Громкий шепот - Милас Мари

Понимаю, друг. Я бы тоже лег рядом с ней. Или на нее.

С мастерством сапера я подбираюсь ближе, не издавая ни единого звука, и аккуратно спускаю Брауни с дивана. Он смотрит на меня с осуждением и ревностью.

– Это все-таки моя жена, не забывай, – шепчу возмущенно, словно он может ответить.

Я наклоняюсь, просовываю руки под Валери и, если честно, стараюсь не дышать. Во-первых, потому что не хочу вдыхать ее медовый аромат с нотками кедра. Никто не захочет знать, откуда у меня эта информация, так что опустим подробности. Во-вторых, моя левая ладонь оказывается прямо на ее голом бедре, которое не скрывают короткие шелковые шорты голубого цвета. Я уверяю себя, что во мне нет наклонностей маньяка, но не могу удержаться и провожу большим пальцем по ее мягкой коже.

Решив, что с прелюдией пора завязывать, поднимаю ее на руки, как пьяную невесту, и несу в комнату. Сквозь сон она начинает мурлыкать какие-то непонятные слова. Я уже почти дошел до ее кровати, как вдруг Валери напрягается всем телом и крепко сжимает ткань моей рубашки в кулак.

– Я люблю, я люблю тебя, остановись, – шепчет она надломленным голосом.

Весь воздух резко покидает мои легкие, и я останавливаюсь. Капельки пота выступают у нее на лбу, и она с силой жмурит глаза, из которых начинают течь слезы. Это шокирует меня. Я ни разу не видел, чтобы Валери плакала. И кажется, что из-за этого у меня вот-вот случится аневризма или инфаркт.

Я аккуратно кладу Валери на кровать и легким движением руки убираю со лба ее волосы. Уверен, что сейчас на моем лице бегущей строкой высвечивается тысяча вопросов, которые мне не удается толком сформулировать. Я начинаю дышать медленно, словно ища, чем наполнить легкие, потому что кислород больше не подходит. Иначе почему так тяжело сделать вдох?

– Я люблю тебя, только остановись, Алекс, – с горечью хрипит Валери.

Мое сердце ударяется о грудь с такой силой, будто оно бык, участвующий в корриде. Поднимающийся изнутри гнев настолько силен, что вызывает дрожь по всему телу.

Я отстраняюсь от нее, не зная, что делать и как помочь. Выхожу в коридор и прислоняюсь лбом к стене, которую хочется проломить, чтобы хоть как-то выплеснуть эмоции. Закрыв глаза, делаю очередной успокаивающий вдох. И он все еще ни капли не спасает. Я тихо зову Брауни и направляю его в комнату Валери. Он с одобрительным звуком плюхается рядом с ней и смотрит на меня, как бы говоря: «Я буду рядом». Я киваю, и его голова опускается на грудь Валери.

Люди не заслуживают собак. Животные слишком умны и бескорыстны по сравнению с нами.

Валери постепенно успокаивается и погружается в глубокий сон, а я же, наоборот, заставляю мозг работать на износ, лишь бы поскорее отыскать этого ублюдка. И, вероятно, сесть в тюрьму за убийство.

Глава 13

Валери

Все внутри меня похоже на одну большую шаровую молнию, сплетенную из нервов, страхов и чувства тревоги. Она искрится и мечется из клетки в клетку, отдавая ноющей болью. Должно быть, если до нее дотронуться, то электрический разряд ударит, как в громоотвод.

Я проснулась с одышкой и сердцебиением бегуна, выигравшего марафон на дальнюю дистанцию. Все тело болит, а в голове клубится туман. Такое ощущение, будто надо мной всю ночь ставили опыты. И так изо дня в день с того момента, как я открыла глаза в больнице и приняла реальность. Реальность, где человек, с которым ты делил постель на протяжении четырех лет, оказался самозванцем со скелетами в шкафу.

Боже, надеюсь, не в прямом смысле. Я хочу верить, что та девушка, Шарлотта, жива.

Тошнота в очередной раз подкатывает к горлу, а руки начинают дрожать. Так происходит с того дня, как детектив обрушил на меня поток дерьмовой информации об Алексе. И только «фальшивые объятия», потребовавшиеся Максу, помогли утихомирить мою лихорадку. Он впитал в себя все беспокойство, словно губка, и на несколько минут заставил меня почувствовать себя человеком.

Брауни лижет мое лицо, заставляя наконец-то встать с кровати и принять новый день. Я не помню, как оказалась в своей комнате, но помню, как рисовала до изнеможения и мозолей на пальцах. Нужно было дать выход эмоциям, поэтому, не раздумывая слишком долго, мы с Грейс проделали путь, достойный секретных агентов, и купили все необходимое для рисования. Макс может сколько угодно избегать опасностей, но я знаю одно: если Алекс решит действовать, его мало кто остановит. А значит, сейчас он залег на дно и выжидает.

Нам нужно как можно скорее привлечь внимание и выманить его, потому что иначе я сойду с ума. А возможно, уже сошла, потому что посещающие меня сны похожи на личное чистилище.

С полузакрытыми глазами и Брауни в качестве поводыря я следую по коридору в ванную. Он бежит впереди меня и толкает дверь в комнату Макса. Она легко поддается и распахивается. Я ни разу не заглядывала в его спальню, хотя имела уйму возможностей утолить свое любопытство. И даже сейчас мне приходится заставить себя двигаться дальше, а не заглянуть внутрь хотя бы одним глазом.

Брауни начинает поскуливать, и я резко останавливаюсь, распахивая глаза.

К черту. Просто проверю собаку, ее хозяин тут ни при чем.

Ноги сами несут меня к этой злополучной комнате. Не проходит и нескольких секунд, как я стою посреди спальни, созданной богами снов. Она выполнена в теплых кофейных и древесных тонах, как весь остальной дом. Аромат влажных осенних листьев, дымных сухофруктов и… корицы чувствуется в каждой молекуле воздуха.

Макс тоже так пахнет? Я не обращала внимания. Нужно провести исследование. Потому что этот аромат окутывает почти осязаемым теплым коконом. Согревает с каждым новым вздохом мою кожу. В спальне Макса какая-то совершенно другая атмосфера. Возможно, все дело в мягком ненавязчивом свете, что струится по стене, напоминающей горный рельеф. А возможно, дело в мужчине, который подпирает свою кровать королевских размеров, сидя на плюшевом ковре цвета мокко.

Макс крепко спит, откинув голову на бежевое шелковое покрывало, по которому так и хочется провести кончиками пальцев. Ноутбук и множество документов лежат на его коленях. Он все еще в брюках, белая рубашка полностью расстегнута и открывает вид на подтянутый торс, вылепленный где-то на небесах. Я замечаю на его груди очертания татуировки, расположенной чуть выше сердца. И вот это уже становится поистине интересным.

Мои голые ступни крадутся по ламинату цвета красного дерева, с грацией балерины переступая на мягкий ковер. Хоть где-то мне это пригодилось.

Я приседаю рядом с Максом и стараюсь не дышать. Брауни смотрит на меня как на сумасшедшую, сидя по другую сторону хозяина, пока его хвост подметает пол. Кончиками пальцев я хватаюсь за воротник рубашки, стараясь сдвинуть ткань в сторону, чтобы лучше рассмотреть рисунок.

Внезапно теплая большая ладонь смыкается на моем запястье, и у меня в горле застревает испуганный писк. Кажется, в этот момент не дышит даже Брауни. Голова Макса, все еще откинутая на кровать, с плавностью секундной стрелки часов поворачивается в мою сторону. Его веки трепещут, после чего сонные карие глаза встречаются с моими – ярко-голубыми и наверняка испуганными. Уверена, я выгляжу как олень под светом автомобильных фар.

– Ну привет, сыщик, – с хрипотцой произносит Макс. Его хватка на моей руке становится намного ласковее и мягче, но он не спешит разжимать пальцы.

В моей жизни нечасто возникали ситуации, когда я теряла дар речи. Не считая разговоров с родителями.

Обычно я всегда найду, что вставить, даже если меня не спрашивают. Но сейчас весь мой словарный запас превращается в набор каких-то букв. Я как зачарованная смотрю в его глаза, пока он поглаживает мое запястье большим пальцем. Почему это ощущается так… знакомо?

Макс окидывает взглядом мои волосы, похожие по утрам на гнездо аиста. Маму бы хватил инфаркт миокарда, если бы она узнала, что я предстаю – в данном случае сижу – в таком виде перед мужчиной.