Энн Мэтер - Двое во дворе
Сестра ободряюще коснулась ее плеча.
— Одну минуту, сеньорита. Постарайтесь не уснуть, пока я позову доктора Родригеса.
Теперь Тони было гораздо легче, и она слегка повернула голову, чтобы видеть дверь. Нетрудно было себе представить, что пережила Франческа. Несомненно, она очень испугалась.
Вслед за сестрой шел врач — невысокий подвижный человек. Он быстро подошел к кровати, слегка улыбнувшись Тони, отчего щеточка его усов чуть дрогнула. При этом он не переставал задавать сестре массу вопросов — один за другим. Он говорил по-португальски, и Тони, как ни пыталась, не смогла уловить, о чем идет речь. Точным и ловким движением он поставил ей градусник и измерил пульс.
— Все нормально, — сказал он наконец. — Я рад, что вам немного лучше, сеньорита Вест. Вы нас заставили немного поволноваться, но я рад вам сообщить, что вы идете на поправку и весьма быстро.
Тони облизнула пересохшие губы.
— Спасибо.
— Не хотите ли чего-нибудь съесть? — с улыбкой спросила сестра. — Может, немного супа?
— Да, пожалуйста, — кивнула в ответ Тони. — Я действительно проголодалась. Сколько я здесь пролежала?
Доктор нахмурился.
— Немногим более суток, сеньорита, — ответил он. — Обычно, когда у человека сотрясение мозга, сознание возвращается не сразу. Мы наложили два шва на затылке, сеньорита. Вот почему у вас так болит голова.
Тони просто не верила своим ушам — она была без сознания весь день и целую ночь! Да, в это нелегко было поверить.
— Сестра Гонзалес принесет вам немного супа, а я зайду вас проведать завтра, — сказал врач. — Спокойной ночи, сеньорита.
Когда доктор ушел, а сестра отправилась за супом, Тони попыталась поудобнее усесться в подушках. Она сразу же почувствовала головокружение и покрылась холодным потом. Она откинулась назад. В эту минуту дверь открылась, и в комнату вошел граф делла Мария Эстрада.
Она взглянула на него, остолбенев от удивления.
— Но… но вы ведь в Лиссабоне! — сказала она, не веря своим глазам.
— Я был в Лиссабоне, — спокойно ответил граф, закрывая дверь.
Тони сжала руки под одеялом.
— Что вам нужно, сеньор?
— Разве так уж трудно вообразить, что меня интересует ваше состояние? — сказал он резко.
— Честно говоря, да, — сказала Тони, на минуту закрыв глаза. Затем она опять их открыла, услышав движение возле кровати, и увидела графа рядом с собой.
— Сестра Гонзалес через минуту будет здесь и принесет суп, — проговорила она, не глядя на него.
— Я знаю. Как вы себя чувствуете? Тони попыталась повертеть головой.
— Все в порядке, я думаю. — Она задрожала. — Мне бы хотелось, чтобы вы ушли. Я очень нервничаю.
— Но почему, сеньорита? — Граф поглубже засунул руки в карманы брюк. — Может быть, вам есть что скрывать?
Тони посмотрела на него, и в ее широко раскрытых глазах была тревога.
— Мне нечего скрывать, сеньор.
— Нечего? — Он недоверчиво взглянул на нее. — Вы не очень убедительно говорите не правду, сеньорита Морли.
Тони почувствовала, что боль у нее в голове усилилась. Она судорожно мигнула и закрыла глаза, и в это время вошла сестра.
— О! — воскликнула сестра в замешательстве. — Извините, сеньор граф, я не знала…
— Все в порядке, сеньорита Гонзалес, — тихо отозвался граф спокойным тоном, так отличавшимся от того, каким он только что говорил с Тони. — Я уже ухожу. — Он опять посмотрел на Тони и добавил:
— Я увижу вас позже, сеньорита.
Тони не ответила, и когда он ушел, закрыв за собой дверь, сестра Гонзалес посмотрела на Тони с большим интересом.
— Граф беспокоился о вас? — В ее голосе звучал интерес.
Тони вздохнула.
— Может быть, — сказала она устало. Усилия, которые Тони затратила на то, чтобы съесть суп, очень утомили ее, и, несмотря на беспокойство, она опять заснула. Теперь она плавала в зеленом мире. Везде была вода, она лилась ей в уши, глаза, горло. Она душила ее. Когда она проснулась, кровь стучала у нее в ушах.
Уже наступило утро, ставни были распахнуты, и легкий ветерок с моря приятно холодил лицо. Она расслабилась и, успокоившись, почувствовала, что головная боль значительно ослабла. Тони уже могла вытягивать ноги и руки. Комната была пуста, но вдруг дверь медленно открылась и кто-то остановился на пороге. Это была Франческа, и, внимательно посмотрев на нее. Тони заметила в ее лице усталость. Девочка была бледна, и Тони удивилась, что могло ее так обеспокоить. Конечно, не состояние Тони.
— Входите, Франческа, — сказала Тони, устраиваясь поудобнее.
Франческа мгновение колебалась, но затем вошла в комнату. Она выглядела недовольной, не говорила ни слова, и Тони, собравшись с духом, сказала:
— Я сожалею, что причинила вам беспокойство, Франческа.
Девочка прожала плечами.
— Вы мне никакого беспокойства не причинили, — сказала она холодно.
— По крайней мере, я должна благодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь.
Франческа рассмеялась.
— Да, я сделала это, — отозвалась она по-прежнему холодно. — Я не хотела иметь на совести вашу смерть.
Тони проговорила раздраженно:
— Франческа, вы просто невыносимы. Зачем вы пришли сюда? Для того, чтобы пугать меня?
Тони подумала, что Франческа пришла убедиться, что Тони действительно приходит в себя. В конце концов, Франческа еще слишком молода, и не все ее слова соответствовали тому, что она думала на самом деле.
Если бы только суметь найти дорогу к ее сердцу, подумала Тони с грустью. Ни одно юное существо никогда не бывает уж совсем плохим. В соответствующих обстоятельствах она поступила как нужно.
— А почему отец пришел вас навестить? — спросила вдруг Франческа, и Тони растерялась.
— Я думаю, он хотел узнать, как я себя чувствую, — сказала Тони в замешательстве, не желая говорить о графе и о том, что он знает, кто она на самом деле.
Франческа прикусила губу.
— А зачем ему это?
— Господи! — воскликнула Тони. — Я думаю, графу это совершенно безразлично, но ведь я гостья, и, наверное, он, как и вы, не хочет, чтобы происшествие со мной было на его совести. Франческа задумалась.
— А почему он вернулся из Лиссабона? Он мог бы просто позвонить по телефону. Ведь доктор Родригес сразу же уведомил отца о происшествии.
На этот вопрос у Тони не было ответа. Она не могла объяснить Франческе, что ее отец вернулся, чтобы обличить самозванку, пробравшуюся в его дом. Пусть Поль все объясняет. Она очень бы хотела, чтобы все прояснилось. Здесь в замке слишком много подводных течений, и она хотела уехать отсюда. Тони никогда не считала себя человеком с богатым воображением. Почему же граф делла Мария Эстрада вызывал в ней такие странные чувства?
