Диана Килина - Пепел
– Дана, у меня в среду будет одно мероприятие, – начал Эрик, когда я уже собралась выходить из машины, – Я хотел бы тебя пригласить с собой.
– Вечеринка?
– Скорее презентация. Будет куча скучного народу, фальшивых улыбок и раздутого самомнения. В общем, мне нужен человек, с которым я не сойду с ума в этой атмосфере, – он робко улыбается, – Ну и трезвый водитель не помешает.
– Поняла. Форма одежды?
– Вечернее платье. Если нужно, я могу… – начинает он, но я перебиваю:
– Все в порядке. У меня есть походящий вариант. Тогда до среды?
– До среды, – пристально смотрит он на меня, – Я заеду в семь.
– Хорошо…
Я вылезаю из машины, и иду к подъезду. Потом оборачиваюсь, и машу ему рукой. Он улыбается в ответ и медленно отъезжает от моего дома.
Я долго думаю, а потом набираю Руслана. Наверняка, он еще в баре:
– Руся, помнишь мое красное платье?
– Это, которое с пуговицами? – устало спрашивает он, перестав греметь посудой на том конце провода.
– Да.
– Так это не платье, а комплект. Помню, конечно. Это был лучший твой наряд.
– Ты его продал?
– Нет, так и не решился, оно где–то лежит в кладовке дома. А что?
– Оно мне нужно.
ГЛАВА 17
С трудом застегнув последнюю жемчужную пуговицу, я пригладила рубашку–боди из красного полупрозрачного шелка и вздохнула.
Последний раз я надевала это платье (или комплект, как говорил Руслан, не суть) примерно шесть лет назад на Рождество. В тот год мы проводили его в кампании друзей, а не в семейном кругу как обычно. Я еще не знала, что беременна и очень удивлялась, почему боди сидело на мне не так, как во время примерки в магазине.
Я вздрогнула от воспоминаний, которые должны были быть приятными, но на деле это оказалось не так. Быстро заморгала глазами, и еще раз оглядела себя.
Сейчас оно сидит так, как надо. Если бы только не шрамы, покрывающие мои ноги.
Я натянула юбку в пол из такой же ткани и застегнула пояс. Неплохо. Татуировок почти не видно, правда рукава слишком тонкие и надпись на предплечье просвечивает. Надеюсь, это не смутит Эрика и его скучную кампанию.
Я взяла черные туфли с красной подошвой, единственную пару на каблуках, которую я позволила себе купить после аварии. Да, это Лабутены. Да, тысяча евро. Да, я потратила на них свою трехмесячную зарплату. Да, это того стоило. Черная кожа, вырезанная кружевом, плотно облегала мои ступни, а каблук придавал изящность моей хромой походке.
Еще раз взглянув на себя в зеркало, я довольно ухмыльнулась. Красный шелк покрывал меня с головы до ног, окутав, словно вуаль. Блузка–боди застегивалась на множество маленьких пуговиц, а юбка была широкой и летящей. Я подняла волосы и заколола их на затылке, выпустив один локон, и накрасила губы алой помадой, в тон платью.
Домофон прозвонил один раз, я сразу сняла трубку и распахнула дверь. Прошла в спальню в поисках сумочки, которая валялась под кучей косметики и нижнего белья. Я никак не могла подобрать что–то соответствующее. В итоге пришлось остановиться на бесшовном комплекте телесного цвета, все остальное предательски просвечивало сквозь красную ткань.
Я услышала шаги в гостиной и мелодичный голос Эрика:
– Ты готова?
Не отвечая, я вышла и уставилась прямо на него. Он замер от удивления и раскрыл рот от того же.
– Я знаю, футболки мне идут больше, – я постаралась пошутить и снять напряжение
– Чтоб я сдох, – прошептал он, – Красное платье…
– Дыши, Эрик. Это всего лишь платье, – я прошла мимо него к столику в коридоре и сложила в сумочку телефон, наушники и ключи. – Ты идешь?
Он вышел вместе со мной, позволив мне захлопнуть дверь. Я давно поставила автоматический замок, чтобы не возиться с ключами, когда ухожу. Предательские пальцы частенько меня подводили, и я роняла связку. Дверь послушно щелкнула, я дернула ручку – закрыто.
Мы вышли из подъезда, в котором я чувствовала себя неуютно в своем наряде. Эрик полностью соответствовал себе: черный костюм, идеально сидящий на нем, серый галстук и белая рубашка. Когда мы сели в машину, он попросил взять из бардачка черную коробку, прошитую атласом, и достал из нее алый галстук. Я вскинула бровь, когда он завязывал его.
– Так лучше, – сказал он, глядя в зеркало на козырьке, и улыбнулся мне.
Не спорю.
Мы тронулись и поехали в центр города. Было светло, хотя солнце уже начало медленно опускаться к горизонту. Я всегда любила такое время суток, потому что мне нравился мягкий свет, который окружал все вокруг. Высокие дома стояли, окутанные легким сиянием, в окнах отражался желтовато–оранжевый цвет. Все вокруг выдавало приближающиеся сумерки, окутанные тайной. В общем – красиво.
Презентация, как назвал ее Эрик, проходила в лаунж–баре гостиницы Раддиссон, на двадцать четвертом этаже. Если быть точной, то на двадцать пятом. Этажом ниже был бар для посетителей и постояльцев, двадцать пятый был доступен только под бронь. Здесь я справляла свадьбу.
Супер.
Мы поднимались в отдельном лифте в кампании молчаливого администратора отеля. Он неловко улыбался, поглядывая то на меня, то на Эрика.
– Я вас узнал, – прощебетал он, глядя на меня
– Откуда? – я повела бровью, пытаясь подавить любопытство
– Вы у нас свадьбу справляли. Я видел вас на фотографии. Кажется, это было лет пять назад, или шесть, быть может…
– Шесть, – тихо выдала я, опуская глаза в пол лифта.
– Как ваш муж? – бесцеремонно спросил парень, и Эрик напрягся.
– Мой муж погиб, – ответила я, поднимая глаза.
– О, простите, я не хотел… – начал мычать администратор, двери лифта открылись, и он попятился к выходу, потупив взгляд.
Эрик взял меня за локоть и тихо сказал:
– Если хочешь, его здесь завтра не будет
– Не нужно. Пошли, нас ждут.
Он приобнимает меня за талию, устанавливая свои невидимые права, мы входим на площадку, и я вдыхаю прохладный июньский воздух. Под нами уже начинают загораться огни, где–то вдали солнце уходит за горизонт. Я бросаю взгляд на старый город с его высокими шпилями и флюгерами, потом на новые здания, не сочетающиеся с ними, и улыбаюсь. Я давно не видела вечерний Таллинн с этой высоты.
Эрик взял два бокала с шампанским с подноса официанта, и протянул один мне.
– Пить не обязательно, но держать в руках придется, – он улыбнулся и кивнул паре, стоящей неподалеку от нас. Отпил немного и потянул меня за собой. – Пошли. Мне нужно немного поработать лицом.
Мы подходили ко всем и каждому, здоровались и кивали. Эрик говорил преимущественно по–эстонски, изредка переходя на английский. Я не сразу поняла, почему, учитывая, что он прекрасно владеет русским языком. Позже он разъяснил:
– В эстонской среде есть большой пунктик по этому поводу, – шепнул он мне, когда мы стояли в стороне, – Обычно, заслышав русскую речь, эстонцы переходят на английский, даже если прекрасно владеют русским. Меня это бесит, – вздохнул он, проводя губами по моим волосам.
