Мой безумный Новый год (СИ) - Веленская Наталия

Очень вяло пытаюсь высвободиться, скорее чисто для проформы, но Рома и не думает отпускать мою руку. Вместо этого Ковальчук ведёт меня ближе к сцене. Перед ней справа есть свободное пространство, предназначенное для пар, которые захотят потанцевать под медленные композиции. Только никаких пар там нет, и не было. Собравшийся контингент пришёл посидеть, выпить, расслабиться. Кто-то периодически снимал на телефон выступление группы, чтобы запостить в соцсеть в подтверждение своего исключительного музыкального вкуса, кто-то просто слушал и пил горячительные напитки, как я. Но никто, никто, чёрт возьми не танцевал!

- Я так понимаю, что знакомство с Германом ты продолжать не хочешь, - улыбается Ковальчук, подходя ближе и притягивая меня за талию. Я стою, остолбенев от такого развития событий, но руки не убираю. - А для этого нужно немного убедительнее сыграть влюблённых мужа и жену. Поэтому… потанцуем?

- Мы уже танцуем, - прошипела возмущенно я в ответ, совершенно не понимая как одна моя рука оказалась на плече у Ромы, а пальцы второй доверчиво переплелись с его. У меня что тело живёт отдельно от меня и моего мозга?!

И какая самоуверенность! Ведь действительно вопрос он мне задал, уже медленно кружа в танце.

- И меня даже никто не спросил! - продолжаю бурчать я, но всё же не могу сдержать лёгкой улыбки. Какие-то противоречивые чувства внутри от всего происходящего.

- Немного вышел из образа верного рыцаря, каюсь, - смеётся Рома. Его глаза совсем рядом, я могу пересчитать каждую ресничку. Никогда не понимала, зачем природа наделила мужиков такими длинными красивыми ресницами. А этому ещё и глаза достались, как два глубоких синих моря. Почему-то сейчас в полумраке зала они казались именно синими, а не голубыми.

Становится невыносимо жарко. Я не поднимаю, как передвигаю ноги и попадаю в такт музыке. Нужно отвести взгляд, пока совсем не поплыла и не наделала глупостей. Но не могу.

- Давай закончим этот вечер на позитивной ноте? А не на грустных воспоминаниях и точно уж не обществом всяких там Германов. А чтобы он и завтра тебя не побеспокоил, придётся тебе, Лер, перестать дуться на моё вероломное поведение и немного войти в роль. Можно, например, чуть более ласково посмотреть на меня... ну вот, как сейчас, например.

Заметил значит мой взгляд. Вот чёрт! Я и не думала, что меня так легко смутить, но сейчас понимаю, что мои щёки предательски пылают. Боюсь, что их видно даже в темноте.

- Ты думаешь, он снимает номер в этом отеле? - спрашиваю я, положив голову на плечо к Роме и пряча свой взгляд.

Хорошо-то как, удобно, тепло. Даже не хочется думать, что наш танец с Ромой скоро закончится. Хочется, чтобы меня вот так обнимали, как сейчас, и никуда не отпускали…

Осознав это, я поняла, что мне совершенно не стыдно за свои мысли. Я просто женщина, уставшая, одинокая, немного запутавшаяся в происходящем в своей жизни. Женщина, которая хочет человеческого тепла. Хочет, чтобы её обнимал мужчина, с которым ей сейчас хорошо.

- Не думаю. Таких, как Чернов, не устроит даже самый лучший люкс в «Васильевском», эта птица другого полёта, - усмехается Рома. - Скорее всего, приезжает сюда время от времени покушать в ресторане. Кухня здесь действительно отменная. Ни Мишленовского уровня, конечно, но очень даже достойная. Такую во всём Междуречье надо поискать. Да и программа развлекательная на высоте... Давно я так не получал удовольствие от музыки. И уж тем более от медленного танца.

- Что? - мне показалось, что я ослышалась. Я подняла голову с его плеча и растерянно посмотрела Роме в глаза. Ковальчук лишь улыбнулся в ответ и сильнее прижал меня к себе.

Тепло рук, казалось, обжигало сквозь платье. Я не отстранялась. Мне нравится все то, что он делает. Нет, даже не так – мне определённо понравится все, что бы он не сделал. И я знаю, что хочу большего. Это то, чему очень сложно сопротивляться.

