Энн Мэтер - Двое во дворе
— Вы дерзки, сеньор! — она вздрогнула. — Вы не разговаривали бы со мной таким образом, если бы ваша мать или Поль были здесь!
— Нет, конечно. Но их здесь нет. И я могу сказать то, что хочу, такой женщине, как вы! Тони встала, ноги ее дрожали.
— Что вы хотите сказать? Что значит: такой женщине, как я?
— Мое мнение о представительницах вашего пола уже много лет было весьма неблагоприятным, а ваши игры с моим племянником не изменили его в лучшую сторону. Нет, сеньорита, очень мало найдется женщин, которые достойны доверия мужчин…
Лицо его изменилось, а шрам стал отчетливо виден, и Тони вновь подумала, откуда он мог у него появиться.
— Сеньор, ваше мнение обо мне совершенно не важно.
— А вот здесь вы ошибаетесь, сеньорита. Оно очень важно в нескольких отношениях. Моральный облик женщин всегда важен!
— Господи, Боже мой! Ну что я такого сделала? Притворилась невестой Поля, только и всего. Это что — преступление? Я совратила его с пути истинного?
Он резко схватил ее за плечи и стал трясти ее.
— Я скажу вам, что вы сделали. Вы пытались соблазнить мужа моей хорошей знакомой — Мигеля де Каля!
Он резко отпустил ее, и она упала в кресло.
— Вы… да вы просто сошли с ума, — проговорила она, задыхаясь. — Ваша знакомая верит в то, во что ей хочется верить!
Граф смотрел на нее с усмешкой.
— Вы хотите сказать, что Мигель принуждал вас принимать его ухаживания, что он забыл о своей жене и стал оказывать неподобающие знаки внимания гувернантке своих детей?
— Да, это действительно так. — Тони побледнела.
Граф покачал головой.
— О, сеньорита, неужели вы принимаете меня за глупца? Неужели я выгляжу таким простаком? Неужели я юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло? Нет, сеньорита! Я вовсе не так глуп. Мигель богат, а женщина, подобная вам, не будет против знаков внимания со стороны такого мужчины.
Тони смотрела на него в ужасе.
— Да как вы смеете!
— Сеньорита, я смею, — он схватил ее за руку своей железной рукой и притянул ее к себе. Тони отчаянно сопротивлялась, стараясь высвободиться, но он прижал ее к себе, и она оказалась во власти какого-то странного чувства. Дыхание ее участилось. Она ощущала слабый запах лосьона и жар его тела. Ей стало больно, когда он резко отвел ее руку, но больше всего ее беспокоили его губы, они были почти рядом с ее губами, он улыбался насмешливо, и в его глазах было презрение. — Итак, сеньорита, — тихо проговори он, — что вы скажете сейчас?
Тони чувствовала, что ее лоб горит, но она знала, что его отношение изменилось. Еще минуту назад он насмехался над ее попыткой освободиться, но в следующее мгновение в его глазах появилось странное выражение, и он прижал ее к себе еще сильнее. Тони показалось, что сердце ее остановилось. Он пристально смотрел на нее, покачивая головой, а затем с тихим восклицанием нагнулся к ней, и она почувствовала, как его губы обожгли ей рот.
Тони считала, что знает все о поцелуях, но сразу поняла, как была не права. Граф хорошо знал, что делает. Это прикосновение разбудило ее, и Тони почувствовала, что ее сопротивление стало слабеть. Вместо того, чтобы бороться, ей захотелось обхватить его шею руками и позволить ему делать с ней все, что он хотел. Куда делся надменный граф делла Мария Эстрада? Место его занял просто человек. Когда Тони уже почти забыла его презрение к ней, он вдруг отшвырнул ее от себя, и его губы искривились в жестокой улыбке.
Тони с трудом удержалась на ногах, а граф продолжал смотреть на нее с насмешливой улыбкой.
— Итак, сеньорита, — проговорил он резко, — все обстоит именно так, как я и думал. Мои ласки вовсе не вызывают у вас неприятного ощущения.
Тони закрыла лицо руками.
— Уходите, — проговорила она дрожащим голосом. — Уходите.
Граф выпрямился и не спеша пригладил волосы.
— Я уйду тогда, сеньорита, когда буду готов это сделать. А вы теперь уже не можете отрицать, что я доказал свою правоту.
Тони посмотрела на графа.
— Какую именно?
— То, что вы слабы и несдержанны в чувствах! — Он выну портсигар и медленно закурил. Затем он посмотрел на Тони сквозь облачко голубого дыма. — Тем не менее, я не могу отрицать, что вы, как бы это сказать, красивая женщина, — он говорил безразличным тоном и смотрел на нее оценивающим взглядом. — Может быть, вам и не нужно было так уж стараться, чтобы привлечь Мигеля.
— Я вообще не старалась! — Тони сжала кулаки. — Ради Бога, оставьте меня в покое! Я не хотела сюда приезжать, и я уеду, как только смогу! — Она выпрямилась. — И не думайте, что если я завишу от вашего гостеприимства, вы смеете вести себя, как вы хотите.
Он рассмеялся, как будто сказанное ею показалось ему забавным.
— Сеньорита, вы просто уникальны! Вы ожидаете, что я вам проверю, когда сам Мигель де Каль рассказал мне, как вы старались, чтобы он вошел в вашу комнату…
— Что вы говорите! — ужаснулась Тони.
— Да, вот именно, и не пытайтесь отрицать это. Разве я не был свидетелем происшествия, участницей которого вы были в Лиссабоне? Очевидно, это опять была ошибка? У вас богатое прошлое, сеньорита! Но вы не удовлетворились тем, что уже сделали, и явились сюда в роли невесты моего племянника. К вашему несчастью, сеньора Пассаментес — близкая подруга Эстель де Каль. Она вспомнила, что встречала вас в ее доме, и после того, как я сам там побывал, ваша игра была открыта.
Тони опустилась в кресло. Вот почему Лаура Пассаментес показалась ей тогда знакомой! Естественно, как гувернантка она не вступала в прямые контакты с гостями, приходящими в дом, но они могли ее видеть.
Она посмотрела на графа.
— Ну хорошо, — покачала она головой, — я не хочу больше об этом слышать. Я сказала, что я уеду, как только смогу. Но так как Поль не заходил ко мне уже несколько дней, мы еще об отъезде окончательно не договорились. Граф медленно пошел к двери.
— Поль вернулся в Англию, я полагаю, — заметил он холодно. — Он уехал три дня тому назад. А вы останетесь здесь!
— Что вы говорите? — Тони опять встала. — Что вы хотите сказать? Я здесь не останусь, какие бы планы вы ни строили! — В висках у нее опять застучало, и она не могла понять, что происходит.
— О нет, вы останетесь здесь, сеньорита. Я объясню вам все более подробно позже, когда вы будете в состоянии лучше меня понять…
Тони почувствовала, что ей снова становится дурно.
— Но я не хочу здесь оставаться! — воскликнула она в испуге, хотя не отдавала себе отчета, чего она боится.
— Может быть, вы так и думаете в настоящую минуту, — сказал он тихо, — но вы останетесь.
— Но… но если Поль уехал, как я могу здесь оставаться? Что скажет ваша мать что скажет Франческа?
