Фейрин Престон - Мой милый грешник
«Напугать» — не совсем то слово, подумала Джиллиан. Она боялась, к примеру, темноты. Или замкнутого пространства, откуда она не может выйти. А то, что Синклер Дамарон ее хочет, попросту встревожило ее. Потому что она знала, что отношения с Сином не могут быть простыми и легкими. Этот человек потребует многого, очень многого. Но и даст очень много…
И он никогда не станет принуждать ее к чему-то против ее воли. Вот это ее действительно пугало! Потому что ей некого было бояться, кроме одного человека. Себя самой.
Она ни разу не влюблялась всерьез, уже смирилась с тем, что эта участь миновала ее. Джиллиан рано привыкла к самостоятельности и не нуждалась ни в ком. Некоторые ее друзья становились любовниками. Но каждый раз эти связи были мимолетными, и, когда они обрывались, Джиллиан не жалела о них.
Но с Сином все будет иначе. В этом Джиллиан была абсолютно уверена. Если между ними завяжется роман, то… то надвигающаяся буря покажется ей пустяком по сравнению с этим!
— Джиллиан…
Она вздрогнула и очнулась.
— Да?
— Не бойтесь, — тихо сказал он. — Я не причиню вам вреда.
— Я знаю…
Син снова улыбнулся своей неотразимой улыбкой.
— Ну что ж, если вы так верите в мою честность, могу сказать, что я изо всех сил старался не влюбиться в вас.
Джиллиан вспомнила слова Клэя: «Мистер Дамарон — человек порядочный!» — и снова поверила Сину. Он человек благородный и живет, следуя своему собственному кодексу чести. Он совершил зло, чтобы отомстить за зло, причиненное ему, и, когда Стефан прибудет сюда, Дамарон, скорее всего, снова совершит зло.
Он заставил Джиллиан страдать. И не только потому, что похитил ее и привез сюда. Впервые в жизни она почувствовала, что нуждается в другом человеке. В ее глазах это тоже было грехом. Она не желала испытывать к нему никаких чувств, тем более влечения…
— Но вы здесь, рядом со мной, — продолжал он. Голос его сделался мягче и глубже. — А человек, который видит вас, не может в вас не влюбиться.
Джиллиан окатило волной жара, лишающего ее сил к сопротивлению. Она не нашлась, что ответить.
А Синклер продолжал:
— Прежде, чем я встретился с вами, мне было все равно, что станет с Уайсом. Честно говоря, мне и теперь все равно, но ради вас…
Она наморщила лоб, пытаясь понять, к чему он клонит. Ей трудно было уследить за неожиданными поворотами его мыслей.
— Что «ради меня»?
— Предположим, я пообещаю вам сделать все, что в моих силах, чтобы не убивать Уайса…
— Зачем это, Син? — растерялась она. — Вы что, пытаетесь заключить со мной сделку?
— А вы согласитесь? — быстро спросил он.
— Смотря чего вы хотите.
— Хорошо сказано.
— Ну, так и что же?
Он протянул руку и обвел пальцем линию ее губ. Джиллиан снова ощутила прилив жара, и кровь быстрее побежала по жилам.
— Нет, Джиллиан. Я не пытаюсь торговаться с вами. Я просто хотел посмотреть, что вы ответите.
— Прошу прощения, а что я могу ответить на подобное предложение? Что именно вы ожидали услышать?
Он опустил руку, но не отвел взгляда от ее губ.
— Ну а что, если я пообещаю, что сделаю это в любом случае? — спросил наконец Дамарон, неохотно переведя взгляд чуть выше и посмотрев ей в глаза. — Что я постараюсь не убивать Уайса, а сдать его властям живым и невредимым?
— Постараетесь? Так же, как вы стараетесь не прикасаться ко мне?
И зачем она это сказала?
— Вы хотите, чтобы я был настойчивее? — по его губам проскользнула усмешка.
Честнее всего было бы ответить «да», но вместо этого Джиллиан сказала:
— Вы уходите от темы.
— Я? А может, это вы уходите от темы? А, Джиллиан? О чем бы я ни говорил, я все равно говорю о вас.
Джиллиан сглотнула.
— Вы обещаете не убивать Стефана?
— Я постараюсь.
— Почему?
Син говорил задумчивым тоном, но глаза у него возбужденно блестели.
— Понимаете ли, мне не хочется, чтобы вы запомнили меня как человека, который убил вашего отчима.
Джиллиан изумленно уставилась на него. Да, Синклер Дамарон, несомненно, был самым поразительным человеком из всех, кого она встречала! Он похитил ее, заставил ее ненавидеть себя — а потом объяснился, заставив ее понять, почему он это сделал. Мало того, он позволил ей увидеть, как он добр и ласков со своей дочерью. И он все время заботится о ней, Джиллиан!
Он сказал, что хочет ее, но не предпринимает никаких шагов к сближению. Его прикосновения обжигали ее огнем, но ей так хотелось сгореть в этом пламени. Он словно бросал ей вызов. И, что самое странное — когда она нуждалась в защите, она стремилась к нему.
С каждой минутой она хотела его все сильнее. Это само по себе было ловушкой. И Джиллиан снова охватила паника.
Она огляделась, словно ища выхода.
— Простите… вы не могли бы поменять у меня лампочку?
— Прямо сейчас?
— Да, пожалуйста…
Несколько мгновений он пристально смотрел на нее.
— А нельзя ли спросить, почему именно теперь?
Что она могла ему ответить?
— Нет.
— А что, если я попрошу вас остаться?
Ей очень хотелось принять его предложение. Но, когда она осознала это, паника вспыхнула в ней с новой силой. Джиллиан буквально задыхалась от страха.
— Нет.
Синклер молча встал с кровати и вышел из комнаты.
Джиллиан только теперь заметила, что сердце у нее бешено колотится, так же, как тогда, когда она в первый раз вошла в эту комнату, разыскивая Сина. Когда она проснулась в темноте, ее первым и единственным порывом было броситься разыскивать его. Она даже не дала себе труда подумать.
Нет, впредь ей следует вести себя осторожнее. Никаких ночных визитов. Никаких бесед. Никаких расспросов. Не следует давать ему возможность прикасаться к себе. И самой к нему не прикасаться… Он уже и так перевернул всю ее жизнь вверх дном. Она не позволит ему еще больше выбить себя из колеи. Не позволит…
Вернувшись к себе, Джиллиан долго ворочалась в постели, пока наконец не заснула тревожным, беспокойным сном.
Проснувшись, она обнаружила, что лампочка у ее постели по-прежнему горит ярким светом, а над островом занимается заря, такая же прекрасная и мирная, как и всегда.
Лежа в постели, Джиллиан вспоминала прошлую ночь с ее страхами и влечением к Сину, захватившим ее врасплох. Это чувство не было ни случайным, ни безопасным. И вообще, оно было недопустимым.
Джиллиан уже научилась управляться со своим страхом. Теперь осталось научиться управлять этим новым, растущим влечением. Синклер сказал, что от нее зависит, будут они заниматься любовью или нет. И Джиллиан твердо решила: не будут.
