Джанет Дейли - Дурная слава
Иден Росситер направилась прямо к своему бюро с круглой подвижной крышкой, стоявшему в углу, похожем на альков. Киннкэйд смотрел, как она пересекает комнату, как снимает шляпу, как ее темные волосы блестящей волной падают на спину. Глядя на них, Киннкэйд не мог сдержать вздоха восхищения.
— Вот бумаги, о которых я вам говорила, — не замечая реакции Киннкэйда, невозмутимо сказала Иден. Она взяла со стола какие-то листки, потом, ища ручку, оглядела несколько внутренних ящичков и углублений.
Киннкэйд подошел к бюро. Рядом с бюро стоял шахматный стол с расставленными на нем фигурами, как видно, брошенными в разгар игры.
— Вижу, вы со своим братом играете в шахматы, — заметил он, разглядывая доску.
— Иногда по вечерам.
— Вы играете белыми?
Он поднял светлую пешку, которая уже была убрана с доски.
— Да.
— Через три хода вы можете поставить шах королю. Ему придется пожертвовать королевой, чтобы спасти своего короля.
— Знаю.
— А ваш брат? — улыбнувшись, поинтересовался Киннкэйд.
— Сомневаюсь в этом, — с деланным равнодушием ответила Иден. Порывшись в верхнем ящике стола, она наконец-таки нашла шариковую ручку. — Винс не из тех, кто может предвидеть следующий ход противника, — рассеянно потирая виски, добавила Иден. — И это всегда ставит его в затруднительное положение.
— Что-то подсказывает мне, что вы имеете в виду не только игру в шахматы. — Киннкэйд с сочувствием посмотрел на своего босса.
— Ни для кого не секрет — Винс и неприятности, как правило, ходят вместе. — Стараясь закончить разговор на неприятную для себя тему и скорее перейти к делу, Иден протянула Киннкэйду бланки: — Вот, пожалуйста.
— Где расписаться? — мысленно проклиная себя за бестактность, спросил он.
— Вот здесь…
Но Киннкэйд, похоже, решил с бумагами не спешить.
— Хорошая работа. Такое теперь увидишь нечасто, — кивнув на шахматный стол, заметил он.
— Его сделал мой дедушка. В свободное время он был чем-то вроде плотника и столяра-любителя.
— А как насчет шахматных фигурок? — Он потрогал пальцем пешку, которую держал в руке. — Их тоже сделал ваш дедушка?
— Только черные.
— А как насчет белых фигур? Ваш брат?
— Нет, я сама.
— Вы? — удивился Киннкэйд. — Ко всем вашим достоинствам вы еще и резчик по дереву?
— Это хобби, для которого у меня остается очень мало времени, — нахмурившись, буркнула Иден и нетерпеливо, словно отмахиваясь от мухи, помахала бумагами. — Вот бланки ведомостей, мистер Киннкэйд.
— Просто Киннкэйд. Этого вполне достаточно. — Он положил белую пешку на стол и подошел к бюро. — Прошу меня простить, если я был по отношению к вам бестактен. Дело в том, что столярные работы и резьба по дереву, мягко говоря, далеки от женских рукоделий.
И снова он улыбнулся. И снова Иден поймала себя на мысли, что против такой улыбки устоять трудно. И снова ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы воспротивиться его обаянию. За свою далеко не безоблачную жизнь она научилась не доверять мужской улыбке.
— Ваше извинение принято, Киннкэйд, — холодно ответила Иден. — А теперь, если вы не возражаете, займемся делами.
Киннкэйд шутя, прикидываясь этаким паинькой, послушно кивнул и сел за стол. Осмотрев первый листок, он взял небольшой томик стихов, лежавший поверх груды бумаг.
— Можно мне воспользоваться этой книгой, чтобы заполнить бланки? Не люблю писать за столом, — отодвигаясь от стола, пояснил Киннкэйд.
— Конечно. — Иден лишь пожала плечами и принялась разбирать пришедшую утром почту.
— Роберт Фрост, — констатировал Киннкэйд, прочитав имя автора. — Он был любимым поэтом моей сестры.
Иден угукнула в ответ, всем своим видом показывая, что она слишком занята, чтобы поддерживать светскую беседу. К тому же последнее, о чем она хотела бы дискутировать с Киннкэйдом, была его сестра и их общий интерес к Роберту Фросту. Но к ее облегчению, Киннкэйд не стал продолжать разговор и наконец-таки занялся бумагами.
Минут через пять с писаниной было покончено.
— Пожалуйста, босс, — сказал Киннкэйд, протягивая ей заполненные бланки. — А кто эта женщина на фотографии? — тотчас же полюбопытствовал он.
Оторвавшись от бумаг, Иден, не удостоив его взглядом, посмотрела на фотографию Кэйт Росситер и тотчас же испытала знакомый прилив гордости и восхищения своей прабабкой.
— Кэйт Росситер, моя прабабушка. Она построила ранчо «Шпора». — Голос ее дрогнул. — Практически одна.
Киннкэйда больше поразила не гордость, а теплота, с которой говорила Иден. В выражении ее лица появилась мягкость.
— А как же ее муж? Или она была вдовой?
— Нет. По большей части он отсутствовал и рыскал в надежде найти какое-нибудь крупное месторождение. То была голубая мечта всей его жизни. — С явным осуждением Иден покачала головой.
— Шекспир называл подобные мечты «золотом, способным соблазнить святого», — заметил Киннкэйд. — Золотая лихорадка сразила многих на Старом Западе.
— Да и сегодня мало что изменилось.
По тому, как это было сказано, Киннкэйд понял, что Иден говорит о своем брате.
— Вы правы. Некоторые не могут противостоять искушению легко заработать деньги. — Он снова повернулся к потускневшей фотографии матриарха ранчо. — Ваша прабабушка держит пистолет так, будто умеет с ним обращаться.
— Судя по тому, что о ней рассказывали, она умела не только это.
Киннкэйд не сводил с фотографии глаз.
— В вас очень много общего, — задумчиво произнес он.
Иден резко встала из-за стола.
— Почему вы так решили? Потому что я кого-то застрелила?
— Собственно говоря, — от неожиданности Киннкэйд даже закашлялся, — я говорил о физическом сходстве… О темных глазах и волосах, о тонких чертах лица и гордой осанке.
Смущенная его ответом, Иден отвернулась, чувствуя, как краска бросилась ей в лицо.
— Виновата, — сказала она, снова усаживаясь за стол, — мне показалось, вы намекаете на что-то другое.
— Я слышал вашу историю, — признался Киннкэйд, — Судя по тому, что люди все еще говорят об этом, меня не удивляет, что для вас любое упоминание об оружии — больной вопрос, но ведь тот злополучный случай был так давно.
— Не имеет значения. — Она принялась просматривать заполненные Киннкэйдом бланки.
— Я слышал также, что суд присяжных вас оправдал.
— Верно. — Иден подняла голову, взгляд ее был холоден и полон вызова. — А для вас это важно?
— Ничуть. — Его губы тронула едва заметная улыбка, и снова он посмотрел на фотографию; на сей раз, правда, его заинтересовал мужчина с четкими и жесткими чертами лица.