Быть может всему виной алкоголь, но… а не всё ли равно? Я понимаю, что меня накрывает, но ничего не могу с собой поделать.

- А ты очень хорошо вжилась в роль, - говорит Рома, наклоняясь ко мне. Его губы почти касаются моего уха, обжигая горячим дыханием

Меня атакует тысяча мурашек, разбредающихся по тысячам дорожек моего тела. До чего же у него приятный низкий голос… С таким голосом на телевидение надо идти, или фильмы озвучивать, да что угодно, но не книжки строчить. И как я раньше не замечала? Наверное, всему виной колдовство этой ночи.

Нас разделяет буквально пару сантиметров. Я чувствую запах его парфюма, такой маскулинный, дерзкий, который пьянит покруче вина. В номере я его раньше точно не слышала. Это что, получается, он ради меня нанёс? Плевать! Просто понимаю, что сейчас мне на всё наплевать, лишь бы он вот так и дальше смотрел не меня своим обжигающим, раздевающим взглядом. Я уже и не помню, когда во мне в последний раз так ярко отзывались все эмоции. Я чувствую себя снова живой. Снова готовой довериться судьбе, коварству и безумию этого вечера, мужчине, который не сводит с меня своего пылающего взора, да наконец просто самой себе….

- А я и не играю, - чуть слышно говорю я, не отводя взгляда.

- Я тоже, - хрипло выдыхает Рома, накрывая мои губы своими.

Глава 21.

Я просыпаюсь от странного практически уже забытого мной ощущения. Когда тебя обнимает мужчина, крепко прижимая к себе. Когда ты полностью ощущаешь его, таким какой он есть – и чуть шероховатую кожу на кончиках пальцев, которые без какого-либо стеснения расположились у тебя на груди под футболкой, и небольшую щетину, которая едва заметно щекочет твоё плечо и шею, и приятная тяжесть второй руки, которая покоится на бедре, не давая ни единого шанса увеличить между вами расстояние. Впрочем, как и, не оставляя ни единого шанса не заметить своей пятой точкой, что мужской организм в полном порядке и функционирует, как надо.

И всё было бы прекрасно, если бы не одно «но».

Рядом со мной был не мой мужчина. И даже не Костя.

Захаров сейчас, вероятнее всего, в этот момент наслаждается утренним сексом со своей благоверной. А я нахожусь в своём номере, который делю с товарищем писателем. Которого я сейчас не наблюдала на узком неудобном диване. Зато я ощущала совсем рядом аромат его парфюма, который, наверное, уже проник мне под кожу, переплетаясь с моим собственным. Отсюда напрашивался логический вывод – наглые руки под моей футболкой принадлежат Ковальчуку.

Что было вчера?

Последнее, что я помню относительно ясно – наш поцелуй. Вполне себе не плохой поцелуй. Я бы даже сказала отличный.

Чёрт, да кого я обманываю? Охрененный он был, Лера, охрененный! Жаль только, что не удалось нормально им насладиться. Последний бокал вина явно был лишним.

Я прикрываю глаза и медленно выдыхаю, стараясь унять учащённое сердцебиение. Погружаюсь в тот самый момент, когда наша игра вышла из-под контроля и стёрла все границы.

Вначале это был осторожный, нежный поцелуй, как проба пера, который распаляет воображение, дразнит и заставляет желать большего. А потом накрывает с головой так, что ты не понимаешь, кто ты и где ты. Пока эти губы дарят тебе какие-то новые, невероятно яркие ощущения. Пробуждая внутри давно забытое чувство трепета, волнения и предвкушения того, что же будет дальше. Когда вы не можете оторваться друг друга, что кажется – ещё немного и закончится весь кислород. И каждое его прикосновение обжигает сильнее самого яркого пламени, но ты не против в нём сгореть… и просто прижимаешься сильнее, не сдерживая себя, точно он и есть твоё спасение.

Отрываюсь лишь на мгновение, обхватывая руками его лицо, нежно проводя пальцами по краю скулы. Рома тяжело выдыхает, едва касаясь моих губ. Я смотрю в его ярко-голубые глаза, цвета весеннего неба и понимаю, что у меня земля уходит из-под ног от переполняющих внутри эмоций. Я просто куда-то лечу, но мне не страшно. Мне хорошо.

А потом… темнота. Потому что я просто отключилась.