Джоан Хол - Джек Вулф в дозоре
Опуская на рычаг трубку, она еще раз взглянула на часы. 15.40. Ой-ой-ой, подумала она, кружась по спальне, и оттуда метнулась в ванную. В ее распоряжении всего полтора часа. А ей надо принять душ, вымыть голову, наманикюрить ногти и решить, что надеть.
Что надеть? Она остановилась на комплекте в светло-песочной гамме — ансамбль из шелковой блузы в зеленых и коричневых разводах, с круглым вырезом по шее, пышными рукавами, схваченными у запястья узким манжетом, и длинной широкой юбки, соблазнительно открывающей щиколотки.
Уверенными, привычными движениями Сара закрутила свои густые волосы узлом на затылке, позволив — не без задней мысли — выбиться на висках и шее нескольким прелестным завиткам. Украшением — притом единственным — послужила пара огромных золотых серег в форме колец.
От возбуждения естественные краски лица стали ярче, поэтому Сара лишь чуть-чуть прибавила смуглости к общему тону, положила тени под глаза и тронула губы терракотовой помадой. Она как раз помахивала в воздухе руками перед тем, как покрыть ногти вторым слоем лака — переливающимся бронзой перламутром под стать позолоченным изнутри шпилькам-каблукам и парадной сумочке, — когда в десять минут шестого раздался звонок в дверь.
Если, по мнению Сары — а именно таково было ее мнение, — в синей куртке и голубой в белую полоску рубашке Джейк выглядел неподражаемо, то сейчас, открыв ему, она замерла на месте — эффект превзошел все ожидания.
Одетый в темно-коричневый костюм, бледно-желтую шелковую рубашку с коричневым галстуком, расцвеченным желтым и золотым, Джейк, казалось, сошел с телевизионного экрана — герой рекламного ролика, убеждающий в превосходстве нового одеколона, предназначенного для процветающих дельцов, над всеми ранее известными.
Его только что вымытые темно-каштановые волосы отливали золотистым глянцем, гладкая кожа, туго обтягивающая лицо, сияла после недавнего бритья. Синие глаза искрились ожиданием и надеждой.
— Привет. — Низкий, медовый голос приобрел теперь обольстительный оттенок, отчего голова у Сары закружилась совсем как от крепкого вина.
— Привет, — устремив на него восхищенный взгляд, сказала Сара, стараясь сохранить хотя бы видимость обычного спокойствия и дышать, держаться и действовать как разумное существо.
— Вы божественно хороши! — пророкотал Джейк, охватывая ее медленным, изучающим взглядом, и темно-синие глаза его стали еще темнее от прилива чувств.
— Сп-пасибо… — пролепетала Сара: она едва могла говорить, не то что соображать, и язык выдал то, что она думала:
— Вы тоже… очень хороши!
— Про мужчину так не говорят, — поддразнивая ее, возразил Джейк.
— Вы божественно хороши! — заупрямилась она, отвечая комплиментом на комплимент и подтверждая свои слова взглядом, с восхищением остановившимся на его высокой, плечистой, ладной фигуре. — И мужественны тоже.
Веселые искорки исчезли из его удивительных глаз, вспыхнувших жарким пламенем страсти, которое опалило Сару до самых глубин.
— Осторожно, — посоветовал он, переходя на шепот. — Ваши похвалы, знаете ли, чересчур возбуждают меня. Еще немного, и мы никуда не поедем — останемся здесь, чтобы насытиться друг другом и устроить собственный спектакль, которому не будет конца.
От его предостережения, которое — Сара это мгновенно поняла — было и сладостным призывом, она сразу пришла в себя. Хорошенькое дело! Ее гость все еще стоял на пороге, а она впилась в дверную ручку, словно в спасительный трос.
— А… да… в таком случае… — быстро заговорила она, сознавая, что лепечет невнятицу. — Нет-нет, мы, конечно, поедем.
— Трусишка, — улыбнулся Джейк, продолжая дразнить ее.
Отпустив наконец ручку двери, в которую вцепилась мертвой хваткой, Сара молча с ним согласилась и, поскорее отойдя, подхватила мягкий, из розового джерси плащ и вечернюю сумочку, заранее положенные на стоящий у двери стул.
— Я готова, — объявила она, торопясь набросить на плечи плащ, прежде чем Джейк успеет помочь ей, доведя, как вчера, — пусть даже легкими прикосновениями, — охватившее ее возбуждение до предела.
Джейк не проронил ни слова; ему и не нужны были слова: его смеющиеся глаза говорили все, что можно было сказать о том, какое удовольствие он получал, видя ее нервозность и смятение.
Атмосфера в машине была так напряжена, что Саре казалось, будто электрический ток бьет по ее оголенным нервам и трепещущей плоти.
Ее дрожащие пальцы никак не могли застегнуть пряжку ремня. Обозвав себя безрукой дурой, она сделала еще одну попытку, но снова дала маху. Она знала почему, и невольный трепет охватил ее, когда теплые пальцы Джейка, отстранив ее руку, застегнули ремень.
— Я знаю, что вы сейчас чувствуете, — пробормотал Джейк, глядя в упор в ее расширившиеся глаза; от мимолетного прикосновения его пальцев, только задевших низ ее живота, внутри что-то взорвалось. — Потому что и я… я тоже готов сейчас… взлететь на воздух.
— Вы… вы готовы? — спросила Сара приглушенно, в изумлении уставившись на Джейка.
— Конечно. — Горькая улыбка тронула его губы. — Я сказал вчера: я хочу вас, и сегодня хочу еще сильнее, — улыбка обозначилась более решительно, — куда сильнее, чем вчера.
Протест, возмущение, отказ уже готовы были сорваться у нее с языка. Ложь, сплошная ложь! Сара не произнесла этих слов, только одно словечко, которое она, как литанию, молча твердила весь день про себя, сорвалось с ее губ:
— Джейк.
У него загорелись глаза. Он задрожал, придвинулся ближе, но тут же отпрянул, качнув головой. В машине повисла напряженная тишина. Он сам прервал ее, издав странный звук — не то смешок, не то вздох.
— Что такое? Что с машиной? — словно рассуждая вслух, обронил он, скосив на Сару глаза. — По-моему, когда ее в последний раз мыли, мойщик сбрызнул ее дезодорантом, изготовляемым фирмой под названием «Любите сильнее».
Шутка достигла цели. Сара прыснула, и напряжение, возникшее между ними, прошло.
— Так мы поедем, наконец? — спросила Сара, едва справившись со смехом. — Я ничего не ела с утра — не было времени. Я есть хочу. — И, прищурившись, добавила:
— Только не вздумайте делать ударение на последнем слове. Я голодна буквально.
— А я и не делаю, — пробормотал Джейк, говоря это скорее себе, чем ей. — Пожалуй. — У него дрогнули губы, он включил зажигание. — Вот и хорошо, что я получил предупреждение, — продолжал он, по-прежнему ведя разговор с самим собой, — теперь я буду паинькой, а как же. — И, отъехав от тротуара, они нырнули в густой, как всегда в субботний вечер, поток машин.
Пока ехали до Филадельфии, Джейк занимал Сару легким шутливым разговором, и когда они подкатили к платной стоянке, оба хохотали и дурачились, как двое расшалившихся подростков.
