Дженис Линн - Излечи моё сердце
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, испуганно глядя на него. – Разве тебе уже не нужно фотографироваться?
Вейл стоял неподвижно, печально глядя на нее:
– Я увидел, что ты плачешь.
Фейт вздрогнула и вытерла глаза, как будто это могло скрыть от него правду.
– Пустяки! Я всегда плачу на свадьбах! Вот и все!
Она была ужасной лгуньей, и его охватило непривычное чувство вины.
– Это моя вина! Я не должен был заставлять тебя ехать со мной на свадьбу, зная, как ты их не любишь, а я не придал значения твоим словам!
Она легонько улыбнулась:
– Ничего, Вейл. Это даже хорошо! Должна же я научиться превозмогать свое отвращение к свадьбам! Кроме того, я должна была защитить тебя от матримониальных планов твоей матери!
Ерунда, подумал он. Со своей матерью он справился бы и сам!
Несомненно, она постоянно бы намекала, что ему нужно найти спутницу жизни, что он слишком много работает, мало наслаждается жизнью, и представляла бы ему девушку за девушкой, как в прошлый его приезд. Пребывание Фейт гарантировало, что мать оставит его в покое и не испортит ему настроение в этот праздник. Однако наличие Фейт в его комнате, возможно, усложнит ситуацию, которую будет нелегко исправить.
Но сейчас, несмотря ни на что, нужно было защитить ее, избавить от боли и пообещать, что все будет хорошо. Независимо от того, что свадьба, которая так ее расстроила, продолжалась!
Действительно ли он был прав и отрицательное отношение к свадьбам связано с ее матерью? А может быть, здесь кроется что-то личное? Неудачное сватовство или даже прошлое замужество?
Острая боль в груди пронзила его.
– Я хочу, чтобы ты была со мной, Фейт! – Он протянул к ней руки, и она охотно подошла к нему, положила голову на черно-белый смокинг и обхватила его за талию.
Боль уже подбиралась к горлу.
– Было несправедливо вынуждать тебя ехать со мной сюда, где происходит то, из-за чего ты так волнуешься. Я очень сожалею!
За все время, что Фейт знала Вейла, она никогда не слышала, чтобы он о чем-то сожалел. Нельзя сказать, что он был человеком, считавшим себя настолько хорошим, что априори не мог совершить нехорошего поступка.
– Нет, правда, все в порядке, Вейл! – Она дышала ему в грудь, наслаждаясь силой его рук, его объятий, как будто он собирался крепко держать ее всегда. – Я тоже хотела в этот уик-энд быть с тобой!
Вот теперь она совершила глупость! Зачем она говорит ему об этом? Пройдет минута, и она признается, что любит его? Но она его не любила! Это не любовь!
– Я думаю…
О, что она могла думать? В его объятиях она не могла думать, она могла лишь радостно кричать! Глупо, что свадьбы вызывали у нее грусть по отцу. Да, от них уехал отец, но она же в этом не виновата. Неужели ей предназначено повторить судьбу матери?
– Я не знаю, что я думаю… Вейл, я очень смущена тем, что произошло. Почему-то свадьбы смущают меня! И ты меня смущаешь! Иногда я хочу тебя, но что-то меня останавливает… – Она начала нервно ходить по комнате, продолжая говорить. – Я ни о чем не могу думать, кроме тебя, Вейл! Ну, сделай же с этим что-нибудь!
Он приподнял ее подбородок, посмотрел ей в глаза и сделал то, о чем она мечтала почти всю жизнь. Он поцеловал ее со всей страстью человека, хотевшего женщину, со всей нежностью кого-то, кто заботился о ней и не хотел, чтобы она страдала. Поцеловал со всей свирепостью человека, завоевавшего мир и не желающего отдавать его.
Фейт ответила ему таким же страстным и свирепым поцелуем, зная, что только он может унять боль в ее груди и сделать ее чувство цельным.
Так это и была любовь? Любовь, которую она искала?
Она не могла думать об этом сейчас, когда он прикасался к ней.
Он покрывал поцелуями ее шею, обнаженные плечи. Подхватив под ягодицы, он поднял ее к своему паху и прижал к затвердевшей плоти.
Потому что он хотел ее.
А она его.
Нет, сейчас она не откажет себе в порочном удовольствии, не откажет себе в том, о чем, возможно, будет сожалеть до конца своих дней.
Она будет сожалеть о том, что не занималась любовью с Вейлом прежде.
И потом.
Фейт поцеловала его в шею и ослабила галстук-бабочку, чтобы ей было легче добраться до его тела. Она поцеловала открывшийся треугольник его загорелой груди, а он сорвал галстук, бросил его на пол и начал снимать рубашку, отрывая при этом пуговицы.
Продолжая целовать его, она усердно работала пальцами, расстегивая оставшиеся пуговицы и постепенно обнажая его грудь и плоский живот.
– У тебя красивое тело, – похвалила она. – Оно скорее похоже на тело кинозвезды, чем врача!
– Разве это мне мешает?
Когда Фейт нагнулась и поцеловала его в живот, он то ли хохотнул, то ли застонал.
– Фейт! – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Ты соображаешь, что делаешь? Моя сила воли на исходе! С того момента, как я нашел тебя в зале рядом с моей матерью, я хотел бросить все к черту, сорвать церемонию, схватить тебя, принести сюда и бесконечно заниматься с тобой любовью!
Думал ли он это, когда нашел ее глазами и движениями губ сказал ей, что она красива?
Фейт потерлась щекой о его живот, наслаждаясь тем, что слышит его дыхание, а он уже тянулся к ее губам для поцелуя.
– Еще немного, и я уложу тебя в постель и сделаю наконец моею! – выдохнул он. Его пальцы ухватили ее бедра, пристраивая к себе, а пристальный взгляд голубых глаз буквально обжигал горячим желанием. – Полностью моею. Убедись, что ты этого хочешь, или останови меня сейчас, потому что я хочу тебя!
Намеревался ли он отпугнуть ее этими словами? Ведь если его силы на исходе, то она и вовсе готова. Она сходит с ума от стремления чувствовать себя желанной для него и любимой. Стать для Вейла целым миром, пусть даже на несколько мгновений.
Пренебрегая элементарной осторожностью, она скользнула руками под открытые края его рубашки, сорвала ее с его плеч и провела пальцами по тугим мускулам.
– Мне не нужен твой разум, Вейл. Я хочу заняться с тобой любовью.
– Фейт! – Он смотрел на нее ярко-голубыми, как море, глазами, сбросил с плеч рубашку и снова потянулся к ее губам. Он смаковал ее рот, стараясь доставлять удовольствие, чтобы заставить ее трепетать с головы до пят от одного факта своего существования.
Она обвила руками его шею, провела пальцами по коротким волосам на затылке и крепко прижала к себе.
Нельзя сказать, чтобы она испытывала потребность повиснуть на нем.
Вейл оставался неподвижным. Ему хотелось, чтобы она сама сделала все необходимое. Он только поднял юбку, связав подол вокруг ее талии, обнажив при этом подвязки и обнаженную кожу над ними. Хорошо, что она купила новое белье!
– Фейт! – прошипел он прямо ей в рот. – Ты меня убиваешь!
