Келли Моран - Нефункциональный тест
Джастин усмехнулся.
— Итак, правила. Эмили не считается как вне игры. Четыре мяча, три удара, никакого инфилд-флая[14]. Два фола[15] — это аут. Йяка Гарольд — судья и кэтчер[16].
Хизер скривила губы, наблюдая за кумой Виолой, которая наносила помаду ужасного сливового оттенка.
— Это бейсбол, кума. Отложите косметику.
Она закрыла тюбик.
— Я слишком стара для этого.
— Как и я, — согласилась тетака Миртл.
— Прекращайте жаловаться и играйте, — заявила Нана. — Я не становлюсь моложе.
Фишер и Джастин набирали команды.
— Трой, — произнёс Джастин.
— Хизер, — возразил Фишер.
— Анна, — вызвал Джастин.
К тому времени, когда они закончили с отцами, дядюшками и тётушками, очередь, наконец, дошла и до Эмили с Камрин.
— Эмили, — произнёс Фишер.
Камрин вздохнула и положила руки на бедра. И снова всё как на уроке физкультуры.
— Ты выбрал Эмили вместо меня? Да ладно!
Трой усмехнулся и посмотрел на Фишера.
— Мы выбирали первые, так что первыми бьёте вы.
Они поставили Камрин в правом поле, что было к лучшему. Там не происходило никаких действий. Хизер подошла к плите и замахнулась на первую подачу. Папа поймал её со второй базы. Отец Джастина отбил мяч обратно Анне после того, как она его подала. Папа побежал к первой базе, чтобы заработать аут. В свою очередь, кума Виола так сильно замахнулась, что бита вылетела из её рук, тем самым вынудив йяка Гарольда броситься на землю. Фу-у, ужас. Нана так сильно смеялась, что разразилась двухминутным приступом кашля.
— И ты предпочёл выбрать её вместо меня! — заорала Камрин.
Анна сопровождала куму следующие три подачи: видимо, чтобы спасти остальных от телесных повреждений.
Затем к плите подошёл Фишер и отбил мяч прямо к Камрин. Она вскинула руку вверх, отходя назад и забегая вперёд до тех пор, пока совсем не потеряла его из поля зрения на солнце. Мяч приземлился на траву рядом с её ногой. Она уставилась на него, а затем, пока все кричали на неё, начала реагировать. Она подняла мяч и бросила его Анне. Ну, не совсем Анне, на самом деле. Он приземлился ближе к Нане. К тому времени, когда крики прекратились, Фишер и кума набрали очки. А йяка Митч забил третий аут.
Камрин побрела обратно к «дому». Когда она уже была на полдороги, Нана ей прокричала:
— Шевелись, мисси.
Она не так представляла себе веселье.
Анна и тетака Миртл отбивали подряд друг за другом. Джастин, папа и Трой остались на базах. Затем к плите подошла Камрин, волоча за собой биту. Хизер подала два страйка. Камрин не замахнулась ни на одну подачу.
Нана тяжело вздохнула со своего места в шезлонге.
— Нужно замахнуться, чтобы отбить мяч.
Ах, вот как это работает? — подумала она с сарказмом.
Когда Хизер вернула руку в исходную позицию, чтобы подать Камрин третий страйк, она решила, что замахнётся, несмотря ни на что. Она занесла биту и ударила по мячу. Камрин уже представила себя, выделывающей счастливый танец, пока не поняла, что мяч летит в фол. И не просто за линию поля, а в сторону Наны.
Мяч приземлился прямо в центр лба Наны, отбрасывая восьмидесятипятилетнюю женщину назад с её стульчика на спину.
Все застыли. Камрин уронила биту.
После долгой паузы, когда никто не мог поверить в случившееся, все кинулись к Нане, крича одновременно.
— Иисус, Кэм. Ты убила Нану. — Это йяка Митч.
Ну, это было не нарочно!
Анна вытащила упавший шезлонг из-под Наны и поставила его обратно в вертикальное положение. Трой с Джастином помогли Нане подняться на ноги и посадили её обратно в кресло. Кто-то отправил Эмили принести лёд. Девочка помчалась в дом.
Камрин отступила назад, её трясло. Единственное, что она могла видеть — убийственный взгляд Наны, направленный прямо на неё, и огромную покрасневшую выпуклость, образующуюся между её глаз.
— Сколько пальцев я показываю? — спросил йяка Гарольд.
— Она не может этого видеть, — настаивала тетака Миртл. — У неё близорукость.
— Нет, — утверждала кума Виола. — У неё дальнозоркость.
Эмили прибежала обратно, сложив руки лодочкой.
— Вот лёд.
Анна посмотрела вниз, подхватила Эмили на руки и пошла в сторону дома.
— Давай положим этот лёд в пакет, радость моя.
— Отстаньте от меня! — настаивала Нана. — Я в порядке.
— Ты уверена? — спросила Хизер. — У тебя большая шишка.
Рука Наны взметнулась к голове.
— Она нарочно меня ударила! — морщинистый палец указал на Камрин.
Все оглянулись на неё.
— Ой, да ладно. Я же не нарочно! Это была совершенная случайность.
Вернулись Эмили с Анной, а следом за ними шла мама.
— Камрин Кович, ты ударила свою бабушку бейсбольной битой?
Господи, помилуй.
— Это был мяч, а не бита! И это была случайность.
Возможно, планеры были лучшей идеей.
Анна, голос разума, присела перед Наной. Она положила пакетик со льдом ей на лоб.
— Что-нибудь ещё болит? Бедро? Спина? — Нана покачала головой. — Не тошнит? Перед глазами не расплывается? — Нана снова покачала головой.
— Пойдёмте, — объявил Фишер. — Давайте заведём её в дом.
— Но я ещё не отбивала! — взвизгнула Эмили.
Джастин подвёл Эмили к «дому», чтобы позволить ей отбить, перед тем как считать игру законченной, пока остальные заводили Нану внутрь.
— Думаю, её следует отвезти в больницу, — сказала мама в дверях.
— А я считаю, что ты должна прекратить болтать и заняться своими делами, — проговорила Нана.
— Ребят, — вставил Фишер. — Это же Камрин отбила мяч. Не мог быть удар настолько сильным.
Камрин стояла снаружи, когда перед её носом закрылась дверь. На несколько мгновений она смотрела на неё, пока, в конце концов, не решила прогуляться. Возможно, этот прекрасный день закончится для неё укусом ядовитой змеи.
Она прошла мимо Джастина и Эмили, практикующихся в подаче. Эмили отбила мяч на полметра вперёд и обрадовалась. Понятно. Неудивительно, что они предпочли выбрать трёхлетку вместо неё.
— Ты куда? — спросил Джастин.
Камрин указала на запад.
— На прогулку.
— А можно и мне пойти? — спросила Эмили.
Камрин взглянула на племянницу и согласилась, полагая, что из-за всей этой шумихи в доме будет спокойнее без них обеих.
После ужина Трой направился в медиа-комнату, чтобы выбрать для них с Кэм фильм и посмотреть его наверху. Может, у Хортонов есть диск с «Высшей лигой». Сейчас это было бы смешно. В комнате уже находились Бернис и Кэм: Кэм в вечернем фиолетовом платье, а Бернис стояла за её спиной, закалывая подол.
