Памела Спаркмен - Украденные жизни
Я разделась и встала под душ. Позволила воде стекать по телу, смывая прочь мысли и действия сегодняшнего дня, расслабляясь под успокаивающей водяной струёй. Закрыла глаза, вдыхая пряный аромат мыла Купера и запах лавандового шампуня. Я позволила себе ещё несколько минут этого уединения, а затем закончила с душем и вышла. Расчесала волосы его расчёской, не заметив нигде фена, и решила позволить волосам высохнуть на воздухе. Собрав всё и положив свои вещи обратно в сумку, я вышла, чтобы найти его. Он готовил для нас напитки, когда я зашла на кухню. Что-то необъяснимое промелькнуло на его лице, когда он увидел меня и застыл на месте, глазея.
— Что? — поинтересовалась я, посмотрев вниз на одежду, чтобы убедиться, что выгляжу хорошо. Я надела свои потертые джинсы и ярко-зелёный топ, и была босиком, потому что зачем надевать туфли, чтобы смотреть фильм?
— Эм, ничего. Это просто… я никогда не устану смотреть на тебя. И когда я думаю, что видел тебя уже в самом красивом виде, ты доказываешь мне обратное.
Он что, серьёзно? Я была не в самом лучшем виде. Мокрые волосы, отсутствие макияжа, и когда я надевала джинсы, то заметила на них пятно, которое не отстиралось. Я была в самом непривлекательном виде.
Я засмеялась:
— Ну, если ты так говоришь, — я направилась дальше на кухню, чтобы взять напиток, который он держал в руках для меня.
Он поставил оба напитка на кухонный стол и потянулся за моими руками, затем, положив их себе на грудь, дал мне почувствовать, как бьётся его сердце.
— Ты чувствуешь это? — спросил он, глядя прямо мне в глаза и не позволяя отвести взгляд.
— Да, — прошептала я.
— Это со мной делаешь ты. Каждый раз, когда входишь в комнату. Любую комнату. Это ты делаешь для меня. От тебя моё сердце несется вскачь, подскакивает пульс, и я забываю, как дышать. И затем, когда я вспоминаю, как дышать, дыхание становится быстрым и прерывистым. Это со мной делаешь ты. Твои мокрые волосы, отсутствие какого-либо макияжа, всё это — самое красивое, что я видел в тебе, и не думал, что ты можешь быть более красивой, чем вчера. Так что, да, Лили, я так говорю.
Его глаза прикованы ко мне, и я еле сдерживала слёзы, которые жалили глаза.
— Купер, — проговорила я, проглотив комок, который стоял в горле. — Ты знаешь эту игру, где ты становишься перед человеком с вытянутыми руками, а затем должен упасть назад и довериться человеку позади, что он поймает тебя?
— Да, — сказал он хриплым голосом.
— Ты знаешь это чувство, которое возникает, когда закрываешь глаза и падаешь назад, но до того, как кто-то поймает тебя. Это длится всего секунду между тем, как ты стоишь прямо и уже лежишь внизу. Ты находишься в прострации и всё, что ты можешь делать, так это надеяться, что не сделал ошибку и доверился нужному человеку, но знаешь, что уже, может быть, поздно, потому что падаешь? — Купер кивнул. — Это то, что я чувствую рядом с тобой. Как будто я уже упала и нахожусь в прострации. Моё сердце застряло в горле, и я застыла во времени, ожидая, пока ты поймаешь меня. Это то, что я чувствую рядом с тобой. Каждый раз, когда входишь в комнату. Любую комнату. Это ты делаешь для меня.
Слёзы вырвались в этот момент, и моё лицо стало мокрым и солёным, и я закрыла глаза, надеясь, что не призналась в слишком многом. И я была зла на себя за то, что заплакала.
Чёрт возьми, почему я плачу?
