Татьяна Осипцова - По ту сторону зеркала
Они закурили. Станислав поинтересовался, жадно затянувшись:
— Как же так вышло, что вы с сестрой в разных городах оказались?
— Мы родились в Новосибирске… — начала рассказывать Надя.
— В Новосибирске? Она не рассказывала…
— А что говорить, когда ее в полтора года оттуда увезли?
Надя поведала Славе все: как бабушку с прабабушкой сослали из Ленинграда в Сибирь, как ни за что арестовали деда, как мама вышла замуж за человека, который представился ученым, но, как оказалось, был еще и работником органов. Про то, как мама шагнула под колеса грузовика, в беспамятстве или умышленно, этого никто никогда не узнает… Про то, как отец согласился оставить одну из дочерей на воспитание теще, а она столько лет хранила тайну…
— Санта-Барбара, — пробормотал Слава, когда Надя закончила свой рассказ. — Так у тебя, кроме Верки, которой ты никогда в глаза не видела, никого на свете?.. Ты здесь в гостинице остановилась?
— Нет. Я живу на Большом проспекте, недалеко от Шестнадцатой линии, в квартире своих предков. Меня приютила Фаина Абрамовна, соседка, она еще бабушку помнит.
— Хоть твоя сестрица и порядочная стерва, но у нее ведь тоже из родни только ты осталась. Помочь тебе ее найти, что ли?
— Спасибо, я сама попробую.
— Давай номер твоей трубки, вдруг я что узнаю.
— У меня нет сотового, — Надя покраснела.
Станислав посмотрел на нее, как на больную.
— Тогда мой номер возьми.
Он расстегнул молнию на комбинезоне, пошарил за пазухой и сунул ей в руку картонный квадратик с золотым обрезом. Надя не глядя пихнула его на дно сумки и встала, собираясь прощаться.
— Ну прощай, Надежда. Если сестру найдешь, приветов ей от меня не передавай. А тебе — желаю удачи!
Похоже, Фаина Абрамовна извелась от нетерпения, ожидая возвращения своей постоялицы. Едва Надя вошла в квартиру, старушка выскочила в коридор:
— Ну, как прошла встреча с отцом? Узнала, где Веру искать?
— Ничего я толком не узнала, а отец умер три месяца назад… — устало ответила Надя.
— Господи! — всплеснула руками старушка. — Проходи, рассказывай все по порядку.
Когда Надя закончила, Фаина Абрамовна вздохнула:
— Да, следует признать, не очень порядочная у тебя сестра… С отцом порвала без видимой причины, парня бросила в трудную минуту… Позарилась на богатого! Усачев, Усачев… Вроде мелькала такая фамилия по телевизору. Если он депутат, то поговорить с ним будет нетрудно.
— Что, в Таврический дворец идти?
— Наши депутаты в Мариинском заседают, это сразу за Исаакиевским собором. Но идти туда ни к чему. У каждого депутата имеется приемная, и по определенным дням они беседуют там с простыми гражданами. Постой-ка…
Старушка принялась рыться на полке под телевизором, извлекла оттуда старую телефонную книгу, распухшую от множества вложенных в нее газетных вырезок. Минуты три она перебирала листки, наконец, воскликнула:
— Вот! Список депутатов по округам, и адреса, по которым они принимают граждан. Так-так… Усачев Антон Тимофеевич… У него как раз завтра с трех до пяти прием. Пойдешь?
— Пойду, — кивнула Надя.
Она решила, что должна использовать все возможности.
Глава 8
Приемная депутата Усачева располагалась в неказистом здании торгового комплекса, построенного в середине семидесятых в одном из спальных районов. Открыв обшарпанную дверь, пройдя мимо пункта приема белья в стирку и сапожной мастерской, Надя поднялась на второй этаж. Против железной двери в отделение Сбербанка красовалась еще одна, тоже тяжелая, но отделанная под ценные породы дерева. Войдя в нее, Надя оказалась будто в другом мире. Блестящая плитка под мрамор на полу, сложные светильники на подвесном потолке, новые двери с золотыми ручками на фоне белоснежных стен, вдоль которых стояли секциями симпатичные металлические стулья для посетителей. Почти все они были заняты.
— Здесь все на прием к депутату? — спросила Надя. — Кто последний?
— Пойдите сначала запишитесь, может, вас и не примут, — буркнула полная женщина в зеленом газовом платке, кивая на раскрытую дверь.
Там, за двумя стоящими углом столами расположились молодой человек лет двадцати пяти и совсем юная девушка. Надя поздоровалась, ей ответили.
— Я к депутату Усачеву Антону Тимофеевичу.
— Здесь все к депутату.
Тон девушки нельзя было назвать вежливым.
— А по какому вопросу вы хотите побеседовать с господином Усачевым? — постарался смягчить грубость секретарши молодой человек.
Надя немного растерялась.
— Я ищу свою сестру… — пролепетала она.
Молодой человек взял ручку и стал что-то писать в блокноте.
— По поводу пропажи родственницы, — озвучивал он. — Вы, наверное, обращались в правоохранительные органы, но вам там не помогли. Конечно, работа нашей милиции оставляет желать лучшего… Пожалуйста, скажите вашу фамилию, имя и отчество.
Надежда продиктовала.
— Господин Усачев примет вас примерно в шестнадцать пятьдесят. Вы будете последняя, на сегодня запись окончена.
Молодой человек захлопнул блокнот и передал его юной красавице.
Чтобы не сидеть два часа в коридоре, Надя вышла на свежий воздух. Вокруг ни одной скамейки. Бывшее подобие сквера перед торговым центром изуродовано, газоны разъезжены машинами, почти все кусты поломаны — грустное зрелище, все как везде. Вот тебе и культурная столица!
Впереди, за перекрестком, сиял и переливался огнями рекламы громадный торговый комплекс. Она решила прогуляться до него.
Целый час она бродила по сверкающим лабиринтам среди модных бутиков, но ни в один из них не решилась зайти. Ценники на витринах отпугивали количеством цифр. Коротенький топик — две с половиной тысячи! Босоножки — почти пять! Сумочки — от шести! Похожие сумки она видела на вещевом рынке в Новосибирске, и самая дорогая стоила тысячу двести. Но что поразило ее еще больше — отделы не пустуют, люди что-то примеряют и даже покупают. Это какие же зарплаты надо иметь, чтобы носить такие вещи?
Надя проехалась на эскалаторе на второй этаж, съела порцию мороженого в одном из кафе и решила, что пора возвращаться в приемную депутата.
Было уже половина пятого, но в белом коридорчике ожидали четыре человека. Надя присела на стул, гадая — примут ли ее, или депутат ровно в семнадцать ноль-ноль уедет отсюда?
Из кабинета выкатилась давешняя тетка в газовом платке, бормоча что-то себе под нос. Две женщины средних лет вскочили со своих стульев. Они пробыли у депутата минут десять и вышли, делясь впечатлениями:
