Кэролин Зейн - Техасский маскарад
Он зажмурился и разразился веселым смехом, эхом отразившемся от потолка. Все ковбои согласились, что татуировка в виде орла — отличный выбор.
— Как насчет розового бутона у меня… ну… на спине? — предложила Сидни, с надеждой вглядываясь в них.
— Может, Малышу следует подумать, прежде чем сделать такой ответственный шаг, — подал голос Фаззи.
— Точно! — Сидни попыталась изобразить разочарование, хотя с трудом сдерживала радость. — Мне еще надо прикинуть, какую татуировку сделать.
Монтана со смехом похлопал ее по спине.
— Ладно, отложим. — Он обратился к ковбоям: Пошли, ребята. Нам предстоит найти женщину для Малыша.
По прошествии ужасных тридцати минут Сидни пулей вылетела из «Родео Хаус». За ней по пятам следовал Монтана. Быстрым шагом, даже не взглянув на светофор, девушка пересекла оживленную главную улицу городка и направилась к грузовику Монтаны. Добежав до машины, она забралась на пассажирское сиденье, захлопнула дверцу и только теперь смогла перевести дух. Ей пришлось подождать, пока Монтана не сел рядом на водительское сиденье. Он светился весельем.
Сидни было совсем не смешно.
— Дави на газ, пока она не поняла, что мы ушли.
— Да, сэр, то есть мэм. — Не переставая смеяться, Монтана вставил ключ в зажигание и завел двигатель.
Нырнув под приборную доску, она гневно сжала его колено.
— Прекрати ржать, не вижу ничего смешного.
— Ты, может, и не видишь, а я да, — рассмеялся в ответ Монтана, выезжая на ночное шоссе.
Мучаясь от неудобного положения, Сидни облокотилась на сиденье, опустила подбородок на ладонь и. посмотрела на Монтану, еле видного в темном салоне.
— Почему мы остановились?
— Красный свет.
— Ну и что? — в данный момент Сидни меньше всего заботил какой-то дурацкий красный свет, так сильно ей хотелось уехать подальше от «Родео Хаус». Наконец, по прошествии целой вечности, их грузовик все-таки начал двигаться. Монтана посмотрел вниз и усмехнулся.
— Как ни приятно мне это твое положение, но путь свободен. Можешь сесть нормально.
Сидни с опаской приподнялась настолько, чтобы можно было выглянуть в окно: Слава богу, «Родео Хаус» остался позади и они ехали по направлению к дому. Никогда в жизни Сидни так не радовалась тому, что уезжает. Она выпрямилась на сиденье и, поправив одежду, пристегнулась.
Стиснув зубы, она еще некоторое время пугливо оглядывалась, пока последние городские огни не сменились необъятными просторами пастбищ. В свете луны пейзаж за окном был просто великолепен. Наконец, оторвав глаза от дороги, она взглянула на Монтану, который продолжал нагло ухмыляться.
— Что тут смешного?
— Не знаю, видимо… ты. Ты так мило покраснела, когда парни начали представлять тебя разным девушкам. И потом, ты так неуклюже жевала табак, так глупо выглядела с пивной кружкой и баскетбольным мячом!
— Заткнись, ты и так уже уничтожил остатки моего самолюбия.
— Признайся себе, Сидни, что ты не умеешь делать всего того, что умеют мужчины. Ты хороша в своем роде, оставь все как есть.
— Можно подумать, что плевание в урну требует большого умения.
— Именно так.
— Согласна, но если немного потренироваться, то можно им овладеть. Я всего одну ночь тренировалась с Поппи. Скажи, пожалуйста, почему ты из кожи вон лезешь, только чтобы помучить меня?
— Помучить тебя? Считаешь, визит в «Родео Хаус» был пыткой? Да ладно тебе, взбодрись. Признайся, было жутко забавно.
— Забавно? Ты спятил? Если бы мы задержались еще на пять минут, я бы сейчас была на пути к брачному агентству с крошкой по имени Имбирное Печеньице. Эта женщина вела себя беспардонно.
Монтана откинул голову назад и зашелся смехом.
— Почему же, она просто милашка.
— Милашка? Она тебе понравилась? Да по ней психушка плачет. Меня удивляет твой вкус в отношении женщин.
— Ну, просвети меня.
— Ага, признаешь. А лучше покайся, что вкус у тебя плохой. Краткий экскурс в историю твоей личной жизни даст мне понять, почему ты так суров со мной и другими женщинами.
— С тобой я не суров.
— «С тобой я не суров», — скопировала Сидни его голос. — Эй, Малыш, почему бы тебе не пригласить на танец вон ту грудастую малютку? По-моему, это твой тип женщин. Эй, дамочка! Да-да, вы! Наш Малыш безумно вас хочет!
— Я совсем не так выразился.
— Почти так.
Монтана пожал плечами.
— Если бы ты была парнем, я бы вел себя с тобой именно так.
— Сомневаюсь. С остальными мужчинами ты так не обращаешься. — Она укоряюще ткнула его пальцем в грудь. — Думаю, сегодня ты использовал меня, чтобы знакомиться с женщинами. Я видела всех красоток, с которыми ты любезничал, делая вид, что говоришь обо мне.
— Ты что, считала?
Сидни скрестила руки на груди.
— Нет.
Неужели она и правда считала? Какое ей дело до того, со сколькими женщинами он флиртовал?
— Ты все еще злишься на меня за то, что я обманным путем получила работу. Хотя я каждый божий день стираю руки в кровь, работая на тебя, ты видишь во мне кретинку, которая имела наглость возомнить, что годится для типично мужской работы.
— Так ты считаешь, что быть мужчиной нелегко?
— Я не хочу, чтобы со мной обращались как с мужчиной! Я хочу, чтобы со мной обращались справедливо!
— Послушай, после твоего первого собеседования я задумался о том, как бы нанять тебя — как женщину, прошу заметить. Большой Дедди отговорил меня, заявив, что, если такая красивая женщина будет жить в компании ковбоев, не миновать неприятностей. С этим я не мог поспорить.
Плечи девушки поникли, и ее праведный гнев испарился. Он хотел нанять ее? Сидни уставилась на его профиль.
— Правда? — прошептала она, так что Монтана едва услышал ее за шумом двигателя.
Он утвердительно кивнул. Они несколько минут ехали молча, прежде чем она заговорила.
— Мне кажется, я была права, — мягко начала Сидни. — Как ее звали?
Монтана раздраженно вцепился в руль.
— Ты это о чем?
— Как звали женщину, которая сыграла с тобой злую шутку когда-то, которая солгала тебе? Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
Монтана молчал очень долго, и Сидни начала бояться, что обидела его и он решил не отвечать. Вдалеке показались ворота «Серкл Б. О.», и, вырулив на подъездную аллею, он наконец ответил:
— Делль.
— Кто она такая?
Монтана тяжело выдохнул:
— Лгунья.
— А кроме этого?
— Она была моей невестой.
После такого откровения последовала еще более длительная пауза. Грузовик повернул к конюшням, за которыми располагались жилые постройки.
— Была?
— Была.
— В чем же она тебя обманула?
