Джен Хадсон - Приди ко мне во сне
Он остановил ее, поймав за руки:
– Шуба теплее, чем покрывало, и очень идет к твоим волосам. – Он подвел ее к зеркалу на стене и снова набросил шубу на плечи. При этом его лицо на мгновение оказалось совсем близко от ее лица, и он коснулся щекой ее щеки. – Посмотри, как хорошо тебе в ней. В любом случае, на этой шубе стоит твое имя, значит, она твоя. – Он развернул шубу, чтобы показать ей монограмму, оттиснутую на кремовой подкладке.
– Мой отец пришел бы в ужас, если бы узнал, что я ношу вещь из шкурок невинных животных.
Он поморщился:
– А вот это мне в голову не пришло. Но сейчас уж ничего не исправишь. Дело сделано.
– Я понимаю. – Ее пальцы нежно прошлись по великолепному меху.
Он притянул ее к себе и заключил в объятия. Их взгляды встретились в зеркале.
– Шуба твоя, – улыбнулся Рэм.
Она покачала головой:
– Как я могу ее принять? Моя мама непременно захочет узнать, каким образом она попала ко мне.
– О реакциях твоих родителей я уже наслышан. А как насчет твоего собственного мнения?
– Честно говоря, сама не знаю. Вернее, знаю только одно: ты хочешь от меня чего-то, что я не готова тебе дать.
– Можешь мне не верить, но я подарил бы тебе сотни таких вещей, только бы увидеть улыбку на твоем лице и любоваться тем, как вспыхивают радостью твои прекрасные глаза. – Слегка отстранив ее от себя, он жадно впился взглядом в ее лицо. – Ты еще пока ничего не понимаешь. Но я наконец нашел тебя и настолько счастлив, что готов положить к твоим ногам весь мир, подарить тебе самые прекрасные вещи, какие только есть, чтобы тебе было радостно, чтобы услышать твой смех. Египетские мужчины любят дарить своим дамам подарки, это доставляет нам большое удовольствие. Нам нравится быть щедрыми. Если бы я мог управлять ветром и морем, они тоже были бы твоими.
Улыбка осветила ее лицо.
– Правда?
– Правда.
Они тихо стояли, забыв на некоторое время обо всем на свете, и небо его глаз смешивалось с морем ее. Для Мери сейчас ничего не существовало в мире – только он. Даже воздух, которым она дышала, был наполнен им.
Она приоткрыла губы. А он продолжал на нее смотреть. Руки еще крепче сомкнулись вокруг ее запястий, и рот начал медленно двигаться к ее рту. Она жаждала этого поцелуя, в его объятиях ей было так хорошо, однако, с трудом восстановив над собой контроль, она слегка подалась назад. Почти незаметно, неощутимо. Он тут же освободил ее:
– Нам нужно идти, а то опоздаем.
Внизу он усадил ее в черный спортивный автомобиль, и они поехали. Прибыв к воротам, Рэм предъявил билеты у входа и повел Мери к трибунам под открытым небом. Почти все места были заняты, но он подвел ее к первому ряду и кивнул двум мужчинам. Они мгновенно вскочили, освободив места.
Мери пришлось почти сразу же поднять воротник своей шубы. Из темной пустыни дул холодный ветер, и она почувствовала себя немножко виноватой, что так категорически отказывалась принять подарок.
– Я никогда не предполагала, что в это время года здесь может быть так холодно. А в шубе мне хорошо. Очень уютно.
Он улыбнулся и подмигнул, а затем передал ей пару отороченных мехом рукавичек, которые вынул из кармана своего плаща.
– А в кармане твоей шубы есть шарф, если понадобится.
– Надо же, как ты все предусмотрел.
– Кажется, не все. – Он помрачнел, взглянув на ее ноги в тонких чулках и легких лодочках. Затем, несмотря на протесты, снял свой плащ и обвернул им ее ноги.
– Теперь тепло?
Она кивнула. Ни один мужчина никогда не вел себя с ней подобным образом. Мери не знала, как реагировать. Обычно она сразу же давала мужчинам понять, что может сама позаботиться о себе. И они принимали это.
– Но теперь будет холодно тебе.
– Не думаю, – пробормотал он, садясь рядом с ней. – Я весь горю.
Сердце Мери встрепенулось от этих слов, но, прежде чем она смогла что-то ответить, из динамиков что-то пробубнил громкий голос, и луч прожектора осветил сфинкса. Неожиданно это древнее таинственное существо заговорило.
Оно начало рассказывать о путешественниках, которые здесь побывали, и о том, что ему довелось увидеть за все эти годы. Это было захватывающее представление. С помощью звуковых и световых эффектов постановщику удалось добиться необыкновенного ощущения присутствия. Зрители были перенесены в далекие времена правления фараонов. Мери была так захвачена этой сагой, что, когда последний звук эхом разнесся по пустыне и стали тускнеть огни, она обнаружила, что вцепилась в руку Рэма, а его рука покоится на ее руке. Она повернула голову и увидела, что он смотрит на нее.
– Не делай этого, – сказала она, убирая свою руку.
– Чего?
– Не надо так смотреть на меня, как будто собираешься просверлить насквозь. Это меня пугает.
Он усмехнулся:
– Извини. Тебе понравилось представление?
– Очень. Это был настоящий спектакль. Спасибо, что привел меня сюда. – Она сняла шубу, чтобы отряхнуть песок. – Ой, посмотри, что с ней стало.
– А вот об этом беспокоиться не надо. Давай лучше обсудим, как проведем остаток сегодняшнего вечера. Можно сразу отправиться ужинать, а можно вначале проехаться в город или поездить по пустыне. Что бы ты хотела?
– Ужин, и как можно скорее. Я очень голодна.
– Предпочитаешь снова «Аль Рубайят» или какое-нибудь другое место?
– «Аль Рубайят», наверное. Потом, мне кажется, ты говорил, что там какое-то интересное шоу после ужина.
Они сели за тот же самый столик. В течение всего ужина Рэм смешил ее рассказами о своей семье, особенно о двух младших сестрах. Например, как его младшая сестра Азиза привела в спальню свою любимую козочку, а той понравилось кружевное покрывало на постели, и она начала его с аппетитом жевать. Рэму пришлось много потрудиться, чтобы выпроводить это прожорливое существо из спальни, а потом помочь Азизе скрыть происшествие от матери. У них, похоже, милая семья. Мери было трудно представить этого жизнерадостного человека, сидящего сейчас перед ней, маленьким мальчиком, на котором другая сестра, Сюзанна, училась делать перевязки. Она обматывала его бинтами с головы до ног, и он терпеливо сносил все это. Они, правда, ссорились, когда она своими химикалиями загрязняла ванну.
– Ты был для них прекрасным старшим братом. А скажи, что, все на самом деле было так идеально?
Он засмеялся:
– Иногда, мне кажется, я слишком усердно пытался их опекать. Сюзанна всегда говорила, что у меня диктаторские замашки. Я старше ее всего на два года, и она всегда сопротивлялась мне, как могла.
– Как я ее понимаю. Ну и как же она тебя укрощала?
– Когда мы были детьми, она пиналась, норовя попасть по коленке, – сказал он, криво улыбнувшись. – Теперь же наше общение проходит на высоком дипломатическом уровне. Она меня просто игнорирует. Уверен, ты никогда не била своего старшего брата по коленкам.
