Синди Жерар - На медленном огне
Мышцы у него на животе сжались. Ее живот заурчал. Смутившись, она прикрыла его руками, затем вздрогнула от боли.
— Похоже вы не откажетесь от завтрака, — сказал он.
— Я хорошо себя чувствую.
Он хмыкнул:
— А я еще лучше.
Она отвела глаза, нервно взглянув на спальный мешок.
— Когда вы собирались сказать мне о вашей руке?
Взгляд ее, полный протеста, сверкнул в его сторону. Но предупреждение, которое она прочла в его глазах, остановило ее. Наконец, она просто пожала плечами:
— Я и не собиралась вовсе.
Наблюдая за ней, он принял решение:
— О прошлой ночи… — Он замолчал, ощутив, что она готова выслушать еще одну лекцию. — Я не знал — увижу ли я сегодняшнее утро. А пока я не нашел вас здесь, я не думал, что и вы живы. Извините, если я слишком груб и прямолинеен. Я просто был выбит из колеи. Я говорю… все, что было, — выброс адреналина, ничего больше. Ты просто разбудила во мне дьявола, рыженькая. Она прищурила и отвела глаза.
— Но мне не стоило все равно так по-свински себя вести.
Присев рядом с ней на корточки, Адам задумчиво погладил ее щеку костяшками пальцев. Жар пробежал по его руке, стоило лишь коснуться ее мягкой кожи. Он быстро отдернул руку. — Мы пока не выбрались из этой истории. Ветер стал еще сильнее, так что нам какое-то время придется проторчать здесь. — Затем, смягчившись, он сказал: — Если мы хотим вместе отсюда поскорее выбраться, придется заключить перемирие.
Джо крепче прижала к груди спальный мешок:
— Я не знала, что мы ведем войну.
Мышца на его лице заметно дрогнула. Он стоял и внимательно смотрел на девушку.
— Никакой войны. Просто одна-другая небольшая перестрелка.
Эта реплика вызвала улыбку у нее на лице. Слабую. Он уже не удивился, что ему так безумно хочется защитить этого маленького мальчишку, завернутого в теплую одежду. Но он чуть не охрип в одно мгновение, только вообразив, что с удовольствием залез бы с этим мальчишкой под одеяло и предался удовольствиям любви.
— Давайте руку!
Не колеблясь, она протянула ему руку, предлагая мир.
С некоторым колебанием он взял ее руку. Война, правда, была бы более удачным выбором для него. Тревога заслонила сомнение, когда он осознал, насколько повреждена ее рука.
Он тихо выругался:
— Черт побери, Джо! Рука сломана.
— Да, я тоже это подозревала, — сказала она, стиснув зубы.
Как осторожно он ни действовал, но ощутил, что она напрягла всю свою волю, чтобы не закричать, когда он тронул ее ладонь. Она сломала кость как у основания большого пальца. Он внимательно поглядел на нее: — Почему ты ничего не сказала о боли?
— Что же тут говорить? Рука болит. Если я буду ныть, она все равно не заживет.
Девушка была упряма, как осина, сгибающаяся, но не ломающаяся под порывами ветра. Она как будто пятками вцепилась в землю, как деревья впиваются в нее корнями. Адам всегда считал, что тверд, как скала, — по крайней мере, в том, что касается эмоций. Но оказалось, ей есть чему научить Адама Дарски.
— Посмотри, можешь ли ты пошевелить пальцем?
Девушка прерывисто задышала, и только это показывало, что она сделала попытку.
— Хорошо, ну, а теперь спокойно. Не шевели им. — Адам сел на корточки, провел рукой по губам, и его бросило в холодный пот от одной мысли, что он сейчас сделает. Ждать не стоило. — Отлично, рыженькая. Теперь самое время показать мне все свои знания нецензурных слов. Я собираюсь тебе вправить палец, и это будет очень больно. — Он резко дернул ее палец, при этом ни он, ни она даже не успели ничего больше сказать.
Джо издала удивленный, полный муки крик, затем смертельно побледнела. Плотно прижав подбородок к груди, она стала медленно выдыхать, постанывая.
— Все отлично. Теперь все отлично, — говорил он, как будто напевая песенку, ощущая ее боль как свою собственную. — Все позади. Держись, пока я не наложу лубок. Я слегка забинтую перелом, и боль уменьшиться. Ты слышишь меня, рыженькая?
Она резко кивнула.
— Ты хорошая девочка. — Он сжал ее плечо, затем быстро сделал шину из куска дерева и бинта из аптечки первой помощи. Аккуратно и умело он забинтовал ее руку.
— У вас хорошо получается.
Он был рад услышать, что ее голос опять звучит ровно, и ответил, не думая:
— Многие мои друзья были ранены во Вьетнаме. Врачей не хватало. А под огнем очень быстро можно научиться обрабатывать самые различные… — он остановился посреди фразы, поняв, что именно он говорит. Их глаза встретились над соединенными вместе руками. — Давай лучше думать, что я вообще многое что умею.
В глазах Джо читалась масса вопросов, но к ее чести — она не задала ни одного.
Адам завязал бинт и проверил работу.
— Каковы ощущения?
— Хорошо, все хорошо.
— Я думаю, боль адская, но скоро пройдет, — он еще раз проверил повязку. — Не слишком туго?
Она покачала головой.
— Где-то здесь я видел аспирин, — сказал Адам, роясь в аптечке, пока не нашел то, что искал. — Почему бы тебе не принять таблетку, чтобы ослабить боль?
— Нет, спасибо, все в порядке.
— Тебе так хорошо, что ты дрожишь, как лист на ветру. Давай, давай парень. Доктор Дарски прописывает тебе аспирин. К тому же лекарство снимет опухоль. Возможно, снимет и отеки от царапин, которые ты получила, выбираясь из воды.
Она нехотя протянула ему левую руку.
— Спасибо, я не привык, чтобы кто-нибудь суетился вокруг меня.
Да, он тоже не привык вокруг кого-либо суетиться. Ему не хотелось бы к этому привыкать. Это было слишком уж хорошо. Поднявшись, он налил ей холодного кофе и смотрел, как она глотает аспирин.
— Сколько тебе лет? — спросил он и сразу же пожалел об этом. Он вспомнил, как однажды уже задавал ей этот вопрос. Тогда он не ожидал ответа, а она не ожидала поцелуя.
— Мне достаточно лет, — ответила Джо, сдержанно улыбаясь. — Но раньше в аду наступят морозы, чем я прощу вам то, что вы называли меня «маленькой девочкой» и «малышкой». В августе мне исполнилось двадцать шесть лет.
Ей понравилось его изумление. Адам был доволен, что к ней вернулся ее боевой дух.
— Твои двадцать шесть против моих сорока одного — все равно ты еще ребенок, для меня — это типичная выходка невоспитанного подростка.
Прикрыв глаза, она стала рассматривать кофе в чашке.
— Я думаю о единственном моем доме в этой жизни, Адам. Мне больно думать, что я его скоро потеряю.
Он попытался не обращать внимание на опустошенность, слышимую в ее голосе, на комок, появившийся в груди.
— Возможно, просто не судьба.
Джо глубоко вдохнула, затем собралась:
