Джина Уилкинс - Соблазнительная Тара Макбрайд
Блейк придвинулся ближе.
— Мне так хочется поцеловать тебя. Тара, — пробормотал он.
Она тоже хотела этого, но все еще боялась сблизиться с ним, боялась снова потерпеть неудачу.
Но Тара не пыталась остановить его, когда губы мужчины прикоснулись к ее губам. И она не оттолкнула его, когда он снова поцеловал ее, на этот раз смело и властно. Тара ощущала тепло мужского тела, и ей безумно хотелось прижать Блейка к себе, чтобы ничего не разделяло их.
Блейк бормотал что-то неразборчивое. Его ладонь поддерживала ее голову. Он целовал Тару с невероятной страстью.
Тара с такой же страстью отвечала на его поцелуи, желая продлить эти сладкие мгновения.
Ее рука легла ему на спину. Мускулы Блейка напряглись, и он застонал.
Пальцы Тары ощутили грубый шрам под его левой лопаткой. Блейк вдруг замер, а затем резко поднял голову.
В следующее мгновение он вскочил с кровати. Его руки дрожали.
Что она сделала такого, почему он резко отшатнулся от нее?
— Ты можешь еще поспать, — сказал Блейк, избегая ее вопросительного взгляда.
Как будто она теперь сможет заснуть!
— Я… — Голос у нее сорвался. — Лучше я встану. Блейк кивнул, повернулся и почти выбежал из комнаты.
— Чувствуй себя как дома, — бросил он через плечо. — Стефани не будет возражать.
Стефани.
И как только Тара могла забыть о другой женщине? О той женщине, в чьей постели она лежала, о той, в чьей постели Блейк, наверное, бывал не раз!
Она соскочила с кровати, дрожащими руками поправляя волосы.
Господи! Какой идиотизм! Влюбиться в жонглирующего частного детектива, у которого нет ни постоянной фамилии, ни постоянного адреса и который частенько обретался в квартире рыжеволосой длинноногой модели. Только полная дура могла позволить себе слишком привязаться к такому человеку. Они просто вынуждены сейчас жить бок о бок, пыталась внушить себе Тара.
Конечно, он весьма привлекателен. Но они не подходят друг другу. Тара не могла позволить себе поддаться искушению и забыть о здравом смысле.
Тара долго стояла под душем, потом сушила волосы феном и накладывала легкий макияж. Она надела джинсы и футболку с красными и белыми полосками. Застилая кровать, Тара случайно толкнула стоящую рядом тумбочку и уронила крошечную фотографию в старинной медной рамке. Поставив ее на место. Тара увидела, что с фотографии улыбается Блейк. Снимок, вероятно, сделали несколько лет назад. Длинные золотистые волосы Блейка будто растрепал ветер, на фото молодой мужчина беззаботно улыбался. Он явно смотрел на того, кто его фотографировал, с нескрываемой любовью.
У Тары появилось ощущение, что фото жжет ей руки. Она поспешно поставила его обратно на тумбочку.
Недолго размышляя, Блейк вытащил из стенного шкафа Стефани зеленую рубашку и летние брюки цвета хаки. Волосы у него были влажными после холодного душа. Он слегка пригладил их.
Надев кожаные туфли, Блейк собрался ненадолго уйти из дома. Мужчина догадывался, что Тара захочет пойти с ним, но надеялся отговорить ее. Здесь она будет в безопасности. А он вдали от нее сможет подумать о том, почему не должен влюбляться в нее всерьез.
Шрам, до которого она дотронулась, остался от пули стрелявшего в Блейка безумца и напомнил еще раз о том, какие они с Тарой разные. У нее было прошлое, о котором он мог только мечтать, и будущее, в котором ему никогда не будет места. Он сомневался, что Тара удовлетворится несколькими ночами без продолжения.
Блейк не представлял, что еще может ей предложить.
Он сидел за кухонным столом с чашкой кофе и газетой, когда вошла Тара. Блейк, как всегда, улыбнулся ей, но женщина заметила, что его глаза на этот раз были серьезны. Она наткнулась на стену, которую он воздвиг между ними.
Что же изменилось так внезапно? Почему он так стремительно отдалился от нее? Тара не могла не думать о роли Стефани в этой неожиданной холодности Блейка.
— Мы должны, — сразу начал детектив, — попасть в особняк Джексона Уилфорта и взглянуть на его коллекцию.
Тара тяжело опустилась на стул.
— Ты хочешь проникнуть в особняк Уилфорта? — тихо спросила она, вспоминая фотографии отлично охраняемой резиденции, которые видела в журналах. — А не думаешь, что это опасно, особенно если сам Уилфорт связан с теми, кто охотится за нами?
— Я же не говорил, что мы должны вломиться туда. — Блейк задумчиво рассматривал газету. — Я сказал, мы должны попасть туда.
— Полагаю, ты не думаешь, что мы позвоним в дверь и скажем: «Простите, мистер Уилфорт, вы не возражаете, если мы посмотрим вашу коллекцию, чтобы убедиться, нет ли среди ваших картин парочки экземпляров, которые случайно были объявлены украденными?»
Блейк взглянул на Тару, отдавая должное ее иронии.
— Я не совсем это имел в виду.
— У меня такое чувство, что у тебя уже созрел некий план.
Блейк широко улыбнулся.
— Похоже, не у одного меня есть интуиция, на которую можно положиться.
И вдруг его улыбка исчезла. Он протянул руку и коснулся пряди ее светлых волос.
— Ты никогда не задумывалась, — спросил он, как бы ты выглядела с рыжими волосами?
— Я…
Он хитро улыбнулся.
— Доверься мне. Тара. Ты будешь великолепна.
Глава 8
Блейк не сказал Таре ничего определенного.
— Мне необходимо продумать некоторые детали, заявил он ей.
Когда позднее детектив собрался уходить без нее, Тара возмутилась. Она напомнила, что стала его партнером в этом расследовании и не желает, чтобы от нее отмахивались, как от назойливой мухи.
Но Блейк не слушал женщину. Он заявил, что собирается сделать то, что должен сделать один, и оставил ее в квартире Стефани. Тара несколько минут меряла шагами комнату, взбешенная тем, как легко он настоял на своем, и одновременно мечтая оказаться в объятиях Блейка.
Веду себя как законченная идиотка, раздраженно подумала она.
Неожиданно ей ужасно захотелось поговорить с кем-нибудь из близких. Ее удивило, что в последние две недели, когда в любое время могла это сделать, она не звонила своим родным. А теперь, когда звонить им было рискованно, ее буквально переполняло это желание.
Тара убеждала себя, что звонок из квартиры Стефани не представляет опасности. Никто, кроме самой манекенщицы, не знал, что они с Блейком прячутся здесь, а Блейк, по-видимому, полностью доверял своей подруге.
Глупо думать, что будут проверять звонки в дом ее родителей… Не обязательно следить за ее семьей…
Почему же разумная предосторожность превратилась в навязчивую манию преследования?
Она могла бы позвонить своему брату Тревору в Вашингтон. Но Тревор слишком хорошо ее знал. Он сразу догадается, что что-то не так. Именно поэтому Тара не стала звонить ему после своего увольнения из юридической фирмы. А если бы он узнал, что ее подозревают в убийстве, то сел бы в самолет и уже через час примчался бы в Джорджию.
