Измена. (не) удобная жена (СИ) - Грасс Елена

— Основной удар пришёлся на сторону водителя. Ваш муж, можно сказать, принял всё на себя. Сознательно или нет, но он фактически спас девушку. Когда машину занесло в кювет, он сделал всё возможное, чтобы защитить её. Так она рассказала. Скажите ей, чтобы она обязательно поблагодарила его. Было благородно с его стороны, — в конце речи заключает врач.

Надо же, какой рыцарь! Он рисковал своей жизнью ради этой девки. Прямо герой! Обязательно передам ей, чтобы она отблагодарила его.

— Простите, мне пора возвращаться к работе, — произносит следом, будто извиняясь, и я понимаю, что ему действительно некогда возиться со мной. Он быстро измеряет мой пульс, обменивается парой фраз с медсестрой, и вскоре кабинет пустеет.

Медсестра пару минут сидит вместе со мной в тишине, а затем бросает на меня быстрый взгляд.

— Я скоро вернусь, — обещает она, прежде чем выйти.

— Да, конечно, — отвечаю машинально, понимая, что осталась одна.

Откинув голову к стене, закрываю глаза. Я совсем не удивлена, что со мной произошло это недомогание и закружилась голова.

Почти неделю, после того как я нашла те трусы, нахожусь в состоянии дикого стресса, который при этом переношу в полном одиночестве, ни с кем не имея возможности обсудить.

Обычно, когда случается беда, бежишь к своим родным и близким.

Но Ладе я позвонить не могу, потому что она на эмоциях может выдать меня перед отцом.

Самому Курбатову, потому что он как раз тот самый предатель. И подружке своей, потому что именно её я сначала подозревала в связи со своим мужем, а теперь подозреваю с пособничестве родной дочурке.

Но всё равно рука тянется к телефону. Мне отчаянно хочется поговорить с Ниной о своей беде.

Тело моё дрожит, когда я набираю её номер.

— Да, алло…

— Ниночка… — говорю, стараясь собрать последние остатки самообладания для этого разговора. — У меня беда…

Буквально всем своим существом чувствую, как она замирает на другом конце провода.

— Что случилось? — голос подруги сонный.

— Миша попал в аварию, — еле выдавливаю из себя, борясь с кипящей внутри ненавистью.

Естественно, эта ситуация разрушает мою жизнь, но я должна сохранять спокойствие ради своего будущего.

Нет другого выхода.

Жду её реакции, зная, что она наверняка уже в курсе событий. Наверняка дочь успела рассказать ей всё.

— Ох… Альбиночка… Милая… Он жив? — вдруг голос Нины дрожит, и неожиданно замечаю в нём искреннее волнение. Нет, она, похоже, ничего не знает.

— Жив, но состояние тяжёлое, — говорю, намеренно добавляя драматизма. — Врачи пока ничего конкретного не сообщают. — Пауза, чтобы дать ей прочувствовать всю тяжесть момента, усилить с моей стороны напряжение.

Мне очень важно, как она отреагирует. Проявит ли себя как настоящая подруга, предложит приехать, поддержит в этот трудный час.

Когда я обнаружила те проклятые трусы её дочери, она сразу примчалась. Помню её лицо, искажённое от возмущения, злобы и беспокойства. Интересно, как она поступит сейчас?

Ну не верю я, что они не в связке!

— Лада с тобой? — задаёт она следующий вопрос.

— Нет, — отвечаю сухо.

— Позвони ей. Пусть она будет рядом. Тебе сейчас нужна поддержка, — советует она.

— Приезжай и ты, прошу тебя, — всхлипываю снова. — Мне так тяжело сейчас, так тяжело… Если вы обе будете рядом, мне станет легче.

Глава 26

На удивление она не колеблется ни секунды.

— Хорошо, я приеду. Но скажи, куда именно тебе нужно приехать?

Неожиданно теряюсь. В глубине души ожидала, что она бросится к своей дочери, особенно после того, что произошло и откажет мне в поддержке.

Но вместо этого она уверенно готовится мчаться ко мне.

— Я буду через пару часов дома, — наконец отвечаю, понимая, что выбора у меня нет.

Сама же позвала! Но была уверена — найдёт причины отказаться ко мне приезжать.

— Может, лучше я за тобой в больницу приеду? Скажи, где ты находишься?

