Елена Квашнина - А у нас во дворе (СИ)
Родители настороженно следили за переменами, не зная, радоваться или беспокоиться. Одноклассники притаились. Тоже не знали, чего от меня теперь ждать.
Я тратила кучу времени и сил на, вроде бы, очень нужные для меня и крайне полезные вещи по одной единственной причине - мне требовалось отвлечь своё внимание от Логинова, занять душу и мысли чем-нибудь посторонним. Для великой цели годилось всё: уроки, курсы, новый имидж. Никакой конкуренции с Лавровой. Упаси, боже! Надо не бояться смотреть правде в глаза. Кто я для Серёжки? Малолетка, которую приятно было периодически, на досуге, воспитывать. Пока не пришла любовь и не захватила его целиком, не оставив мне и хвостика. За последние годы я привыкла к нашим особым отношениям, к тому, что Логинов прежде всего мой. Иная ситуация представлялась мне, эгоистке, в очень отдалённом будущем. Пришла пора избавляться от обыкновенного детского эгоизма, оставить Логинова в покое, не отсвечивать перед ним. Инфантилизмом, как называл это явление дядя Коля, блистать не хотелось. Но кто бы знал, какая боль раздирала грудную клетку, когда я видела Логинова с Танечкой! Видеть, увы, приходилось часто.
Логинов перестал ежедневно торчать в школе. Занялся, слава богу, учёбой. Раз в неделю, да, заходил. К колоссальному огорчению, они с Танечкой любили потусоваться с моими одноклассниками, а те предпочитали мой подъезд. Вечером, возвращаясь с курсов или от дяди Коли, я непременно сталкивалась с компанией, к которой иногда подтягивались Родионов и Фролов. При этом Серёга и его дама сердца всегда сидели на полмарша выше остальных. Как бы надо всеми. Смотрели сверху вниз. Не столько смотрели, сколько ворковали, целовались. Зачем это было им нужно? Как будто нельзя найти другое, более уединённое место. Лично я укромных уголков знала с десяток. Логинов наверняка не меньше.
Мне всегда казалось, что откровенно проявлять нежные чувства прилюдно - верх неприличия. Элементарная распущенность. Впрочем, в последнее время много разговоров ходило о сексуальной революции. Должно быть, в нашей стране она потихоньку лезла из подполья, стремясь расцвести на свободе махровым цветом. И в моём подъезде в том числе. Фу-у-у, глаза бы не смотрели. Они, к прискорбию, смотрели только туда.
Я иногда застревала ненадолго среди ребят, так, поболтать, послушать свежие анекдоты, поспорить на политические темы, которые всё требовательней вторгались в нашу жизнь. Чаще же устало шла мимо, перекинувшись парой общих фраз со сливками общества. Логинову и Танечке, всегда сидевшим отдельно, бросала:
- Привет, камарадос.
- Привет, привет, - мельком взглядывала на меня Лаврова, на секунду отрываясь от журчания с Серёгой.
- Всё грызёшь гранит науки? - вместо приветствия дежурно шутил Логинов. - Зубы не сточила?
- Покусать при случае способна, - отбрёхивалась я, не оборачиваясь. Для чего оборачиваться? Что я там нового обнаружу, у себя за спиной?
Воронин в лестничных посиделках не участвовал. Тоже ходил на курсы, посещал репетиторов. Готовился поступать в МГИМО. Мы проводили с ним вечер субботы: играли в шахматы, смотрели видак, слушали музыку. Вечер воскресенья у меня уходил на общение со старой дворовой компанией. Только, к сожалению, новые интересные идеи не возникали ни у парней, ни у меня.
Казалось бы, всё успокоилось, вошло в определённую колею. Все счастливы и довольны. Ну, растущая горечь в моей душе - это никого не касалось. Я ни с кем не делилась, молча носила её в себе, тяжко перебаливая. Рано или поздно должна же я была выздороветь, вернуться к нормальной жизни, в которой всё ясно и просто?
* * *
Теперь, спустя много лет, я, наверное, могу объяснить те события по-другому. Мы много потом друг другу рассказывали, делились сведениями: Серёжа, парни, я. Из пригоршен "смальты" восстанавливали мозаичное полотно той нашей жизни. Чем ещё нам было заниматься после нешуточных передряг? Только путём раскаяния и честных признаний расчищать путь к будущему.
Много вскрылось разного, о чём я и не подозревала. Подтвердились и некоторые подозрения. Ах, до чего Воронин был прав в отношении Лавровой. Действительно, редкой мерзости натура. А Шурик был прав в отношении Воронина, которого я не смогла раскусить вовремя и поплатилась за свою близорукость. Да все мы слишком верили глазам и не доверяли сердцу.
* * *
Иногда у меня возникало ощущение, что за моей спиной постоянно происходят события, касающиеся меня непосредственно, и о которых я, по мнению людей причастных, знать не должна. Иными словами, интриги. Понять смысл закулисных действий, не наблюдая самих действий, невозможно. Я самих действий не видела, сталкивалась с их результатами. Объяснить происходящее иначе, как чьими-то интригами, не получалось. Обстановка вокруг меня слишком часто менялась то в "плюс", то в "минус".
Началась зима. Вполне себе симпатичная, пушистая из-за частых снегопадов, с приятным морозцем и глубокой синевы вечерами. Мои одноклассники несколько раз без меня ездили на каток в парк Горького, хотя раньше без меня туда вообще не ездили. Обычно я уговаривала всех составить мне компанию. Зато меня позвали на подпольную вечеринку, откуда пришлось быстро линять - слишком много выпивки, слишком много неприкрытой распущенности. Пир времён Калигулы. Стоило вспомнить реакцию одноклассников на известие о моём участии в памятной дегустации ликёров. Те, кто тогда брезгливо поджимал губы, смотрел с осуждением, сейчас вели себя гораздо хуже. Лицемеры поганые. Сам собой напрашивался вывод: бьют не за воровство, за то, что на нём попался. А и поделом. Умей вертеться, умей создавать видимость приличий. На воротах взрослой жизни следовало бы разместить надпись "Оставь наивность, всяк сюда входящий". Или лучше употребить слово "невинность"? Мне такая взрослая жизнь не нравилась, хоть убей, полезней в стороне держаться. Я сделала очередную зарубочку в памяти для будущих времён.
На классном огоньке у меня случился непредвиденный взрыв популярности. Воронин замучился оттирать в сторону парней, наперебой твердивших о моей сексапильности. Сроду такого ажиотажа вокруг моей скромной персоны не возникало. Мальчики думали, что искренно радуют девушку крутым комплиментом. Замена человеческой привлекательности на исключительно постельную лично мне радости не приносила. Неужели отношения полов главное содержание взрослой жизни? Неужели нет более существенных интересов? С ума все посходили, что ли? И Воронин туда же. Он боялся, я приму восторги парней за чистую монету и зазнаюсь. По его твёрдому убеждению, вешать мне на уши лапшу фразами типа "ты секси, детка", имел право он один.
