Лора Шелтон - Зачарованные
— Он так сказал?
— Он не говорил прямо, но было ясно, что он имеет в виду. Он довольно прозрачно намекнул, что именно ты… убил ту девушку, а вчера пытался напасть на нас с Шерри.
Рональд теперь стоял спиной к ней, повернувшись к огню. Голос его звучал устало и презрительно.
— Все понятно. Если нужно найти крайнего — вот же она, Черная Тварь с Холма… Единственный человек в Бен Блейре, который не пляшет под дудку Мейзов.
— Я не думаю, что дело в Мейзах…
— Сэм, ты слишком недавно живешь здесь, вот в чем дело. Все, что происходит в Бен Блейре, так или иначе связано с Мёйзами. Они соль земли, столпы общества, тайные кукловоды и явные руководители всей жизни этого города. Что же еще сказал наш добрый инспектор?
— Что мне надо держаться от тебя подальше, потому что ты опасен.
— И поэтому ты здесь? Истинно женская логика.
— Но ты же должен знать, что происходит.
— И поэтому ты взяла у Дойла машину и помчалась на ночь глядя сюда, в Замок-на-Холме, а по дороге тебя подрезал какой-то идиот…
— Меня не подрезали.
— Как это, Саманта?
— Это не было случайной аварией. Он намеренно сбросил меня с дороги. Осмотри машину, если не веришь. Он бил и бил, то сзади, то в бок, пока я не потеряла управление.
— Мерзавец! Ты его разглядела?
Саманта почувствовала, как ее начинает бить дрожь. Усмехнулась (вышло похоже на всхлип) и сказала:
— Разглядела. Это был… Роб МакБлейр!
Рональд Грант стремительно обернулся, быстрыми шагами пересек комнату и сел рядом с ней, впрочем, строго справа от нее, чтобы не показывать свой шрам…
— О чем ты говоришь, Сэм?
— Да нет, я не спятила. Правда, в первый момент я и в самом деле подумала, что это призрак, но потом до меня дошло. Это была резиновая маска МакБлейра. Их полно в сувенирных лавках. Туристам нравится!
— Этот идиот в маске мог убить тебя!
Голос Рона отчаянно зазвенел и оборвался, а потом он молча притянул Саманту к себе, и она почувствовала, как бешено бьется его сердце. В следующий миг Рональд поцеловал ее, но это не было тем легким и нежным поцелуем, которым он наградил ее утром.
Теперь он целовал ее по-настоящему, жадно и яростно, словно торопясь, словно боясь, что она оттолкнет его.
В первый момент она напряглась, окаменела в его руках, но уже через несколько секунд, с восторгом и отчаянием одновременно, поняла, что не хочет, не может и не будет сопротивляться. Губы девушки дрогнули, и Саманта Джонс ответила на поцелуй Рональда с пылом и страстью, удивившими ее саму.
Потом он резко отстранился, хотя и продолжал сжимать ее в объятиях. В темных глазах горели боль и нежность, страх и отчаяние, страсть и желание…
— Я не должен был этого делать! Я не имею права, ты столько пережила за последние сутки…. Я не должен пользоваться…
— За поцелуи не извиняются. Особенно — за ТАКИЕ. Ведь это не просто дружеский поцелуй, Рональд?
— Я не знаю! Я ничего больше не знаю!
Он вскочил, выпустив ее, резко отвернулся, из груди вырвался стон. Саманта понимала, о чем он думает. О своем проклятом шраме.
— Я велел Дику приготовить комнату для гостей. Мы поговорим завтра утром, мисс Джонс.
— Ого! Ладно, мистер Грант, но мне надо позвонить миссис Каннаган и предупредить ее. Да, вот еще что. Как врача прошу… мистер Грант. Не мог бы ты посидеть со мной, пока я не засну? Мне страшно!
Он молчал невыносимо долго. Секунд пять.
— Если ты этого хочешь — конечно.
Она хочет! Она хочет, да еще как. Она хочет Рональда Гранта! Здесь и сейчас, и ей наплевать, чем она заплатит за это.
Ветер. Дождь. Мелкий, холодный.
Могилы на старом кладбище почти неразличимы во тьме. Только низкие холмики.
Запах травы. Запах мокрой земли. Грязи. Смерти.
Пять лет назад вот здесь схватили эту девчонку, Шерри Каннаган. Как она верещала!
Она была самой подходящей жертвой. Юная, свежая, хрупкая…
Он ее пожалел, не стал убивать. Наигрался вдоволь с ее телом и рассудком. Ошибся. Расслабился. Серьезнейшая ошибка в его жизни.
Но кто мог подумать, что она после всего этого сможет убежать? Маленькая дрянь.
Да, она теперь чокнутая, но где-то там, в темных закоулках своего сознания, она его знает. Знает его имя. Знает его голос. Знает звук его шагов.
Однажды она вспомнит все и выдаст его.
Пока она была в госпитале, не страшно. Кто поверит сумасшедшей?
Но теперь она идет на поправку, так говорят в городе. Она разговаривает с людьми. Особенно с той рыжей ведьмочкой, Самантой Джонс.
Ему надо убить Шерри Каннаган. Он убил Саманту Джонс, а теперь убьет Шерри Каннаган.
Правда, Саманта Джонс выжила, этот придурок с Холма спас ее. Значит, надо еще раз убить Саманту Джонс. А потом Шерри Каннаган. Смешно: обеих он убьет по два раза.
Шерри должна замолчать навсегда. А эта рыжая сучка умрет, потому что связалась с ненормальным доктором.
Надо убить… убить… убить…
Пока голос еще не окреп, но когда он окрепнет и станет звучать в мозгу, как набат, когда луна станет большой, круглой и серебряной, когда ночи будут холодными и долгими — тогда он убьет их.
8
Рональд сидел возле Саманты, пока она не заснула, а когда ее дыхание стало ровным и глубоким, почти бежал из комнаты.
Звук его шагов был единственным звуком в спящем замке. Рональд торопливо шел по темным коридорам, не освещенным ни единым лучом света. Он знал этот дом наизусть, мот ходить в полной темноте, мог даже не думать, куда ставит ногу…
Перед ним во тьме плыл образ Саманты. Рассыпавшиеся по подушке рыжие волосы. Бледное личико, темные ресницы. Она спала в его футболке, и почему-то это особенно возбуждало его.
С Белиндой все было иначе. Белинда делала его сильным, спокойным и уверенным в себе. Обретя Белинду, он словно обрел свою вторую половину.
Саманта выбивала почву из-под ног. Саманта зажигала огонь в крови. Саманта вызывала смятение чувств, будила позабытые желания и страсти, влекла к себе, притягивала, словно магнитом.
Она заставила его вспомнить, что он мужчина.
И что ему теперь с этим делать?
Как ему жить с ней под одной крышей, видеть ее каждый день — и знать, что он не имеет права коснуться ее, поцеловать, прижать к себе? Не имебт права забыть обо всем, кроме огня в крови, кроме страстного желания обладать этой женщиной?
Ночь за ночью без сна. День за днем в муках.
— Рон!!!
Это был крик испуганного ребенка, вопль о помощи, и Рональд ринулся обратно, сквозь анфиладу комнат. Ворвался в комнату для гостей, увидел заплаканное, перепуганное лицо, с размаху кинулся на колени перед кроватью, сжал ее руки в своих. Какая нежная кожа. Белая, словно светящаяся в темноте.
