Джессика Соренсен - Секрет Эллы и Миши
— Я думаю, что мне лучше остаться здесь, — говорит Лила, хмуро смотря на свой телефон.
— Ты уверена? — спрашиваю я. — Итан позаботится о ней.
Она выглядит расстроенной, швыряя телефон в свою сумочку. — Да, мне просто нужно убедиться, что все идет по плану.
— Хорошо, но ты сможешь найти дорогу обратно до дома? — Я держу дверь открытой.
— Я позабочусь о том, чтоб она добралась до места назначения, — пожимает плечами Итан.
Лила поправляет сумочку на плече и слегка ему улыбается. — Спасибо.
— Отлично, раз с вами обоими все решено, то думаю, мы увидимся позже.
Я пересекаю парковку в сторону улицы. Уже довольно поздно, и шанс, что автомобиль Лилы будет готов к концу дня, чертовски мал. Я достаю телефон и набираю сообщение Элле.
Я: Просто хочу убедиться. Ты в порядке?
Я иду по тротуару мимо огороженных домов и высохших газонов. На углу группа детей, выглядящих слишком молодо для тех, кто учится в старшей школе, обменивает денег на наркоту. Эта часть города довольно паршивая, но сейчас дела обстоят лучше, нежели, когда мы с Эллой были детьми.
Элла всегда была любопытная. Много раз нас преследовали за то, что мы суем носы не в свое дело, и частенько я получал по заднице за то, что защищал Эллу.
Но я сделал бы это снова с большим удовольствием, потому что всегда это сводится к тому, что я и она выступаем вдвоем против целого мира. Так было всегда.
Мой телефон завибрировал в кармане, и я проверил сообщение, удивившись, увидя имя Эллы на экране.
Элла: Нет, не думаю, что я в порядке.
Не тратя ни секунды на раздумывания, я бегу настолько быстро, насколько могу, к ней домой.
ГЛАВА 7
Элла
Дин включил наверху свою музыкальную установку на полную громкость, да так, что завибрировал потолок. Я начала собирать мусор на кухне, стараясь избегать очередной встречи с ним. Подперев бедром мусорное ведро у края стола, я начала двигаться вдоль столешницы, сталкивая в линию выставленные бутылки в ведро.
Вытащила мешок, я завязала его, держа подальше от себя. — Господи, как же воняет.
— Все ещё убираешь за отцом, как я погляжу, — произнес Дин, входя в кухню. Он одет в слаксы 18и рубашку с кнопками, рукава которой закатаны до локтей. Его темно-коричневые волосы коротко подстрижены, и это демонстрирует шрам на верхней части лба, куда я случайно ударила его во время несчастного случая, когда мы играли в бейсбол с распоркой для палатки, и баскетбол. — Ничего не меняется здесь, даже если ты уезжаешь на год. — Он открывает холодильник и крадет пиво. — Хотя выглядишь иначе. Ты, наконец, стала в ладах с законом?
— Тебя действительно это волнует? — Я перетаскиваю мешок для мусора к задней двери. — Думаю, ты абсолютно ясно дал понять, когда в последний раз был здесь, что не придаёшь значения тому дерьму, что происходит со мной.
Он хлопает крышкой от бутылки. — Ты до сих пор сердишься по этому поводу?
— Ты сказал мне, что я убила нашу мать, — тихо говорю я. — Как я могла это забыть?
Он потягивает пиво и пожимает плечами. — Я думал, что ты уехала, чтобы двигаться дальше.
Я делаю глубокий вдох. — Я не двигалась дальше, а просто сбежала так же, как и ты.
— Я убежал по той же причине, что и ты. Убежал, потому что пребывание здесь означает переосмысление прошлого и тех вещей из него, которые должны быть заперты и никогда уже больше не вспоминаться.
— Ты имеешь в виду события, связанные со смертью мамы. И тот факт, что из-за меня она мертва или, что я несу ответственность за ее смерть.
Он сдирает этикетку с бутылки пива. — Почему ты всегда так тупа относительно всего? Это доставляет людям неудобства.
Я возвращаюсь к своим старым привычкам, и мне нужно взять себя в руки. Открыв заднюю дверь, я бросаю мешок с мусором на заднем крыльце. — Хочешь пообедать? Мы можем съездить в Алпин, где никто не знает нас.
Он качает головой, проглатывает остатки пива, а затем бросает пустую бутылку в корзину. — Единственная причина, по которой я вернулся сюда - забрать остальные свои вещи. Потом я уйду. У меня есть вещи, вернуться к которым гораздо важнее, чем к семейной драме и отцу-алкоголику.
Он оставляет меня на кухне, и несколько секунд спустя музыка становится еще громче. Этот оживлённый ритм сводит меня с ума, поэтому я включаю на кухне радио, взрывая «Shameful Metaphors» Chevelle, после чего начинаю подметать кухню, игнорируя слова брата. Он всегда любил придираться к мелочам, разрывавшим меня на куски, что было нормально, но на похоронах он пересек линию, вернуться за которую мы никогда уже не сможем.
Задняя дверь распахивается, и порывы ветра проникают в дом, когда мой папа спотыкается об порог на кухне. Его обувь развязана, джинсы порваны, красная рубашка окрашена грязью и жиром. Его рука завернута в старую тряпку, пропитанную кровью.
Уронив веник на пол, я подбегаю к нему. — Господи, ты в порядке?
Он уклоняется от меня и кивает головой, шатая раковину. — Просто порезался на работе. Нет причин для беспокойств.
Я выключила музыку. — Папа, ты не пил на работе, ведь так?
Он поворачивает кран и склоняет голову. — Мы с ребятами выпили по два шота во время обеденного перерыва, но я не пьян. — Он удаляет тряпку и засовывает руку под воду, выпуская вздох облегчения, как только вода смешивается с его кровью. — Твой брат дома? Мне показалось, что я видел его автомобиль на дороге.
Схватив бумажные полотенца, я начинаю оттирать кровь, которой он заляпал стол и пол. — Он наверху собирает свои вещи.
Отец слегка соприкасается рукой с бумажным полотенцем, морщась. — Ну, это хорошо, я полагаю.
Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть его руку. — Может, отвезти тебя к врачу? Выглядит так, словно может понадобиться наложить швы?
— Я буду в порядке. — Он хватает бутылку водки, делает большой глоток, а затем обливает ей свою руку.
— Пап, что ты делаешь? — я хватаюсь за аптечку над раковиной. — Пользуйся спиртом из аптечки.
Дыша через стиснутые зубы, он оборачивает свою руку бумажным полотенцем. — Видишь, как новенькая.
— Туда все еще может попасть инфекция. — Я достаю аптечку и кладу её на столешницу. — Тебе, правда, стоит позволить мне отвезти тебя к врачу.
Он быстро взглянул на меня, его глаза были полны агонии. — Господи, ты так сильно похожа на неё, что это просто сумасшествие какое-то... — Он волочит ноги, проходя сквозь дверной проем в гостиную. Несколько секунд спустя я услышу, как включает телевизор, и воздух наполняется дымом.