— Нет, нет, я уже выезжаю, — вру.

Мне просто надо ещё немного времени на обдумывание ситуации.

Заканчиваем разговор, и остаюсь одна с собственными мыслями.

Анализирую информацию, которую сообщил врач.

Если всё так, как он описал, то у его девки скоро появятся заметные синяки на лице от удара, который пришёлся аккурат куда надо.

Мне это только на руку, потому что я собираюсь обличить её и не позволю ей так легко выйти сухой из воды.

Воспоминания возвращают меня снова и снова в наше общее прошлое.

Сколько раз эта девушка приходила в наш дом? Как она кружилась вокруг моего мужа, когда он готовил шашлыки, или когда мы собирались всей семьёй на ужин.

Тогда я не придавала этим моментам особого значения, ведь она казалась мне слишком молодой для него.

Она же ровесница нашей дочери, или даже моложе⁈

Точного возраста не помню, лихорадочно подсчитываю приблизительные годы. Да, ей должно быть около двадцати двух-трёх лет.

Получается, что все её милые улыбки, попытки подружиться не только с Ладой, но и со мной, были лишь маской, фальшивым фасадом. Обман, чистейший обман!

И все эти сладкие разговоры, дружелюбие — всё это было лишь завесой, за которой скрывались их грязные секреты.

Пока механически натягиваю сапоги, возвращающаяся медсестра прерывает поток моих мрачных размышлений.

— Вашему мужу начали делать операцию, — сообщает она участливо, словно старается успокоить.

Она для этого уходила? Чтобы узнать информацию и рассказать её мне? Какая участливая женщина, просто удивительно.

— Понятно, — коротко отвечаю, всё ещё погружённая в собственные мысли, и в этот момент мне становится перед ней неудобно. — Спасибо вам за заботу.

— Всё будет хорошо, — старается успокоить меня медсестра дальше. — Хотите водички? — протягивает полный стакан воды, не дожидаясь ответа.

— Нет, не нужно, — отказываюсь, продолжая копошиться с сапогами. — Можно мне просто уйти?

— Конечно. Если вам стало лучше. В холле есть удобные диваны. Если пойдёте по коридору направо, спуститесь на первый этаж, там найдёте ещё и буфет.

— А зачем мне буфет? — не понимаю её слов. — Ночь на дворе, поздно что-то есть.

— Операция такого рода, как у вашего мужа, может занять несколько часов, — объясняет медсестра. — К утру вы наверняка захотите перекусить.

— А… да, понятно.

— Хотя, знаете, некоторые предпочитают уезжать домой. Если вы хотите, можно тоже так сделать. Дома, говорят, и родные стены помогают. — Киваю, соглашаясь с ней. — Может, вызвать вам такси?

— Спасибо, я сама справлюсь.

Благодарю женщину за заботу, и наконец-то покидаю кабинет. Спускаюсь вниз, где падаю на ближайший свободный стул у выхода из больницы.

Несмотря на поздний час, вокруг царит суета и спешка. Люди снуют туда-сюда, создавая впечатление вечного движения.

Замечаю парня, ведущего за руку беременную девушку, которая корчится от боли. Кажется, у неё начались схватки. Немного дальше старик на каталке, увидев, что я смотрю на него, подмигивает и улыбается.

Обхватываю себя руками, чувствуя, как начинается новая волна дрожи.

Понимаю, что, когда Нина приедет ко мне, снова придётся притворяться, а это для меня мукам подобно.

Я никогда не умела и не хотела заниматься подобным.

Делаю глубокий вдох и выдох, стараясь успокоиться. Никогда раньше не приходилось играть роли обманщицы и притворщицы, но теперь приходится делать это практически постоянно.

Здесь без вариантов теперь. Прежде всяких признаний мне надо разобраться с активами компании.

До этого момента я сильно не лезла в её дела, потому что всем управлял Михаил.

Но на всякий случай обычная, не генеральная доверенность у меня есть.

Такая доверенность не даёт огромных полномочий, а они мне теперь как никогда нужны.

Значит, надо оперативно решить, как её получить.

Жить в таком положении притворства жутко противно, но я понимаю, что если хочу наказать не только Курбатова, но и всех остальных участников этой истории, мне необходимо сохранять спокойствие и контролировать ситуацию.