— Лили, — шепотом сказал Купер. — Посмотри на меня, — он приподнял мой подбородок к своему лицу. Вытер слёзы большим пальцем и посмотрел глубоко в мои глаза. Затем он поцеловал меня. Нежно. Страстно. Своим поцелуем он сказал мне то, что хотел сказать, и я поняла. Это было тем же электричеством, которое я почувствовала в тот день, когда мы встретились, и оно искрилось сейчас между нами. Оно всегда присутствовало. Эту близость я всегда чувствовала в воздухе. Его поцелуй был медленным пламенем, и я смогла почувствовать, как Купер сдерживается. Сдерживает себя. Его тело содрогнулось возле моего, когда он провёл своим носом по моей челюсти, затем по шее, и остановился возле уха.
— Падай, — прошептал он. — Я поймаю тебя, Лили. Ты можешь доверять мне. Я обещаю.
Глава 12
Второй шанс
Купер держал меня в своих руках долгое время. Совершенно точно, что у него было кое-что на уме. Он сказал, что есть нечто, что он хочет рассказать мне, и думаю, что я вот-вот узнаю об этом, и неважно, готова ли услышать или нет. Он, наконец, взял меня за руку и повел к дивану.
— Нам нужно поговорить, — выдохнул он, пытаясь собраться с мыслями. — Мне нужно, чтобы ты присела.
— Хорошо, — ответила я тихо.
Его голос звучал серьёзно. Это нервировало меня. Затем его черты смягчились, и он взял обе мои руки в свои, прежде чем заговорить.
— Пять лет назад я навещал своих бабушку и дедушку. Я много работал и отчаянно нуждался в перерыве. Я решил пойти на пробежку, чтобы проветрить голову. Было уже поздно, и солнце садилось. Не знаю, как долго я бежал, когда услышал крики, доносившиеся откуда-то. Я тотчас же остановился, прислушиваясь, чтобы определить, откуда они исходили. Там было открытое поле между кварталами, и я побежал к нему. Когда добрался туда, то увидел кое-что, что до сегодняшнего дня приводит меня в ярость. Мужчина избивал девушку. Она была очень маленькой и отбивалась настолько яростно, насколько могла. Прежде, чем я успел добраться до неё, он ударил в последний раз, и я увидел, как её тело упало на землю. Я подумал, что он убил её. Она не двигалась после этого. Крики… они прекратились. Пока я бежал к ним, мужчина смылся. Я никогда не видел его лица. Хотел догнать его и выбить из него всё дерьмо. Нет, я хотел убить его, но не мог оставить девушку. Проверил её пульс, и она была всё ещё жива. Я поднял её на руки и нёс, зовя на помощь. Не знаю, как далеко я пробежал прежде, чем мужчина спустился с крыльца и подбежал ко мне. Я понял, что он, должно быть, её отец. Думаю, он ждал её возвращения. Я сказал ему, что нам нужно отвезти её в больницу, и помню, как сидел на заднем сиденье его машины, держа её на коленях, всё её тело было переломано. Её лицо навсегда врезалось в мою память. Я никогда не забуду, как она выглядела.
Купер держал свою голову опущенной, ни разу не взглянул на меня, и я увидела, как слеза стекла по его щеке.
— Я прождал в приёмном покое. Я должен был знать, будет ли эта девушка жить, или же я добрался до неё слишком поздно. Её отец ходил, плакал, и останавливался всякий раз, чтобы помолиться. Он рассказывал мне о своей дочери, о том, как она освещала его мир, и что она всё, что у него есть. Она была красивой двадцатиоднолетней девушкой, и вся жизнь была у неё впереди. Всё, что я мог сделать — это слушать и предлагать ему поплакать на своём плече, потому что ему нужен был хоть кто-то. Я чувствовал себя абсолютно беспомощным. Я не мог помочь его дочери, и я не мог забрать его боль. Всё, что нам оставалось делать — это ждать. Ожидание было невыносимым. После нескольких часов ожидания, молитв и надежд, мы, наконец-то, получили известия, что с ней всё будет в порядке. Я увидел, как её отец упал на колени и благодарил Бога за её спасение.
