Мэриан Кайз - Не учите меня жить!
Адриан вздохнул.
— Ладно, — грустно сказал он, — твоя взяла. Пусть будут «Четыре свадьбы и одни похороны». А что у тебя сегодня к чаю?
— Ой, — вырвалось у меня. Резкие перемены темы вообще выводят меня из равновесия.
— Дай сумку, — попросил он.
Я неохотно поставила свои котомки на прилавок.
То был наш с Адрианом ритуал. Когда-то давно он признался мне, что на своей работе чувствует себя оторванным от жизни. Что ему никогда не удается поесть в то время, когда едят все остальные. И что ему легче поверить, что жизнь не проходит мимо него, если он общается с теми, кто работает с девяти до пяти, а они рассказывают ему, что делают вечерами и, самое главное, что едят.
Обычно я очень ему сочувствую, но в этот вечер мне хотелось только поскорее скрыться, остаться наедине с шоколадом и вином и упиваться своим одиночеством.
Кроме того, я стеснялась своих богатых сахаром и жирами приобретений с низким содержанием белка и растительной клетчатки.
— Так, понятно, — промычал он, роясь в моих сумках. — Шоколад, картошка фри, вино — кстати, шоколад так растает, картошка-то горячая… У тебя что, настроение плохое?
— Угадал, — пытаясь вежливо улыбнуться, сказала я. Каждая клеточка во мне ныла от желания скорее оказаться дома, за запертой дверью.
— Бедненькая, — сочувственно вздохнул он.
Я опять попыталась улыбнуться, но не смогла. На секунду мелькнула мысль — не рассказать ли ему о моем сегодняшнем провале с замужеством, но сил не было.
Адриан все-таки хороший. Ужасно хороший.
И симпатичный, вяло подумала я.
И еще в голову пришло — может, он в меня влюбился?
Не заняться ли им? Нет, глупости какие.
Может, именно это и имела в виду миссис Нолан, когда говорила, что сначала я, возможно, не признаю в нем будущего мужа… или как там она точно сказала?
Тут с некоторым раздражением я поняла, что сама начинаю верить словам миссис Нолан. Получается, я ничем не лучше Меган и Меридии?
Разозлившись, я велела себе прекратить маяться дурью и помнить, что не собираюсь замуж, тем более за Адриана.
Все равно ничего хорошего не выйдет.
Во-первых, мы не подходим друг другу по финансовым соображениям. Не знаю, сколько зарабатывает Адриан, но наверняка немного — вряд ли существенно больше, чем та милостыня, что получаю я. Конечно, я за деньгами не гонюсь, но, если смотреть фактам в лицо, как на наш совместный доход содержать семью? И потом, как же дети? Адриан вкалывает по двадцать часов в день семь дней в неделю; они же отца в лицо знать не будут! Да и мнепри его расписании не удастся провести с ним столько времени, чтобы успеть забеременеть.
Все, хватит, проехали!
Адриан набрал номер моего счета, который знал наизусть, и сообщил, что с меня полагается штраф за что-то, взятое десять дней назад и до сих пор не возвращенное.
— Да что ты? — ахнула я, покрываясь холодным потом при мысли о том, сколько там набежало за десять дней, и от страха, что так я никогда не попаду домой.
— Да, — озабоченно кивнул он. — Люси, на тебя это не похоже.
Он был прав. Я никогда ничего такого себе не позволяла: слишком боялась, что на меня рассердятся или, того хуже, устроят выволочку.
— О господи, — заволновалась я, — даже припомнить не могу, чтобы что-то у тебя брала за последние две недели. Что там?
— «Звуки музыки».
— Ой, так это не я брала. Наверное, моей карточкой воспользовалась Шарлотта.
Сердце у меня ушло в пятки. Теперь придется отчитывать Шарлотту за подлог и введение в заблуждение должностного лица. И еще взять с нее деньги на штраф. Зубы вырвать — и то легче.
— Но почему «Звуки музыки»? — спросил меня Адриан.
— Это ее любимый фильм.
— Правда? Она, часом, не больная?
— Нет, — бросилась я на защиту подруги. — Она очень милая.
— Рассказывай, — фыркнул Адриан. — Она небось толстая.
— Вовсе нет, — не сдавалась я. — Она совсем юная (и, может быть, только чуть-чуть толстая, подумала я, но Адриану об этом знать необязательно).
— Если ей больше восьми, то «совсем юной» ее назвать нельзя, — усмехнулся он. — Сколько ей лет?
— Двадцать три, — промямлила я.
— Уже большая, пора бы и поумнеть, — пробурчал он, презрительно вздернув губу. — Спорим, у нее на кровати розовое покрывало с оборочками, и она любит детей и животных и по воскресеньям специально встает рано, чтобы посмотреть «Домик в прерии».
Если б только Адриан знал, как он был близок к истине.
— Очень много можно сказать о человеке по тому, какие фильмы он выбирает, — пояснил Адриан. — Но это так, к слову, а почему она взяла его на твою карточку?
— Потому что ее счет ты закрыл. Вспомнил теперь?
— Та блондинка, что увезла в Испанию «Самолеты, поезда и автомобили»? — вскрикнул Адриан, сам не свой от волнения. Ужасная мысль о том, что он выдал одну из своих драгоценных кассет безответственной девчонке, которая уже раз таскала его детище по всей Европе да потом еще и отказалась платить за просрочку, потрясла его до глубины души. И к тому же его штрафные санкции против Шарлотты не возымели действия. — Понять не могу, как я ее не узнал, — подавленно пробормотал он.
— Ничего, не переживай, — успокаивающе заворковала я, чтобы он унялся и отпустил меня домой. — Я принесу кассету. И штраф заплачу.
Сейчас я была готова заплатить любые деньги, лишь бы поскорее уйти.
— Не надо, — сказал он, — Только верни ее.
Так всегда говорят по телевизору измученные матери пропавших детей.
— Верни ее мне, — повторил он. — Это все, о чем я прошу.
Я вышла, чувствуя смертельную усталость. Называется, решила ни с кем не общаться.
Но больше ни с кем сегодня не заговорю, решила я.
Я просто больше не могла ни с кем разговаривать.
Я решила принять обет молчания.
Хотя больше было похоже, что обет молчания принимает меня.
14
В квартире был жуткий беспорядок. В раковине громоздились сваленные грязные тарелки и кастрюли. Мусорное ведро давно пора было вынести, на всех батареях сушилось белье, посреди гостиной валялись, благоухая луком и сырокопченой колбасой, две пустые коробки из-под пиццы. Я открыла холодильник, чтобы поставить свою бутылку вина. Запах оттуда шел, мягко выражаясь, странный.
Хотя весь этот бедлам поверг меня в еще более глубокое уныние, я не нашла в себе сил прибраться и только отнесла к ведру коробки из-под пиццы.
Но зато я была уже дома.
Пока я безуспешно рыскала по кухне в поисках более или менее чистой тарелки для жареной картошки, зазвонил телефон, и, не успев осознать, что делаю, я сняла трубку.
— Люси? — мужским голосом спросила трубка.
На секунду я обрадовалась: все-таки мужчина. Потом поняла, что это всего лишь Дэниэл.
