Элейн Гудж - Последний танец
Распахнув дверцу, она заняла водительское место, бросила взгляд в зеркальце заднего вида и заметила, что к Дафне подскочил фотограф. Он явно намеревался сделать снимок для газеты, но сестра проскочила мимо него и села рядом с Китти. Через минуту сестры отъехали, и репортеры остались позади. Издали они напоминали скопление суетливых насекомых.
Проехав около мили и свернув с Эмерсон-авеню на Оушен-авеню, Китти и Дафна разразились истерическим хохотом. Они смеялись, пока слезы не потекли по щекам. После этого нервного срыва они испытали облегчение, словно сбросили напряжение, накопившееся за прошедшие сутки. Атака репортеров – цветочки по сравнению с тем, что им предстоит пережить на следующей неделе.
Впереди похороны отца и суд над матерью. И Китти предпочитала не думать, как все это повлияет на ее жизнь. Катастрофа обрушилась внезапно и перемешала все планы.
Но теперь она сообразила, что Хизер и Шон наверняка прочитали об убийстве в утренних газетах и пришли в ужас. Любой испугался бы на их месте. Что за семья у Китти, можно ли доверить ей воспитание ребенка – вот вопросы, которые они сейчас обсуждают. Китти все же надеялась убедить Хизер, что все это не имеет к ней самой никакого отношения. Впрочем, убедить девушку будет трудно, почти невозможно. И все же…
Китти устыдилась этих мыслей. Но что поделаешь? Должно же в ее жизни случиться что-то хорошее на фоне смертей и трагедий. Пусть это будет ребенок Хизер.
И тут она вспомнила об отце. «Он мертв и не сможет спасти нас от всего этого кошмара», – подумала Китти, подъехав к дому с противоположной стороны улицы и посмотрев, нет ли поблизости репортеров.
– Как будто все спокойно. – Дафна огляделась.
Китти заметила, что вокруг нет никого, кроме старенькой миссис Лэндри, которая выгуливала своего маленького песика по кличке Пип. Ворота коттеджа были закрыты на замок, на влажном после вчерашнего дождя газоне виднелись отпечатки следов Уиллы, приходившей сегодня утром.
Выйдя из машины, Китти сделала знак Дафне, что все в порядке, и быстро взбежала на крыльцо. Минуту спустя входная дверь на кухню, окна и ставни были плотно закрыты. Возясь с неподатливым замком на парадной двери, Китти увидела, что у обочины тротуара остановилась первая машина телевизионщиков.
– Так, мы будем не одни, – сказала она Дафне.
Если Хизер еще не в курсе, то скоро обо всем узнает. В новостях будут смаковать подробности жизни их семьи и покажут крупным планом саму Китти – дочь убийцы… Хизер откажет ей в усыновлении.
Едва она повесила на дверь табличку «Закрыто», зазвонил телефон.
Китти не успела предупредить Дафну, что сегодня с самого утра беспрестанно трезвонят журналисты, и та крикнула из кухни: «Я взяла!»
Но это оказался не репортер. Она слышала, как Дафна воскликнула:
– Слава Богу, Алекс, это ты!
Китти сняла другую трубку, у прилавка, и, устало рухнув в кресло, поймала обрывок фразы:
– …обо всем позаботилась. Панихида состоится в десять утра в воскресенье, и я назначила часы прощания в пятницу и субботу.
Голос Алекс звучал холодно, деловито, как будто она давала отчет из лаборатории по анализу крови. Последовала пауза, потом Алекс настороженно осведомилась:
– Это ты, Китти?
– Я здесь, – хмуро отозвалась Китти. – Почему ты с нами не посоветовалась?
В трубке послышался раздраженный вздох:
– Проверь сообщения на автоответчике – я звонила пару часов назад.
– Мы были в это время у адвоката, – сказала Дафна. Молчание, затем сердитое:
– Вижу, у нас разные приоритеты. Лично меня заботит только то, чтобы похороны отца прошли достойно.
– Послушай, Алекс, мы все в шоке от случившегося. Не знаю, как ты, а я сейчас мечтаю только выспаться. Нам надо встретиться позже и все обсудить. – Дафна говорила спокойно, мягко, как…
«Как мама», – подумала Китти и вздрогнула.
– Для начала надо обзвонить родственников, если они еще не узнали обо всем из газет или теленовостей, и сообщить им, когда состоятся похороны, – отрезала Алекс.
– О Господи! – Дафна вспомнила о многочисленных тетушках и дядюшках из пригорода, собиравшихся приехать к ним на праздник через пять дней. – Как я скажу им об этом?
– Скажи правду. Сообщи, что отца хладнокровно застрелили. Ведь именно так все и произошло, верно? И нечего пытаться это замять. Не думай, что она помешалась. Мать сделала это сознательно, чтобы поквитаться с ним.
– Поквитаться? Но за что? – воскликнула Дафна. Китти поспешно вмешалась в разговор:
– По-моему, сейчас не время…
Алекс перебила ее:
– Да пусть она гниет в тюрьме, мне наплевать! И пожизненного заключения мало! – Сестра тяжело дышала в трубку, явно пытаясь справиться с собой, потом добавила уже более спокойно: – Надеюсь, вы обе придете на церемонию прощания.
– Он ведь и наш отец, или ты забыла? – устало огрызнулась Дафна.
Китти вздохнула:
– Алекс, почему бы тебе не приехать к нам? Мы бы все обсудили. – Только сейчас она вдруг осознала, как ей хочется рухнуть на постель и уснуть.
– Если посмотреть на карту, – съязвила Алекс, – до твоего дома столько же, сколько и до моего. Приезжайте, милости прошу. Не обещаю домашней выпечки, но чашкой чаю, так и быть, угощу.
– Не злись. Нам надо держаться вместе, – сказала Китти.
– Да неужели? – усмехнулась Алекс. – Вы с Дафной стараетесь спасти мать, но отцу уже ничем не поможешь. Он мертв. – Всхлипнув, она повесила трубку.
Притворяться бессмысленно. Китти прислонила голову к стене. Выстрел, убивший отца, расколол их семью. Пока он был жив, все они поддерживали видимость родственной близости. Но что с ними будет теперь? Как им выдержать это испытание?
Пустая комната кафе, казалось, вопрошала: «Что останется от твоего бизнеса и от тебя самой, когда все кончится?»
Китти закрыла глаза. Чья-то рука нежно погладила ее по голове, и она вспомнила про Дафну. Сестра стояла рядом и улыбалась. Выражение ее лица, наивное и беззащитное, как у ребенка, тронуло Китти до глубины души… и заронило в ней надежду.
Вместе они справятся со всем, что им предстоит пережить. Как-нибудь справятся.
Неделя пролетела как во сне. Перво-наперво пришлось принимать бесконечные визиты и соболезнования от друзей и родственников… затем обзванивать остальных, причем список множился с каждым новым звонком. «Кузен Джек из Дэйтона? Дорогая, разве ты не помнишь его? Он твой троюродный брат со стороны матери… или двоюродный? Я совсем запуталась…» Правда, некоторые родственники вызвались помочь. Среди них была и тетя Роза, мамина старшая сестра. Она работала в бюро путешествий, а недавно вышла на пенсию по состоянию здоровья (у нее обнаружилась эмфизема). Глотая слезы, она произнесла с обычной деловитостью: «Я сама сообщу Биллу и Сьюзи. У вас и так полно забот».
