под стекло, в рамку – и на продажу. Называется художественный фитодизайн. Галкина бросила взгляд на облетевшую яблоню за окном. За гербариями в это время года надо лететь в Австралию. Гербарии отпадают.
Еще в куклы Маргарита играть любила. Что еще?
А ничего! Легче было перечислить все, чего Маргарита Галкина не делала. Не рисовала, не пела, не танцевала, не шила, не вязала. Шкуры не выделывала, бисером не вышивала, семейных рецептов майонезов и соусов не придумывала, цветы и овощи на продажу не выращивала. Маргарита Галкина парила в облаках. Вот и шмякнулась с поднебесья.
Маргарита опять зашмыгала носом – вспомнила, как в юности записалась в секцию парашютных прыжков. После взвешивания инструктор выгнал Маргариту с занятий.
Выставив себе невысокие оценки, Галкина вышла во двор, набрала в колонке воды, переоделась и принялась за уборку.
Вытащила ненужный хлам в сени, вымыла полы и окна, развесила занавески, застелила клеенкой стол на кухне и водрузила в центр свою любимую японскую чашку с крышечкой.
И услышала стук в дверь.
Сердце испуганно подпрыгнуло. За время преследования коллекторами у Маргариты на стук выработался отрицательный условный рефлекс, как у вивисецируемой собаки на человека в белом халате.
– Кто? – Маргарита вспомнила, что забыла накинуть крючок на двери, и вопрос был не чем иным, как данью традиции. Стук, между прочим, тоже.
– Хозяева, – донесся писклявый женский голос, дверь с нажимом скрипнула, в образовавшуюся щель показался любопытный курносый нос.
– Зин, ты, что ли? – И нос, и голос могли принадлежать только бывшей однокласснице, нынешней соседке – Зинке Резник.
– Смотрю, в окне свет, из трубы дымок… У тебя что, отпуск? – Зинаида политесу обучена не была, интеллигентность в людях принимала за блажь.
– Вроде того… Валька забегала к тебе, только дома не застала.
– Давненько тебя не видела. Ты надолго? – Зинка с ревностью высматривала в лице Маргариты признаки увядания. Чем дольше смотрела, тем больше растравляла себя: Ритка даже старилась красиво.
Время только чуть подернуло, смягчило черты. Благородство проявилось, порода. «В мать пошла Ритка, в Екатерину Георгиевну. Не зря деревенские сплетничали, что они из дворян. Деда, говорят, красные повесили на груше прямо во дворе усадьбы, а бабку с маленькой Катериной репрессировали. Вернулись они в родное село уже после реабилитации, в середине 50-х. Екатерина Георгиевна была первой красавицей, несмотря на татарскую рыжину, и Ритка вот тоже…» – всплыли обрывочные воспоминания в голове Зинаиды Резник.
Скольким деревенским парням башню снесло из-за Ритки! Когда Галкина уехала в город, ее подруги перекрестились и в одночасье разобрали Риткиных ухажеров. Надо сказать, те не сильно сопротивлялись.
Зинке достался не самый завидный, но и не последний. Григорий звезд с неба не хватал, как все деревенские, но жили дружно, детей нарожали, внуков дождались. Только Зинаиду за эти годы разнесло, а Ритка как была стройняшкой, так ею и осталась. А что ей сделается? Ни детей, ни плетей, как говорится. Теперь хоть привязывай мужика к себе или пояс верности надевай на него. Нелегкая принесла в Марфинку Галкину Маргариту. Рыжие ведьмы – самые опасные. А у этой одно имечко чего стоит…
Сердце Зинаиды заныло.
– Да как получится, Зин. Может, и надолго. Пока на полгода – я квартиру сдала…
